Легенды Оромеры. Великий Орёл

В детстве, едва научившуюся правилам счёта и письма, графиню Грета сажали на высокий стул в старой пристройке Храма и заставляли вызубрить пантеон оборотнических ликов и богов. «Всё выходит из Бездны и возвращается к её истокам, после окончания цикла жизни», — учили девочку.

Долгие годы, пряча белое лицо от жгучего солнца островов, она просиживала с книгами на длинной скамье Собора, рядом с бесконечно глубокой чашей, наполненной прозрачной водой, уходящей в неведомое тёмное никуда.

Под ажурные каменные своды, взлетевшие на огромную высоту прямо в синий небосклон, к яркому свету Звезды, приходили постоять на краю перед этой водой. Здесь вспоминали ушедших, просили совета и делились радостями и печалями.

— Встаньте на колени, братья и сёстры, поклонитесь темноте вод, подумайте о тех, кто уже не с вами, и Великий Дракон посмотрит на Вас сквозь око этой чаши, — тихо и устало объяснял вошедшим отец-настоятель.

Люди застывали, пытаясь узреть божественную сущность Дракона Хаоса, объединившего их мир и сумевшего соединить живые души в неразделимое тело оборотня.

Огромное тёмное око, обрамлённое в мрамор, поглощало свет и, молча, съедало тихие просьбы приходящих. Никто не слышал звуков от падающих в него монет. У чаши не было дна.

Акарин помнила, как маленький мальчик громким срывающимся от любопытства шёпотом спрашивал у довольного от только что заключённой выгодной сделки отца, который не забыл прийти поклониться в Храм:

– А если бросить золото, то Дракон вернёт нам в два раза больше, да?..

– Нет, — отвечал купец. – Дракон никогда не возвращает золото. Он копит его. Но, если с ним не поделиться, он отомстит.

– Он злой?, — допытывался ребенок.

– Он – Зверь, — учил отец. – Никогда не бери у Дракона, всегда отдавай ему своё, и, может быть, он позволит нам жить».

В памяти Аккарин навсегда осталась эта беседа и уверенность в том, кого надо бояться и обходить стороной.

И теперь, она в ужасе лежала, забившись в щель в доме Дракона...

***

Только спустя несколько часов, когда стихли шум и гулкие разговоры, доносившиеся из столовой, змейка решилась выползти из своего укрытия. Аккарин прошмыгнула в соседнее помещение и, максимально подняв головку над полом, высунув трепещущий от страха и напряжения язык, осмотрелась.

Свет Лун падал из незашторенного окна на гладкий дубовый зеленоватый пол. Жёлтая змейка медленно поворачивала голову, которая своими чёрными бусинами-глазами смотрела, как серебряные лучи, аккуратно соскользнув с подоконника, опускаются на стол, кресло, бегут по шерстяному ворсу толстого ковра и, аккуратно обогнув прикроватную тумбу, поднимаются на широкое ложе. На нём, укрытый одеялами, лежал... её Людвиг!

Змея стремительно пересекла расстояние до кровати и решилась! Через мгновение, осторожно поглядывая то на открытую дверь, то на спящего профессора, девушка, укутанная до пояса мягким покрывалом из золотых волос, воровато усмотрела лежащее полотенце и просто обернулась им. Затем, она аккуратно забралась под одеяло и некоторое время лежала, стараясь не дышать, и, глядя в бледное лицо питона из рода Гримальди. Ещё несколько длинных минут, кажущихся Вечностью, и под звук скрипнувшей кровати, она закрыла глаза, прижавшись к профессору, словно он мог зашить её от жуткого Дракона Хаоса и кошмарного Великого Кобра.

***

Вазерион жил своей круглосуточной неспокойной столичной жизнью. Его жители, как и любые другие обитатели мегаполисов всех миров, снисходительно относились к выходкам провинциалов, одновременно недолюбливая и сочувствуя последним, вынужденным, в силу проживания в захолустье, быть дикими и малообразованными существами.

