Легко!
Шрифт:
Анна молча посмотрела ему прямо в глаза. В них было столько невысказанного, и Джон это видел.
– Слушай, я лучше пойду. Но согласен, сегодня вечер скомкан. Давай устроим всё по-правильному завтра.
– Давай попробуем. Но тогда пусть это будет действительно особый романтический вечер. Я знаю, как ты в данный момент занят. Скажи только, что ты примерно хотел бы, я сама все организую.
– Всё, что ты хочешь. Я завтра буду в форме, обещаю. Всё будет хорошо.
«Вряд ли, – подумала Анна, закрывая за ним дверь. – Но что я могу сделать? Ничего. Как говорится, если запутался в фигуре в танго, просто танцуй дальше. Чем меньше на этом заострять внимание, тем больше шансов, что само пройдет».
Она вернулась с работы на следующий день рано, приняла
Джон пришел точно, как обещал. Они взяли кэб и по дороге в ресторан оживленно болтали. Приятно и легко… Он настраивался на каждое ее слово и каждый подтекст. Был полон флирта, с ним было весело. Анну все больше отпускало. Всё было как обычно, как в их лучшие, романтические вечера.
В такси по дороге домой она позволила норковой шубке слегка сползти, обнажив ногу до бедра. Ее нога нечаянно скользнула по ноге Джона. Он не заметил этого и не обнял ее.
Они вошли в квартиру.
– Я принесу виски, ты не против? – Джон принес стаканы, но сел не рядом с ней на диван, а в кресло. – Мне надо тебе что-то сказать… Это не просто… Хм, да… не просто… Я не хочу тебе причинять боль, поверь… Мне так важно, чтобы ты знала, что я не хочу тебе делать больно… Но боюсь, я тебя подвожу. Я помню, как обещал тебе, что никогда не подведу тебя… Похоже, что именно это я и делаю. Shit! Что я говорю… Baby-cat, я больше не могу продолжать. Наши отношения стали для меня слишком трудными. Ненавижу себя, что приходится это говорить. Ты удивительная женщина и ты заслуживаешь правильного мужчину. Но я не тот мужчина. Черт! Но я, правда, больше не могу…
– Что не можешь?
– Ты сама знаешь, что. Мне и так больно это говорить. Пожалуйста, не делай мне еще больнее. Не хочу, чтобы ты считала меня подлецом. Ты не заслужила, чтобы с тобой плохо обращались. Но я больше не в силах продолжать наши отношения. Дело не в тебе, а во мне. Но мы должны сделать всё, чтобы остаться друзьями.
«Вот всё и сказано, – подумала Анна. – Вот и славный романтический вечер». Она улыбалась и чувствовала… нет, не спокойствие, не онемение и боль, как в прошлый раз. Скорее, злость.
– Дарлинг, не понимаю, о чем ты. Мы провели чудный вечер, было так весело, ты был в ударе. Еда оказалась очень вкусная, правда? Но сейчас ты несешь ерунду. Это даже обсуждать не стоит. Такое чудное романтическое свидание… Давай не будем его портить.
– Что ты говоришь? Вкусная еда? Я сказал, что не могу больше продолжать наши отношения. Мне очень жаль и очень стыдно. Ты сможешь простить? Но мы всегда, всегда будем друзьями. Обещаю. И если только тебе что-нибудь когда-нибудь будет нужно… я всегда рядом. Если ты, конечно, захочешь от меня принять помощь… Мы сможем остаться друзьями?
– У меня достаточно друзей. Не уверена, что есть место еще для одного.
– Пожалуйста, не будь жестока.
– Нехорошо говорить, что я жестока. Вообще, какой-то дурной разговор. Правда, Джон, единственное, что я могу сказать, что не стоит портить этот вечер. Мы не виделись месяц. Ты принес мне чудные цветы. Я знаю, что сегодня хорошо выгляжу. У нас был отличный ужин. Сейчас мы сидим и попиваем виски. Зачем нужно всё портить и вести этот бессмысленный разговор?
– Анна, что ты говоришь?
