Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
Света, однако, не было. И Нариан растерялся. Неужели ему придется, проделав огромный путь, ни с чем вернуться обратно?
Дарилла его позвала. И он обещал ей прийти. Он не может ее обмануть. Он должен что-то придумать.
Нариан забрался на высокое дерево, караулившее у болота, расправил крылья и прыгнул. Это был его лучший прыжок и лучший полет за всю жизнь. Жрец Вершинного Древа мог бы сейчас им гордиться. Но высоты не хватило. Не хватило совсем чуть-чуть, чтобы достигнуть твердого берега.
Нариан упал и наткнулся на верхушку колючей елки.
Елка от жизни в болоте
Рана сильно болела и сначала мешала понять, как повезло Нариану: он упал на твердое место. Но везение было призрачным, ему никуда не деться с этой болотной кочки. Нариан обречен здесь сидеть — пока рана не загноится или болотный воздух не отравит его.
Тогда он прижался затылком к колючему телу елки — на нее бесполезно сердиться — и прошептал: «Дарилла! Я научусь летать выше горных орлов, когда ты коснешься меня, посеребришь мои крылья. Но без помощи света мне до тебя не добраться! Помоги мне, Дарилла!»
— Дарилла, ты что, оглохла? Слышала, что надо делать?
Язык травы порой заглушает все звуки.
— Я? Я слышала. Да.
— Ну, так делай — что ты стоишь? Нужно взять большую гребенку. Посмотри у Анризы в келье… Дарилла, да что с тобой? Это в другой стороне.
Дарилла двигалась как во сне, не чувствуя ног и рук, — будто она впервые вышла на Бледный мост. Она совсем забыла, зачем попала к Анризе, и растерянно озиралась.
И совершенно случайно наткнулась на мутное зеркало.
Юрулла недавно учила ее открывать зеркальный тоннель. А сегодня ведь полнолуние? Зеркало хуже, чем блюдце. Оно бывает капризным. Но тот, за кем наблюдают через зеркальный тоннель, может тебя почувствовать. Может тебя услышать.
Дарилла схватила тряпицу — вышиванье Анризы, перевернула зеркало, быстро запеленала и спрятала в складках платья. Так. Теперь не увидят. Надо скорей уходить и укрыться в Лесу.
Долго, мучительно долго пришлось дожидаться Луны. И потом уговаривать зеркало не капризничать, быть послушным. Наконец зеркальная пыль освободила стекло, и Дарилла увидела своего Нариана — посреди болота, с изуродованным крылом: «Но без помощи света мне до тебя не добраться!»
Уроки погибшей Ассинды! Боль — единственный страж? Вот сейчас и проверим.
Ей пришлось потрудиться, чтобы клетка открылась. И от этих усилий губы ее посинели. Руки сильно дрожали, а глаза пугались пятен крови на коже. Наконец замочек сломался, и она распахнула дверцу. Жар-птичка выпорхнула из клетки и захлопала крылышками: свобода ее опьянила!
А потом, сверкнув опереньем, полетела к болоту.
И нашла Нариана, и села к нему на ладонь.
Жар-птичка повергла его в изумление. Нариан осторожно прикоснулся губами к сгустку живого света. Силы вернулись к нему, раны его затянулись. Он отпустил жар-птичку и двинулся следом за ней. И думал только о том, что скоро увидит Дариллу и они отправятся вместе на Вершину его горы.
Он слишком поздно разглядел птицееда.
Нариан убил его и в следующее мгновение
не смел пошевельнуться. А потом побежал что есть силы и шептал на бегу: пусть Дарилла не умирает, пусть потерпит — совсем немного. Нариан принесет ей птичку — птенчика с пестрой грудкой, чтобы тот заменил ей жар-птичку.Нариан просил так отчаянно, что Дарилла не умерла. Но она перестала светиться. И ее серебра не хватило, чтобы князь научился летать.
Глава десятая
— Кто-нибудь видел Аль?
Аль уже не резвится, как раньше, и, встречаясь с нею глазами, не хочется улыбаться. Да она и не ищет встречи, смотрит только в себя. И еще она больше не плачет. Все читает Лунную книгу.
— Так где же все-таки Аль?
Сегодня все собрались в общей комнате за рукоделием: вышивают, поют. Аль поет лучше всех и считает за счастье выучить новую песню. Почему же ее здесь нет?
— Пойду посмотрю в ее келье. Может, опять читает?
Анриза почти бежит, накидка сползает с плеч. Странница спотыкается, на ходу ее оправляет. Накидка снова сползает. Нет времени с нею возиться, накидка падает в грязь. Анриза откуда-то знает: келья будет пуста.
Боль — единственный страж. Не очень сложный секрет. Так сделала ее мать. Так сделала ее тетка. Первая умерла. Вторую прокляли в ските.
Но выбор очень простой: либо так поступить, либо каждую ночь, каждый день, каждый вечер, каждую смену светил думать лишь об одном: у того, кто ее увидел, скоро не выдержит сердце.
И он никогда не скажет: «Позови меня, Аль!»
И никогда не придет, чтобы ее увидеть.
Да, выбор очень простой. И она хорошо наточила узкий каменный нож, которым срезают травы.
Главное — не закричать. Иначе могут услышать.
— Что ты делаешь, Аль? — Анриза кидается коршуном и что-то бессвязно бормочет. И слишком сильно сдавливает непослушную руку Аль (какое же у нее тоненькое запястье!). Аль разжимает пальцы. Противиться сразу двоим — и Анризе, и стражу клетки — сил не хватает.
И захлебывается от слез:
— Ты плохая, Анриза! Зачем ты мне помешала! Он уже умирает. Я не могу это вынести. Понимаешь ты? Не могу!
— Послушай меня, моя девочка! Послушай меня! Обещай: ты не станешь… этого делать… Даже думать об этом не станешь. Дай мне слово. Аль, дай мне слово — и я тебе помогу. Обязательно помогу… Подумай, что скажет Юрулла, если узнает…
— Приложи вот это к порезу. Хорошо помогает. — Юрулла стоит в двух шагах и смотрит, как травный платок, приложенный к ране Аль, набухает от крови.
Можно попробовать отыскать его по сновиденьям: Аль должна ему сниться.
Отражения будут размытыми — ведь он видел Аль только раз! Но даже такие, они непременно будут светиться. Нужно идти на свет.
— Странница — на мосту! Давненько мы здесь не встречались!
От неожиданности Анриза вздрагивает:
— Юрулла!
— Люблю разглядывать звезды. Отсюда их лучше видно. К тому же мне кажется, что тебе нужно в другую сторону.
— Но откуда ты знаешь?..