Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
— Покажи Нариана, князя горы Казодак, — Дарилла выдохнула заветное слово. Блюдце дрогнуло, просветлело и явило им названного.
Все ахнули.
Нариан был красив неожиданной красотой, и черты его выдавали принадлежность к древнему роду. Но на спине Нариана росли безобразные крылья.
Анриза сделала знак всем остальным отступить — так что у блюдца остались только она и Дарилла — и задала вопрос, положенный по обряду:
— Смотри, Дарилла! Смотри хорошенько! Ты хочешь выйти замуж за этого человека?
Послушницы громко шептались. У князя страшные крылья, как у летучей мыши. Можно ли ждать добра от
Дарилла выпрямилась и повела плечами, словно хотела отбросить всех, кто болтал. Она сказала: больше всего ей нравятся крылья князя. К тому же она очень долго смотрела князю в глаза. Пусть князь доберется до скита: она желает увидеть, как он летает.
— Ты сказала. Все слышали. Ты позовешь его, и князь пройдет испытание.
Все согласились с Анризой и разошлись, перешептываясь и обсуждая увиденное.
Анриза велела яблочку закатиться в хранилище. И очень собой гордилась.
Пока не вернулась Юрулла.
Хранительнице сообщили, что Дарилла, возможно, уйдет. Она позвала крылатого князя. Тот явится для испытания.
— Крылатый князь? Нариан? Не знаю такого имени. — Юрулла казалась спокойной. — Значит, он с горы Казодак. С горы Вершинного Древа, где выродились летуны.
Дарилла насторожилась. Какое Вершинное Древо? Она ничего не знает. А Юрулле что-то известно?
Но Юрулла избегала смотреть на Дариллу.
— Это неважно. Ты еще носишь траур. А для обряда нужно белоснежное платье. До истечения траура князь не сможет пройти испытание. А без этого Лунный Закон не позволяет послушнице выйти замуж за человека.
Но это Анриза предусмотрела!
— Лунный год истечет уже завтра, с рождением новой Луны. А Нариан доберется до скита гораздо позднее. Даже птицы с горы Казодак летят сюда пол лунных года.
— Траур кончится для меня, для тебя, для других. Для всех — но не для Дариллы. Она — родная сестра недавно умершей Ассинды и будет носить по ней траур дольше всех остальных. В два раза дольше других. Так положено по Закону.
— Юрулла! Но я не знала! — Дарилла была в смятении.
— А могла бы спросить. Могла бы дождаться, пока я вернусь, и рассказать для начала, что какой-то князь тебя видел. Могла бы спросить: «Что мне делать, Юрулла?» — в речь Хранительницы прорвались обида и раздражение. — И я бы тебе рассказала о горе Казодак. Там растет Вершинное Древо — то, что вместе с Луной родилось в Начале Времен. Его доверили людям. И как они с ним поступили? Засушили его. На горе Казодак слишком много отчаянья. Это плохое место для серебристой женщины.
Дарилла не выдержала:
— А где хорошее место для серебристой женщины?
Юрулла и бровью не повела:
— Лунный лес — хорошее место и смежные с ним уделы. Это место, где серебристым ничего не грозит. Где можно спокойно следовать предназначению. Где каждое наше движение лишь умножает Белое.
— Но разве Белого нет за пределами скита? Разве летать — не значит лелеять мечту о Белом?
— Ты можешь отдать человеку все свое серебро, но перепонки не станут лебедиными крыльями. Мечтать о Белом не значит, что
ты его умножаешь. Все, хватит об этом. — Юрулла заговорила властно и жестко. — Я сказала: никто не уйдет отсюда, пока не закончится траур. Довольно нам смерти Ассинды.— Но я его позвала! Я позвала Нариана!
— Ты слишком поторопилась.
— Когда он сюда доберется…
— Не доберется.
— Но… я протянула ему путеводную нить.
— Он не пройдет болото. Я не открою ему дорогу из светляков, и он повернет назад.
— Юрулла! Не делай этого, — голос Дариллы дрожал. — Он услышал мой голос. Он может пойти без дороги. И попадет в трясину. Он погибнет, Юрулла!
— Никто не решится идти наугад по болоту. И этот крылатый князь — не больше, чем человек. Он вернется назад, к своей несчастной горе. И вернется один, без Дариллы.
Глава девятая
Нариан родился с ложбинками на спине. И для всех, кто еще мог верить, засветилась надежда, что он поднимется в воздух. Люди гор и долины снова будут глядеть на небо, и вырождению рода будет положен конец.
Когда Нариан сказал, что может стоять у обрыва, не закрывая глаз, жрец привел его к Древу. И под звуки древесных бубнов его одарили последней парой перепончатых крыльев, еще до рождения мальчика вызревших на ветвях. Нариан лишился света и воздуха, а когда его дух снова вернулся в тело, крылья прочно вошли в ложбинки у него на спине. Крылья летучей мыши стали частью его существа.
Однако летать он так и не научился. Все, что было ему под силу, — парить, срываясь с утесов.
Древо сделало все, что сумело, объяснял Нариану жрец. Но все меньше людей горы почитает его как святыню. Все меньше людей поднимается на Вершину, чтобы смотреть с высоты и любоваться Белым. Они не желают знать, что творится на свете. Они боятся макабредов, приносят жертвы Макабру, и воздух горы Казодак стал тлетворным для крыльев. К тому же эти крылья не успели дозреть… Потому Нариан и не может взлететь.
Но эта беда поправима, говорил Даридан. Он знает один секрет и откроет его Нариану. Если крылья посеребрить, они напитаются силой и поднимут хозяина в воздух. Крыльев должна коснуться серебристая женщина. Пусть Нариан возьмет себе в жены девушку Лунного ордена. В старину на Вершине поступали именно так.
С тех пор Нариан думал о серебристой, когда срывался со скал и парил над ущельем. И когда разбирал руны в старинных книгах. И когда смотрел на созвездия. И когда засыпал. Внутри Нариана зияла заветная пустота, которую мог заполнить один-единственный образ.
Дарилла вошла к нему в сон, и в сердце его стало тесно — больше оно ничего не могло бы в себя вместить. Он даже не усомнился: Дарилла его позовет! Как может быть по-другому? И когда она назвала его имя, тут же пустился в путь.
Он парил на крыльях, бежал и шел, не давая себе передышки: голос Дариллы вел его, как путеводная нить.
Но чем ближе к Лунному лесу, тем слабее слышался голос. А потом Нариан и вовсе перестал его различать.
Перед ним лежал последний отрезок пути — Сумрачное болото. Над болотом висел туман, заманивая в трясину. Но была заветная тропка, которую не разглядеть без помощи лунного света. Раз Дарилла его позвала, тропка должна светиться. Так сказал Нариану жрец Вершинного Древа.