Отличный ужин… Разве я об этом? Или ты просто смеешься надо мной? Мне и так плохо, поверь. Ты сердишься на меня? Не надо, пожалуйста. Я не хочу причинять тебе боль. Мне стыдно, стыдно за все это. Я тебя не заслуживаю, ты необыкновенная женщина. Но мне нечего тебе дать. Или, по крайней мере, я не могу дать тебе того, что тебе нужно.– Избавь меня от этих лишних слов. Последний раз я слышала что-то столь же жалкое и банальное, когда мне было лет семнадцать. В те годы это звучало нормально. Сейчас – нет. Я закрываю сегодняшний вечер. О’кей? Тебе пора идти.
– Ну, если ты так хочешь играть…
– Я не играю. Просто свидание потеряло свою прелесть. Давай – чтобы все было легко, – скажем друг другу «спокойной ночи».
Она заперла дверь за Джоном, вернулась в гостиную. Отнесла стаканы в посудомойку. Выбросила цветы в мусорный бак. Разделась, умылась, нанесла крем на лицо, натянула ночную рубашку и легла в постель. Выключила свет. На минуту вспомнила Париж. Без особой боли. Почему не вспомнить место, где однажды была так счастлива? Зачем только она согласилась с ним сегодня встретиться? Она же видела, к чему всё идет. Впрочем, какая разница? Главное, что никто и никогда уже не разобьет ей сердце.
Глава 5
Анна вошла в офис. Вид – шикарный. Широкие брюки Chanel с размытыми черно-сине-зелеными полосами, белоснежная строгая рубашка Loro Piana, короткий до талии черный жакет Karl Lagerfeld и черные туфли Louboutin на платформе и высоченных каблуках, как того требовала ширина брюк. Она не так уж плохо спала. Первой мыслью утром было: «Мне очень больно?» Прислушалась к себе и поняла – больно, но вполне терпимо. Джона больше нет в ее жизни. Он ушел на войну и умер… Или не ушел, а умер просто так… Какая разница, от чего. Его нет. Можно, конечно, снова горевать, думать, как жить без него. Еще раз пройтись по телу этими граблями, раздирая себя в кровь? Зачем? Просто нельзя и всё.
Она включилась в работу, день предстоял насыщенный. После ланча – отдушина от бумаг и заседаний – визит нового главы немецкого финансового агентства, которое только что открыло представительство в Лондоне. Это было интересно – попробовать подключить их к софинансированию ее проектов. Успех обещал карьерный прорыв. Вот о чем надо думать, а не о прошлом вечере. Она должна быть приятной и показать свой профессионализм, чтобы расположить к себе нового человека.
Хельмут вошел в офис.
– Здравствуйте. Рад снова видеть вас. Надеюсь, что мы теперь будем работать в постоянном и тесном контакте.
– Здравствуйте. А мы встречались раньше?
– Да. В начале года, на приеме в посольстве Германии, не помните?
– Простите, у меня ужасная память на лица, просто ужасная. Теперь я вас вспомнила. Очень, очень рада снова вас видеть.
– А вы мне сразу запомнились. Я даже сумел вам представиться. Schade, я хочу сказать, жаль, что вы меня не запомнили.
– Нет, нет, я хорошо помню. Вы… Вы…
– Хельмут Вайс.
– Да, разумеется. Секретарь мне записала. Что-то со мной сегодня странное. Наверное, давление упало. Хотите кофе? Нам столько надо обсудить. Я настроена на тесное сотрудничество с вашей лавкой.
– Лавкой?
– Простите, английский сленг. Имеется в виду «институт».
Хельмут был приятным человеком. Не привлекательным в традиционном смысле этого слова, но импозантным, консервативно-классическим. При этом живым, заинтересованным, быстро все схватывающим. Ну, разве что чересчур серьезным. Очки достаточно старомодные, но совершенный топ. Золотые консервативные часы Lange & Sohne. Дорогой, хорошо подогнанный темно-синий костюм, скорее всего Zegna, сразу трудно сказать, с консервативной, но модной светло-голубой рубашкой и тоже очень модным темно-синим галстуком в полоску. Как галстук в полоску может быть модным или не модным, оставалось загадкой даже для Анны. Но вот компании вроде Zegna или Joop! всегда что-то такое неведомое придумают, что сразу видно – галстук последнего сезона.