Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

– Ну уж нет, – хором воскликнули те, кого отстранили от боевой операции, и опять смущённо переглянулись: оставаться без силы и отваги могучего Мартина, а главное – без руководства опытного искателя приключений никто не желал. Высказаться до конца им помешал запыхавшийся голос Якова Вилимовича, который наконец использовал свои возможности мгновенно перемещаться в пространстве и посмотрел, кто пожаловал в имение:

– Французы!

– Не подводы? – на секунду растерялся Брысь и, чтобы собраться с мыслями, лизнул подушечку правой передней лапы. Если бы времени хватило на более тщательное вылизывание, то, возможно, идея пришла бы получше, а так пришлось довольствоваться той, что осенила в первую очередь:

– Прячьтесь в корзину!

Первым отреагировал Пафнутий, быстрее всех вскарабкавшись по плетёному боку корзины на самый верх. На дне он, впрочем, всё равно оказался последним, так как приятелям потребовался лишь один опорный прыжок.

– Вы меня раздавите! – тут же возмутился «м.н.с.», лавируя между лапами, чтобы ближе подобраться к «старшему компаньону», который нёс за него персональную ответственность перед юным химиком Вовкой Менделеевым (во всяком случае, Пафнутий на это надеялся).

– Тиш-ше! – сердито прошипел Брысь и прильнул к щёлке между ивовыми прутьями. Остальные последовали его примеру. Только «м.н.с.» остался не у дел, поскольку низ корзины был сплетён особенно плотно. «Может, прогрызть небольшую дырочку?» – задумался Пафнутий и тут же заработал порицание от друга-телепата: «Я тебе прогрызу!»

Неприятель явился в усадьбу в составе целого конного отряда во главе с генералом. Вездесущему призраку удалось выяснить, что это не кто иной, как верховный судья наполеоновской армии граф Лауер, и что прибыли французы сюда не случайно, а чтобы проверить сведения относительно аэростата (враги называли его «адской машиной») и наличия в имении зажигательных снарядов. Сначала, так же как и совсем недавно пришельцы из будущего, они ошеломлённо замерли перед догорающей гондолой, потрясённые её размерами. Затем часть гусаров отправилась на поиски ополченцев, которые, по мнению генерала, непременно должны были скрываться где-то в округе. Другая часть занялась осмотром особняка и хозяйственных построек, скрупулёзно подсчитывая количество ящиков с ракетами, бочек с кислотой, бутылей с купоросом и прочих предметов, имеющих военную ценность и брошенных в спешке противником.

Маленький воздушный шар в углу огромного двора пока не привлёк внимания дотошных французов, а может, они видели, что он «заякорен» мешками с песком и никуда от них не денется, и потому спокойно и методично диктовали писарю цифры. Неприятельские «счетоводы» даже не поленились отмерить шагами расстояние от гондолы до господского дома и усердно записали в отчёт, что таковых получилось ровно сто.

Спустя некоторое время «урок математики» был прерван появлением первой группы пленных, по виду обычных мастеровых, которых, вероятно, обнаружили в ближайшей к усадьбе деревне…

Краткие комментарии для любознательных

Несмотря на беспрецедентную секретность, французы, судя по мемуарам адъютантов Наполеона, имели много сведений о «зажигательном воздушном шаре, или адской машине». В Воронцово был послан верховный судья армии генерал Лауер. В его докладной отмечалось, что здесь была обнаружена лодка, которая подвешивалась к воздушному шару, но была сожжена до вступления войск в Москву. Эта лодка находилась в 100 шагах от дворца, имела 60 футов длины и 30 ширины, в ней находилось много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев, пружин и множество прочих железных снарядов всякого рода. В помещениях найдено 180 бутылей купороса, сверх этого вокруг дома 70 бочек и 6 особых чанов. В самом доме найдены столярные и слесарные мастерские и множество всевозможных инструментов и приспособлений.

Глава шестьдесят третья

Один из арестованных, седой старик с растерянным лицом, постоянно оглядывался, но смотрел не на подгонявших его всадников, а куда-то вглубь парка. Под возмущённый писк Пафнутия пришельцы из будущего и Васька с трудом развернулись в тесной корзине и снова прильнули к щелям между ивовыми прутьями.

