Легко!
Шрифт:
– Вы, значит, тут живете? Мило и тихо. А я живу в Корнуэлл Гарденз в Саут Кенсингтоне. Слышали?
– Конечно, как раз недавно была в L’Etranger на Глостер-роуд. Уверена, вы там еще не были. Рекомендую. Отличный французский фьюжн.
– Фьюжн? Не слышал такого термина.
– Какой вы забавный. Это не термин. Это направление высокой кухни. От «Будда-бар» пошло.
– «Будда-бар»? Тоже не знаю.
– Не верю. Все знают «Будда-бар». Вы хотите сказать, что и музыки фьюжн не знаете? Давид Визан, например?
– Нет. Видите, вы так многому меня можете научить. Может, вы пригласите меня выпить чаю?
– Хм, пожалуй, не стоит.
– А почему не стоит?
– А потому. Поздно. Спокойной ночи.
– Ну, тогда я как-нибудь позвоню. Вы мне должны помочь познакомиться с Лондоном поближе. Как насчет ближайшего уик-энда?
– Давайте решим к концу недели. Спокойной ночи.
«Смешно. Прямо с места в карьер. Не до этого мне сейчас. Только новых романов не хватало! И совершенно не мой тип. Тяжеловес какой-то. Как буфет. Разговаривает, будто гири ворочает, какой уж тут легкий
Через три дня Хельмут позвонил:
– Как насчет прогулки по Лондону в воскресенье?
– А как же воскресные обязательства перед семьей?
– Я один в Лондоне. Можно считать практически холостяк.
– Практически?
– Да, я живу в Лондоне один. – Он не уловил ехидства в ее голосе. – Каждые выходные поставил себе за правило исследовать новый район Лондона. Уже побывал во всех основных музеях, в опере, познакомился с Ковент-Гарден. Не люблю Пикадилли: народу – не протолкнуться. И Найтсбридж с этим «Хэрродсом» – одни туристы с баулами. По Кенсингтону могу уже ходить с завязанными глазами. Очаровательный район. На метро всего двадцать пять минут до работы. Только кольцевая плохо ходит.
– Это точно. А мне всего двенадцать минут от Бондстрит до Сити.
– Целый месяц занимался квартирой. Все надо было покупать. Я ничего не привез. Ходил, выбирал телевизор, посуду, ножи там всякие, сковородки. Даже подушки пришлось менять. В квартире одна дрянь. Как англичане все же плюют на качество. Но я просто пошел в «Питер Джонс» на Слоан-сквер и всё быстро купил. Хороший магазин, когда занимаешься квартирой, там есть всё, что нужно.
– Да, я тоже сейчас занимаюсь квартирой, делаю покупки.
– Тоже в «Питер Джонс»?
– Не совсем. В разных местах.
– Вы мне должны их показать. Мне интересно. А чем вам «Питер Джонс» не нравится?
– Ну, считайте, что я перфекционистка. Не ищу легких путей. Например, все светильники везу из Милана.
– Вам, значит, просто нужен повод в Милан съездить. Ясное дело. Впрочем, я звоню не для того, чтобы говорить о «Питере Джонсе»…
– Не может быть! А для чего же тогда?
– Хочу пригласить на прогулку по Лондону, как договаривались. Скажем, я зайду за вами в одиннадцать? Не рано? А вы пока подумайте, куда мы пойдем.
«Доннерветтер, – внезапно знакомое немецкое слово выпрыгнуло из памяти, – давненько меня никто никуда не звал по выходным. Я как-то даже и привыкла по выходным быть всегда одна. Конечно, у Хельмута где-то есть семья, не вопрос. Но в Лондоне он один, и чем он, собственно, не компания?»
Глава 6
Хельмут с первого дня полюбил свою жизнь в Лондоне. Все было захватывающе и совсем иначе, чем в Берлине. Когда ему предложили эту должность, он не сомневался ни минуты. Хорошие деньги, полная самостоятельность, и Лондон! Выдающаяся архитектура, черные кэбы, красные телефонные будки, полицейские в смешных касках, двухэтажные автобусы. Тауэр! Британский музей! А опера? Слушать Вагнера и Верди в Ковент-Гарден! Вот это жизнь!
