Легенды о доне Хуане (Жуане). Дон Жуан на сцене
Шрифт:
Земная неподсудность Матерей.
Зато границ не знающие речи
Не поучают дочек, а калечат.
Ах, если б всё,
Что в жизни знала мать,
Да бестолковой дочке передать,
Ну, например, что той самой грозило
Не народиться с девичьим лицом,
Что мира не было с её отцом,
Когда она в себе её носила,
А родила, пренебрегая ссорой, —
То стала и заботой
И опорой.
В семейных ссорах
Женщин
Не так уж много коренных причин
Сходиться вновь, переборов напасти.
Есть просто-напросто привычки власть,
Есть властно обжигающая страсть,
Да, но ребёнок
Даже выше страсти.
Он был и остаётся посейденно
Вершиной в треугольнике семейном.
Как истинная
Любящая мать,
Умела Тимофевна гнев сдержать
И перейти на тон спокойно-здравый.
Теперь она решила нежно гнуть,
Чтоб для семьи Наташиной вернуть
Порядок геометрии лукавой,
Когда семья во всех её делах
Уверенно стоит
На трёх углах.
Они сидели в горенке,
Как в детской,
Обставленной почти по-деревенски,
Да так и было по причине той,
Что тесаные, струганные ровно,
Сибирской кладки вековые брёвна
Крестьянской отливали смуглотой.
Здесь было всё не знавшими извода
Сработано для продолженья рода.
Жуан жену,
Как новизну из новин,
Сильней любил на фоне этих бревен,
Восторженный: “О солнце ты моеё!”
Теперь в ней —
Дочь ли, сын ли беззаботно
До красоты природно подноготной
Спешили распоясывать её.
Наташа красивела. Мать не даром
Хотела внука в помощь этим чарам.
— Всё поздно! —
Так, чеканя каждый слог,
Наташа начала свой монолог. —
Теперь со мной
Одно другого хлеще:
Как будто я уже давно не я,
Зачем семья мне, если от меня
Куда-то убегают даже вещи.
Хожу, как в заколдованном кругу,
И не могу найти для взгляда точку.
Все вещи вижу только в одиночку,
А вместе их увидеть не могу.
Продрогшая, стою как на ветру,
К себе самой уже теряя жалость.
Всё, кажется, в сознании распалось,
Всё дробно, ничего не соберу,
Всё смутно, непонятно, високосно...
Зачем семья мне?
Поздно, мама, поздно!..
Дочернее, пронзительное слово
Для Марфы Тимофевны было ново,
Не глупой девочкой предстала дочь.
Мать по-житейски ей помочь хотела,
Послушала её и оробела,
Не ведая, не зная, чем помочь,
Лишь, прядки тронув жёсткою рукою,
Всего-то и сказала:
— Бог с тобою!
Не
знала мать,Не слышала, что есть
У медиков в студенчестве болезнь,
Которая их запросто кокошит.
Научится иной почти всё знать,
На части человека разбирать,
Собрать потом живым, увы, не может.
А из такого, милый мой читатель,
Как ни учи,
Не выйдет врачеватель.
Но всё ж случилось,
Что не от бесед
Наташа Кузьмина ушла в декрет.
В том помогли не матери уроки
С её чутьём роженицы-земли.
Нет, нет, и нет!
Наташу подвели
Вошедшие в привычку монологи.
Произносила длинный монолог
И пропустила самый крайний срок.
Зато и оказалось,
Что вопрос-то,
Быть иль не быть,
Решался очень просто.
И стал заметен поворот во всём:
В делах, в поступках,
В разговорных нотах,
В неведомых ещё вчера заботах —
Пелёнках, распашонках, то да сём,
Что даже не заметила в истоме,
Как очутилась в нём...
В родильном доме!
Мне нравится,
Что в доме том крылато
Зовётся помещение палатой.
Палата — это, братцы, высота,
Палата — это, знаете, по-царски.
Должно быть, исторические краски
Замешаны в том слове неспроста.
Мне даже нравится, что та палата
За множеством рожениц тесновата.
На этот раз она была тесна.
Наташу положил у окна,
Где по стеклу — фазаны и грифоны,
И стебли трав, и белые цветы,
Над белыми цветами с высоты
Свисали феерические кроны...
Но дальше рассмотреть,
Где ствол,
Где ветка,
Мешала бесноватая соседка.
Не описать,
Какой она была,
Как беззастенчиво она кляла
И жизнь дурную, и злодея-мужа...
Нельзя мне с поэтических высот,
От только что описанных красот
Упасть и распластаться в мутной луже.
Не потому ли, что мужей здесь хают,
Их в этот дом
Врачи не допускают?
Не описать,
Всего и не опишешь,
Чего-чего здесь только не услышишь.
Все начинают разно — по уму,
По воспитанью и образованью,
По возрасту,
По росту и страданью,
Но все приходят к воплю одному.
Все разные во всем, они в палате
Находят общий вечный знаменатель.
Представьте,
Выше всяческого срама
Была там образованная дама,
Как говорят, не из простой среды,
Переводившая в период некий
В какой-то заводской библиотеке