Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

— Довольно странный летательный аппарат тяжелее воздуха, — констатировал Франсуа

Ларош.

Вася заметил:

— Не более странный, чем та этажерка, на которой ты сюда явился, друг Франсуа.

— Подайте плакат, — повторила Зиночка. Во рту у нее были теперь булавки.

Майор удобнее расселся за пустым столиком. Вынул из кармана фляжку, глотнул.

— Одно удовольствие наблюдать за тем, как люди работают! — проговорил он с

чувством. — Хорошее время — Новый год.

— Кто мне объяснит, что такое «оливье»? — не сдавался Ларош.

— За границей его называют «русским салатом», — сказал Вася. — Общеизвестный факт,

который каждый Новый год муссирует желтая пресса. Его рецепт — тайна. Когда

трудовое население Советского Союза, поняло, что тайну салата «оливье» мировая

буржуазия забрала с собой в могилу, народ наш унывать не стал. Он изобрел собственный

салат под тем же названием. И прославил его на весь мир, кстати!

— По составу мало чем отличается от супа рассольник, — подала голос бабушка Гарпина.

— Уж я-то знаю, столько их на своем веку наварила.

— Загадочна русская душа, — подытожил Ларош.

В столовую ввалились штаб-сержант Билл Хопкинс и с ним вахмистр Вольф. Увидев на

стене свое творение, они замерли.

Переглянулись.

— А что, — сказал Вольф, указывая на оленей, — по-моему, душевно получилось.

— Елка где? — осведомился Хопкинс.

— Я думал, ты елку принесешь, — ответил Вася.

— Я? — изумился Хопкинс. — Я был уверен, что это дело поручили капитану Хирате.

— С какой стати? — взъелся Вася. — Хирата японец. Он не разбирается в наших

традициях.

— Кстати, он придет праздновать? — спросил Вольф.

— Конечно, — Билл уверенно кивнул. — Он ведь член нашего дружного коллектива, как

сказал бы товарищ младший лейтенант.

— Чего это — чуть что, сразу «товарищ младший лейтенант»? — осведомился Вася.

— Друзья, без елки Новый год встречать невозможно! — сказала Зиночка. — Мне просто

стыдно слушать, как вы препираетесь.

В этот самый миг дверь отворилась, и вошла... елка.

Она с трудом протиснулась лапами. Макушка качнулась, столовую заполнил запах смолы

и хвои.

Вслед за елкой возникла и Брунгильда Шнапс.

— Уфф! — выдохнула бравая фройляйн. — Я так и знала, что господа офицеры елкой не

озаботятся. Будут перекладывать друг на друга, а потом начнутся взаимные обвинения.

— Кажется, нас пытаются обидеть? — поинтересовался Франсуа у товарища младшего

лейтенанта.

— Понятия не имею, — ответил Вася. — Давай спросим у фройляйн Шнапс. Скажите,

Frau Leutnаnt, вы действительно пытались как-то задеть наши чувства?

— А получилось? — Брунгильда сощурила глаза.

— Не очень, — бессердечно ответил Вася.

А Франсуа воскликнул:

— Шарман!

— Несите ведро, растяжки, — приказала Зиночка. — Если уж вам не стыдно, что слабая

женщина притащила сюда целое дерево, так хоть помогите установить елку!

— Есть, мэм! — вскричал Хопкинс и козырнул.

Пока шла суета с елкой, Брунгильда подсела к майору Штюльпнагелю, и тот молча

протянул ей флягу:

— Угощайтесь, фройляйн.

— Данке. — Брунгильда вернула ему флягу.

— Нравится вам здесь? — неожиданно спросил майор.

— Очень! — искренне отозвалась она. — Отзывчивые товарищи, никто надо мной не

смеется… ну, что я падаю часто... Здесь есть с кем поговорить. Обсудить самолеты,

вообще — войны...

— Я всегда считал, что немецкая женщина — это валькирия, — сказал майор. — Если не

домохозяйка, конечно.

— Из домохозяек получаются прекрасные валькирии, — заверила его Брунгильда. — И не

только из немецких.

Майор Штюльпнагель, на удивление чисто, просвистел несколько тактов из «Полета

валькирии».

И тут перед взором собравшихся возникло довольно странное видение.

Они увидели капитана Хирату. На капитане красовался фартук, его голову покрывала

косынка, на лице — респиратор, в руках — швабра.

— Батюшки! — всплеснула руками бабушка Гарпина. — Никак газовая атака?.. Вишь,

супостаты!..

Хирата остановился в легкой растерянности. Видно было, что он немного смущен.

— Почему вы в респираторе, капитан? — Брунгильда с неожиданным тактом пришла к

нему на помощь. — Что случилось?

— Ничего... Я пришел помочь подготовиться к Новому году, — ответил Хирата.

— Пусть поможет мне крошить салат, — подала голос бабушка Гарпина, — если газовой

атаки нет.

— Я думал... — Хирата собрался с мыслями, снял респиратор и твердо произнес: — К

Новому году готовятся не так. В первую очередь нужно все прибрать и помыть.

— И выбросить из окна все старые рояли? — уточнил младший лейтенант. — Я в газетах

читал, что в Японии так делают. Избавляются перед Новым годом от разного хлама.

Желательно радикальным методом, то есть — через окно.

— Важно еще все отчистить, — сказал Хирата. — Стены, полы...

— А респиратор зачем? — не унималась бабушка Гарпина.

— Чтобы не пачкать снова, — объяснил капитан. — Если, например, вдруг чихнешь от

пыли...

— Как все сложно в Японии, — вздохнул Вася. — Уберите швабру, господин капитан.

Она вам сегодня не понадобится.

Хирата перевел взгляд на Зиночку, с нее — на Франсуа Лароша, снял фартук, косынку,

изящным и сильным жестом выбросил швабру в раскрытую дверь.

— Чуть не убили, сэр! — донесся голос Уилберфорса Гастингса, и флайт-лейтенант

появился в столовой.

В руках он держал большую коробку.

— Это что, старинный японский обычай — метать в сочельник швабры? —