Хельмут почти десять лет назад расстался с Инессой, с которой жил еще со времен университета. Его экс была с ним в дружеских, очень близких отношениях. Она сразу же вышла замуж за очень богатого человека, но буквально через год почувствовала себя в этом браке совершенно несчастной и прибежала за поддержкой к Хельмуту. Тот не собирался ей в этом отказывать. То, что они расстались, не означало, что Инессу надо было выпихнуть из своей жизни. Отношения есть отношения, кусок из жизни не выкинешь, да и зачем? Любовь придумали люди, потому что эта вера им нужна была так же, как религия. Хельмут не верил ни в любовь, ни в бога. Конечно, страсть существует. Желание не быть одиноким существует. Но первое проходит рано или поздно, а второе можно реализовать, не принося себя в жертву. Идея же любви построена именно на жертвенности, когда любимый тебе дороже, чем ты сам. А это уже чушь. Кто может быть человеку дороже, чем он сам? Первый долг человека – быть счастливым самому. Тогда от него есть прок и коллегам, и друзьям, и партнеру противоположного пола. А когда он несчастен или приносит себя в жертву чему бы то ни было, толку от него нет. Вот и весь сказ. Просто и логично. Нелогично противоположное – зачем подчинять себя желаниям другого, когда у тебя есть собственные? Нет, считаться с людьми, конечно, необходимо, если живешь в обществе. А о близких и друзьях надо еще и заботиться, потому что им должно быть хорошо. Понимать людей необходимо, ибо это качество общения. Делиться теплом необходимо, да и приятно, если речь идет о женщине, к которой ты привязан. Он считал себя самым понимающим человеком в мире. Er konnte alle Leute durchsehen [1] . Он был готов принимать во внимание их желания, потому что это была цена его собственного комфорта. Но всё должно быть в границах, и никаких безусловных уз. А привязывать себя к другому, даже самому лучшему человеку так, чтобы не иметь свободы выбора? И это люди называют любовью. А суть женщин одна: рано или поздно они стремятся лишить тебя свободы. В форме брака или по-другому. Поэтому любовь – условное понятие. Так договорились в обществе называть эту внезапно вспыхивающую страсть, которая, если ее запустить, перерастает в различные степени несвободы, вплоть до клинических. Так что правильное слово «партнерство». Даешь и получаешь, как договорились, заботишься и требуешь заботы по-справедливому. Вместе быть по выходным, встречать Рождество и Сильвестер-Таг. Вместе проводить отпуска, обмениваться впечатлениями, заниматься сексом, дарить нежность, тепло
и получать взамен то же самое. Но всегда оставляя себе и партнеру кусок личного, неприкосновенного пространства. Вот так это работает. И пока Инесса разделяла эти взгляды, у них все работало. А потом перестало. К тому же она нашла себе ну очень богатого мужчину. Что же ее винить теперь за это? Касательно того, что она чувствует себя несчастной – а когда она была счастливой? Это ее суть. А в понимании он ей никогда не отказывал. И теперь нет оснований. По тем же основаниям не стоит иметь и детей. Еще одна сторона, которой надо чего-то все время жертвовать. Ограничения в карьере, в отдыхе, вообще во всем. А ради чего?1
Он видел всех людей насквозь (нем.).
Однажды, когда у них с Инессой все уже как-то стало разлаживаться, она заявила ему, что чувствует себя с ним недостаточно защищенной. И хочет замуж за Герхарда, который сделал ей предложение. Жизнь с ним для нее, скорее всего, будет комфортнее. Герхард, которого они оба давно и хорошо знали, был нищий гений, который вдруг что-то такое открыл в телекоме и на этом открытии построил венчур. Через несколько лет он вывел компанию на размещение и стал миллиардером. И надо же, как раз в этот самый момент Инесса поняла, что именно Герхард может дать ей искомую защищенность. А тому нужна была классная женщина, образованная и красивая, то есть обладающая такими качествами, которых у Инессы, по ее глубокому убеждению, было навалом. Так все и склеилось. Хельмут все правильно и быстро понял. Герхард – для Инессы находка. Не важно, что понимание и Герхард – вещи несовместные. Не важно, что он вообще для другого человека не способен сделать даже самую малость. Но с его деньгами это мелочи. Инесса сама найдет, как добыть себе и понимание, и всё остальное, включая защищенность. А Хельмут станет свободен, и эта свобода не будет ограничена ее капризами, сменой настроений, причудами, которых с годами становилось все больше. Они переросли рамки своего партнерства, и надо было устанавливать новые договоренности с новыми сторонами. А протянуть Инессе руку помощи, когда она взвоет от Герхарда, – само собой разумеется. Зато у нее тоже будет безграничная свобода. С такими-то деньгами.
