Легенды танкистов - 2

огромным опытом, больше полутора тысяч боев. Есть предложения по тактике и составу?

— Три тяжелые арты, три светляка, лучше всего легкие AMX, — не раздумывая ответил

лейтенант. — Три средних в поддержку. Остальные — тяжелые и супертяжелые.

Самоходки, полагаю, атакующей стороне не требуются. ПТ девятого уровня слишком

медлительны, за исключением Объекта 704.

— Разумно, — согласился Парамон Нилыч. — В первые минуты работаем на расстоянии,

отстреливая выявленные цели, затем попытка прорыва. Теоретически, обороняющаяся

сторона будет сидеть на базе...

— Теория часто расходится с практикой, — заметил Шмульке. — Противник может

оказаться не глупее нас с вами и выставить половину команды артиллерии, пяток

самоходных ДОТов вроде Е-100 или ИС-4 для прикрытия базы и ближнего боя, плюс

малышня для максимального засвета. В результате на нас обрушивается дождь из

«чемоданов» и прорыв заканчивается мясорубкой. Нет?

— Да, — мрачно подтвердил комиссар. — Придется разрабатывать сразу несколько

вариантов тактики. Предложение: вернуться в штаб, собрать командиров всех топовых

машин и подумать над их предложениями. Незачем бросаться в бой сломя голову, можем

серьезно нарваться.

— Поддерживаю, — кивнул лейтенант Фюрст. — И тогда уж следовало бы организовать

тренировочный бой, проверить, насколько адекватны наши наработки. Идемте, господа!

— Стоять! — рявкнула мадам Ротвейлер. — Это я не вам. Тьерри, останьтесь! Мы еще не

закончили с отчетностью. И кроме того, для компенсации убытков командованием

приказано купить для французской команды премиумную машину.

Финансистка зыркнула на менеджеров из центрального офиса. Те передали папку с

документацией.

— Издеваетесь? — ахнул французский лейтенант. — Эта каракатица — премиум? Я

танкист, а не самоходчик!

— Именно. Других машин пока нет и не предвидится. Покатайтесь на FCM36 с немецкой

пушкой PaK.40, поучитесь воевать, а там посмотрим — выпускать вас в ротные бои или

нет!..

65. Гром и молния

— Шмульке! — от резкого голоса дневального унтер-офицер аж вздрогнул. — К

комиссару! Бегом!

— Что-о? — недоуменно протянул лейтенант Фюрст. — Иваны окончательно совесть

потеряли! Между прочим, у нас собственная гордость и мы имеем честь служить под

знаменами другой державы! Не ходи.

— А вдруг что-то действительно важное? — нахмурился Ганс Шмульке. — Сбегаю, от

меня не убудет. Во-первых, патча ждем со дня на день, а во-вторых, герр комиссар имеет

доступ к совершенно секретным сведениям и предпочитает делиться ими с коллегами.

Особенно если центральный офис «Варгейминга» планирует какую-либо особенно лихую

авантюру! Мы должны встретить опасность во всеоружии.

— Резонно, — согласился лейтенант. — Преддверие патча всегда вызывает у меня легкий

мандраж...

Шмульке спустился по лесенке к выходу из казармы, пересек плац и направился к

штабному корпусу. Машинально отметил, что на фасаде появился новый флагшток,

временно пустующий — рано или поздно там появится британский Юнион Джек.

Постучался в дверь кабинета с табличкой «тов. Котятко П. Н.».

— Здравствуйте, — Парамон Нилыч отвлекся от разложенных на столе бумаг. — Чаю

сами себе налейте, у пролетариата слуг нет. Присаживайтесь. Известия, прямо скажем,

удручающие...

— Простите, герр комиссар, но если вы хотели поделиться взаимоинтересующей

информацией, то почему не пригласили офицеров, старших по должности и званию?

Например, гауптмана Хаммершмидта, командира Е-100?

— Потому, что вы имеете в своей части определенный авторитет, к вам прислушиваются,

— прямо сказал Парамон Нилыч. — И наверняка сумеете придумать, как безболезненно

донести до личного состава вот такие новости...

Комиссар передал Гансу Шмульке директиву, отпечатанную на официальном бланке

«Варгейминга». Унтер-офицер вчитался. Сдвинул брови.

— Это как прикажете понимать? Да мы эту награду честно заслужили еще полтора года

назад! Когда ни о каких французах речи не шло, а у американцев и половины ныне

существующей техники в ангарах не было! Нет, ну вы представьте, если во время войны

дают тебе Железный крест, допустим, за взятие вражеского города, а потом отбирают с

условием — вернем только когда возьмешь следующие два! Возмутительно!

Директива гласила: медаль «Эксперт» становится динамической и пропадает как только

вводится очередной новый танк. С учетом скорого появления французских ПТ САУ и

артиллерии, а за ними и англичан, все экипажи лишались одной из самых престижных

наград очень надолго, если вообще не навсегда — встретить по нынешним временам в

рандомном бою такую экзотику как Pz.IV/V, КВ-220 или американского «Утконоса»

M6A2E1 практически нереально, а значит медаль катастрофически обесценивается просто

потому, что получить ее становится до крайности сложно...

— Для получения «Эксперта» уничтожение премиум-моделей не засчитывается, —

напомнил комиссар.

— Хорошо, пусть. Но банальную «Пантеру» я видел в бою месяца полтора назад, Е-50

начинают становиться если не исчезающим, то по меньшей мере редким видом, на

«Горбатой горе» M3 Lee воюют считанные единицы и так далее...

— Вот и я о том, гражданин Шмульке, — уныло кивнул Парамон Нилыч. — Некрасиво

получается. Ввели бы хоть степени, что ли? Представляете себе неудобное положение,

когда мне придется объявить экипажам, что награды придется сдать... На хранение.