– Ах супостаты! – воскликнул его сиятельство, опередив своих четверолапых спутников. Над верхушками тронутых осенней желтизной деревьев клубился чёрный дым. С каждой минутой он становился всё гуще и устремлялся к Москве, словно желал присоединиться к тысячам других дымов. – Деревня Петровское там расположена, по всему видать – подожгли её французы!

– Ой! – ойкнул Рыжий как-то особенно жалостливо, и Пафнутий, обеспокоенно задирая голову, запричитал:

– Ну что там, что?!

По дороге, по которой недавно привели пленённых мастеровых, бежала девочка. «Маленькая совсем, гораздо младше дочки моего хозяина», – волнуясь, определила Альма. Босиком, в длинной, почти до пят, ситцевой рубашке, со сбившимся на худенькие плечики платком, с растрепавшейся косичкой, она размазывала по чумазому круглому личику слёзы и надрывно кричала: «Деда! Деда!»

Арестованных между тем стали расставлять вдоль стены особняка, а перед ними такой же цепочкой строились солдаты. Мартин, уже видевший похожую картину на улицах Москвы, глухо зарычал и напружинился, чтобы выскочить из корзины.

– Их слишком много! – удержал Брысь благородного пса. – Нельзя, чтобы девочка это увидела. Васька, ну-ка пищи, да как можно жалобнее! – неожиданно распорядился «главнокомандующий».

Котёнок удивился, но приказание выполнил, огласив ближайшие к воздушному шару окрестности тоненьким, но от этого не менее душераздирающим писком, так что Пафнутий не удержался и посмотрел, не придавил ли кто-нибудь Ваське хвост или лапу. Потому что если Мартин наступит своей полсотней килограммов, то и не так заверещишь!

Уловка сработала. Девочка обернулась на зов «попавшего в беду» котёнка, робко подошла к корзине и, встав на цыпочки, заглянула внутрь через просветы в плетении.

– Хватайте её! – скомандовал Брысь.

Мартин с Альмой одновременно вцепились в широкие рукава рубашки, что была на девочке, и дёрнули на себя.

Всё произошло настолько внезапно, что малышка не успела испугаться и вскрикнуть, к тому же тёплые ласковые языки, которые сразу принялись елозить по её заплаканному личику, не давали открыть рот.

«Операция» продлилась всего пару мгновений. Тем не менее один из французских гусаров то ли заметил, то ли услышал короткую суету рядом с воздушным шаром, потому что направился прямо к нему.

– Что будем делать? – опять доведя глаза до немыслимых размеров, пролепетал Рыжий. Сами-то они могли бы выпрыгнуть из корзины и умчаться, затерявшись в огромном парке, но теперь с ними маленькая девочка, которую нельзя бросать на произвол судьбы!

– Спрячьте малышку! – скомандовал Брысь и грозно распушил мех, готовясь вступить в жестокий поединок. Рыжий и Савельич последовали его примеру и тоже приняли пугающий облик. Впрочем, ни Мартин, ни Альма даже внимания не обратили на то, что происходило в «нижнем ярусе». Сомкнув спины, они сосредоточенно рассматривали в щель приближающегося врага.

Пафнутий собрался на всякий случай рухнуть в обморок, но передумал, заворожённо глядя, как синхронно ощерились Мартин и эта, как там её… Альма, обнажив ослепительно-белые огромные зубищи. По устрашающего размера клыкам заструилась пенистая слюна, а где-то в глубине собачьих внутренностей зародился свирепый рык, от которого у потомка отважных мореплавателей, с одной стороны, затряслись поджилки, а с другой – захотелось самолично увидеть, как француз будет улепётывать без оглядки…

Вышло, как это часто бывает, не так, как планировали. Весёлая улыбка, появившаяся на губах неприятельского солдата, когда он заглянул в корзину, быстро исчезла, едва Мартин и Альма выпустили свой рык на свободу и лязгнули зубами перед самым носом врага. Отскочив назад, гусар выхватил саблю и, посылая проклятия в адрес «русских собак», принялся с ожесточением рубить верёвки, на которых висели мешки с песком, отсекая их один за другим.