Несколько лет после этого Хельмут пробовал договариваться с разными женщинами. То на год, то на два. Потом что-то переставало работать. После передышки – с Инессой и ее приятелями, ибо этот круг был в его жизни постоянной величиной, – договаривался с новой подругой. Если не делать трагедий и все делать легко, то и будет легко…
Его нынешняя подруга была налоговым консультантом. Спокойная нетребовательная женщина, его ровесница. Когда Хельмут получил лондонское предложение, ему и в голову не пришло взять ее с собой. Он подумал, какой бы его ожидал кошмар, если бы на месте его новой партнерши была Инесса: борьба мотивов и бесконечные рефлексии – где ей, Инессе, будет лучше, и долгие аргументированные разговоры, убеждающие его то в одном, то в прямо противоположном. Налоговый же консультант гордилась своей работой, плохо знала английский, и ее вполне устраивала предложенная Хельмутом формула: «Раз в месяц выходные в Лондоне, потом уик-энд отдыха, потом выходные в Берлине и снова уик-энд отдыха. И конечно, все праздники и отпуска вместе». Да и в Берлине они все три года жили порознь: она редко оставалась у Хельмута ночевать, потому что любила вставать всегда в шесть и либо сразу ехать на работу, либо – по выходным – бежала в бассейн или купаться на озеро. Хельмут же больше всего ценил сон. А уж как он любил секс! После того как выспишься, долго этим заниматься, а после завтрака опять… Но налоговый консультант этого увлечения не разделяла и относилась к нему скорее как к неизбежному злу. Так что переезд в Лондон никого не травмировал, а до Берлина всего час двадцать лёта. Европа маленькая, всё легко…
Хельмут спланировал свой переезд в Лондон до последней мелочи. Последние два уик-энда он провел в магазине на Курфюрстендамм, купив себе там три идентичных темно-синих костюма Zegna и два черных – Hugo Boss. Только эти костюмы сидели на нем хорошо, всё остальное он, раз попробовав, отверг навсегда. Добавил две дюжины голубых, бледно-голубых и белых рубашек. Полдюжины серых с синим ковбоек на уик-энды. Две пары темных и две пары светлых слаксов. Никаких джинсов. Это не про него, он солидный человек, зачем ему обтянутые ноги? Полчемодана трусов, носков и маек. Белье должно быть только Armani, оно нежное, от него не бывает аллергии. И всё это надо купить в Берлине, тут всё дешевле. Зато в Лондоне эти заботы не будут отвлекать от работы, в которую надо включиться с первого дня. Вообще-то Хельмут никогда не работал за границей, если не считать одного года в Брюсселе на заре карьеры. А теперь он будет настоящим международным банкиром из Сити.
Еще до переезда в Лондон, примеряясь к будущей работе, он точно знал, что будет жить в Саут Кенсингтоне. Респектабельно, в центре, много зелени. И множество маленьких магазинов и кафе, где он, Хельмут, по выходным будет сидеть, наслаждаясь свободой, и читать свою любимую Frankfurter Allgemeine Zeitung. Что может быть лучше? Но, несмотря на основательность подготовки, на поиски ушел целый месяц, поскольку он выбирал квартиру тщательно и придирчиво, как делал всё в своей жизни. Только первый этаж, не Erdgeschoss, или, по-английски – ground floor, а именно этажом выше. Обязательно: гостиная с балконом и видом на сад, а спальня с окнами во двор, чтобы была абсолютная тишина. Абсолютная. Обязательно вторая спальня. Для гостей, да и с налоговым консультантом он не собирался делить кровать дольше, чем это было неизбежно, по причинам, не связанным непосредственно со сном.