Легенды Львова. Том 1
Шрифт:
Днём заброшенные избушки выглядели вполне безобидно, как обычно, там ковырялись куры, ощипывали кусты козы, а в тени в лопухах храпели свиньи. Парень осторожно приоткрыл двери хаты и увидел стены в паутине, пол под толстым слоем пыли, и никаких признаков того, что ночью здесь кто-то играл в карты. Но на гвоздике у дверей, где он повесил свою шляпу, остались одни клочья. Видно, черти на шляпе всю свою злость сорвали.
Откуда у немцев фрак
Как и всюду, где жило много разных людей, во Львове
Когда в конце XVIII века во Львов приехали сотни австрийцев и немцев, то сначала они очень отличались своей одеждой от местного населения. Вот тогда, наверное, и возникла легенда о том, откуда у немцев появились фраки.
Однажды встретил чёрт немца. Немец был наряжен в какой-то длинный халат со складками, а на чёрте был короткий фрак. Вот они и начали насмехаться друг над другом, какая смешная у них одежда.
– Ну, немец, – сказал чёрт, – хватит насмехаться. А давай побежим с тобой наперегонки. Вон видишь вербу при дороге? Там под ней лежит мешок с деньгами. Если добежишь первый, то заберёшь их, а если нет – то я тебе голову оторву.
– Э-э, где там мне с тобой соревноваться! – отмахнулся немец. – Ты лучше меня бегаешь, да ещё и в таком коротком фраке, а на мне такой длинный халат, что за ноги цепляется.
– Ну, тогда знаешь что, немец, я тебе дам свой фрак, а сам надену твой халат. Потому что я и так тебя перегоню.
– Хорошо, – согласился немец.
Они переоделись и бросились бежать, но чёрт, запутываясь в халате, несколько раз падал, вставал и бежал дальше. Подобрать халат он не додумался, поэтому немцу удалось его обогнать. Он подлетел к вербе, схватил мешок и давай делать ноги.
А чёрт ему вдогонку:
– Немец! Немец! Верни мне хотя бы фрак!
Где уж там! Немец бежал как оглашенный, а чёрту только шиш показал.
Бедный чёрт сел на обочине и расплакался. Жаль ему было фрака, потому что без фрака в аду хоть не показывайся. Обрезал чёрт полы у халата и сделал куртку.
А немцы с тех пор стали на бесовский манер фраки носить, потому что оказалось, что в них очень удобно и бегать, и ходить.
Упыри
Влюбленный упырь
Встречались когда-то в Брюховичах Ивась и Ганнуся и собирались пожениться. Уже Ганнуся и сватов приняла, и рубашку для Ивася вышила, как случилась беда: Ивась упал с коня, сильно ударился и в скором времени умер. Ганнуся очень за ним горевала.
Прошло с той поры месяца два. Родители Ганнуси поехали на ярмарку в Броды, оставив её одну. Поздней ночью Ганнуся в завывании ветра услышала стук лошадиных копыт. Всадник остановился возле её усадьбы, конь зафырчал, потом пронзительно скрипнула калитка, испуганно тявкнула собачка и спряталась в будке, звякнув цепью. Кто-то подошёл к окну
и постучал. Ганнуся испугалась и накрылась с головой кожухом. Она вся задрожала от страха. Вдруг кто-то начал трясти двери, и послышался глухой голос:– Отвори!
Девушка встала, подошла к дверям, но отворить не решилась.
– Отвори! – просил голос, и этот голос был ей как будто знаком, кого-то напоминал. Но кого?
Двери сотрясались, ветер гудел в дымовой трубе, и скрипели старые ясени. Двери были старые, засов не удержался и упал на землю. Ганнуся вскрикнула, узнав в ночном госте своего Ивася.
– Я приехал за тобой, Ганнуся, моя голубка, – сказал парень.
Голос был одновременно знакомый и чужой, потому что звучал, будто из глубокого колодца.
– Под домом ждёт мой конь, собирайся, поедешь со мной. У меня тебе будет хорошо, я живу в большом дворце, и там очень уютно. Ты такой красоты ещё никогда не видела.
Девушка была будто парализована, от страха она потеряла дар речи и не могла произнести ни слова. Наконец, когда первое потрясение прошло, она сказала:
– Се… сейчас… я только заберу свое приданое… в сундуке… свиток полотна…
– Не надо тебе никакого приданого. У меня есть всё. Будешь жить, как княгиня, Ганнуся, моя голубка, – сказал парень.
– Но его моя бабушка соткала… я должна его забрать…
Она метнулась к сундуку, взяла свиток полотна подмышку и ещё тайком бросила за пазуху образок Богородицы и пошла за своим возлюбленным. На дворе нетерпеливо бил копытом чёрный как ворон конь, а из его ноздрей вырывалось пламя. Только они сели на него, как конь галопом помчался в сторону кладбища.
– Как тот месяц ясно светит, так умерший мчит, как ветер! – воскликнул покойник. – Тебе не страшно, Ганнуся, моя голубка?
– Как я могу бояться, если со мной Пречистая Дева?
Едут они дальше. Тут парень снова говорит:
– Как тот месяц ясно светит, так умерший мчит, как ветер! Не боишься, Ганнуся, моя голубка?
– Как я могу бояться, если со мной Пречистая Дева?
Наконец остановились над могилой Ивася. Парень помог девушке соскочить с коня и сказал:
– Заходи, Ганнуся, моя голубка.
– Но куда? – удивилась Ганнуся. – Я не вижу дверей.
– Там под плитой есть дыра. Как только засунешь в неё руку, она станет широкой, как двери.
Там и в самом деле виднелась щель, из которой пробивался тусклый свет, бросая желтый отблеск на траву. Но Ганнуся ответила:
– Нет, Ивась, я не вижу ничего. Иди ты первый, а я за тобой.
Он согласился, нагнулся и вставил руку в отверстие. В тот же миг отверстие расширилось, и покойник спустился в могилу.
– Идём, Ганнуся, моя голубка!
– Сейчас, только подам тебе полотно.
И она протянула ему кончик ткани. Мертвец потянул его к себе, полотно раскручивалось и раскручивалось, и конца ему не было. Мертвец тянул полотно, а Ганнуся придерживала свиток, чтобы не слишком быстро раскручивался. А тут и петух запел. Свет в отверстии сразу погас, и могила снова сомкнулась.