Уверенный в себе, хозяин двух постоялых дворов и трактира, рождённый в предместье и знающий цену себе, по праву рождения в столице, был оскорблён наглой волчицей, которая, не смущаясь присутствия уважаемых мужчин, своевольно властвовала в его доме уже вторые сутки.

Она, без стеснения, требовала предметы невероятной роскоши и искренне удивлялась их отсутствию, приэтом, не забывая колко унижать его лично. Впрочем, было понятно, что странная женщина делает это не со зла, а, искренне не понимая, почему их нет. Это пугало. К концу второго дня хозяин решился и послал за полицмейстером...

Глава 69 Легенды Оромеры. Великий Орёл СХВАТКА. Я лечу! (Оксана Лысенкова)

Огромный золотой дракон тяжело приземлился на рассыпающийся под мощными лапами рыжий песок, уже серый в подкрадывающейся темноте, по инерции пробежался, гася скорость и чуть ли не зарываясь в него грудью. С загривка дракона кубарем скатились лис и шакал, на ходу оборачиваясь и перекрикивая друг друга:

– Мы нашли ее!

– Да вот она, сюда!

Два голых парня бросились к скорчившейся на песке девушке, которая не оценила их старания в спасательной операции. Сзади парней настиг предостерегающий рык дракона, и они отступили, стушевавшись:

– А мы что, мы ничего!

– Мы рады очень.

Дракон слегка встряхнулся, отчего песок взметнулся расходящейся концентрической волной, и скинул примотанный на один из спинных зубцов узелок с вещами. Несколько мгновений, необходимых для оборота, и вот уже Костя накидывает куртку на жмущуюся к нему Эмилию. Борн и Танри тоже одевались, переругиваясь, разбирая где чьи штаны, впрочем, одинаково старые и вытертые.

– Я думала, ты погиб! А ты прилетел! Сам прилетел!, - Эмилию нервно потряхивало от наконец-то отпустившего напряжения.

– Меня вот эти двое на дирижабле подобрал, всех пиратов разогнали и подобрали.

– Да, да, на дирижопле, - Танри уже оделся и теперь в нетерпении приплясывал вокруг обнимающейся пары, - только не мы, а его хозяин, а потом фьють, - Танри замахал руками, - совсем улетел.

– А меня филин из воды вытащил. Кажется, неразумный, бросил и улетел. Я так испугалась, когда он на меня напал. А где мы? – Эмилия завертела головой, пытаясь из-за плеча высокого парня оглядеть местность.

– Рядом с работорговой ярмаркой. Давай, милая, приходи в себя, надо двигать ноги отсюда.

– Я уже. А как мы отсюда будем двигать ноги? – Эмилия с любопытством поглядела на скачущего шакала. Тот уже снова начал было раздеваться с возгласом «Двигать ноги, двигать ноги!», но заметил взгляд Эми, покраснел и сделал безуспешную попытку спрятаться за Борном.

– На мне, так же, как и сюда. Только тебя я понесу в лапе, чтобы не соскользнула со спины. Перекидывайся.

Эмилия взялась за лацканы куртки, намереваясь скинуть ее с себя, и только сейчас впервые посмотрела, что на ней надето. Приоткрыла рот буковкой «О» и запустила правую руку в карман, побледнела и вытащила оттуда отвертку.

– Как выглядел хозяин дирижабля?

– Высокий нескладный чудаковатый мужчина.

– Это мой дядя, это его отвертка. Где он? – Эмилия с надеждой посмотрела на парней. Те смутились:

– Так это, превратился в сыча и улетел. Дракона оставил, а сам говорю же – фьють!

– Дядя говоришь? – Костя нахмурился, - то-то он мне по дороге попадался, - давай-ка вернемся к дирижаблю, может, что прояснится.

Они снова смотали узел с одеждой, перекинулись, лис и шакал заняли уже привычные места на спине дракона, а курицу громадный дракон бережно взял в переднюю лапу. Эмилия с удобством разместилась на одном из пальцев как на насесте, в щель, там, где неплотно смыкались когти, было видно проплывающие слева-внизу непролазные заросли.