Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски
Шрифт:
— Да! Она! Сколько самый дешёвый билет стоил?
— Десять миллионов вон, сабоним, — смущённо признал правоту СуМана, БёнЧхоль.
— А места в партере доходили до ста миллионов! А в ложах и до двухсот! Понял разницу?
— Элита на понты не скупится, — по своему понял БёнЧхоль.
— Ну-у…можно и так сформулировать, — согласно кивнул СуМан. — А теперь представь, в Сеульской Опере, Мировая Премьера! — вкрадчиво стал искушать БёнЧхоля, старый пройдоха, его директор. — Автор оперы, мировая звезда! Поют, мировые звёзды! Кабалье, СуМи, ещё какая-нибудь Нетребко…или не какая-нибудь,
— Даже боюсь себе представить, сабоним, — заворожённый, со стекляными глазами зомби, ответил БёнЧхоль.
— И на премьеру приедут не рабочие с ближайшей стройки!
— Сабоним! — взмолился, БёнЧхоль. — Не искушайте!
— И нам со всего этого праздника, перепадает пятнадцать процентов! Ах какой ИнСон ещё мальчишка! Наивный! Да я готов был биться насмерть за три! За три процента! А он — пятнадцать! И то, стоял передо мной, как перед дулом танковой пушки!
— Вы это так говорите, сабоним. Как-будто получили концессию в пятнадцать процентов от добычи мировой нефти!
— Ты в этом сомневаешься БёнЧхоль? Сколько стоит баррель нефти, сегодня?
— Что-то около ста баксов, сабоним.
— А сколько, мы уже говорили, стоит билет в Оперу?
— Но нефть добывают миллионами баррелей в день!
— В скольких миллионах городов идут концерты классической музыки? А из скольких сотен миллионов радиоприёмников она звучит? А из компьютеров? Телевизоров? И за всё это мы получим пятнадцать процентов! ИнСон! Я буду с тобой вечно!…Пока ГопСо с тобой! — СуМан довольный откинулся на спинку сидения.
Некоторое время ехали молча.
— О чём думаешь, БёнЧхоль? — спросил устало СуМан.
— Да вот, сабоним, думаю…какую яхту заказывать, класса море-океан, или сразу океанского класса?
— Сабоним! — ещё через пару минут, вдруг всполошился БёнЧхоль. — Тогда получается, что ИнСон сосредоточил в своих руках 85% от всех запасов «нефти»!
— Мой, друг, — с улыбкой ответил СуМан. — Та «страна», которая контролирует 85% процентов «нефти», как ты тонко намекнул, обречена на войну со всеми окружающими соседями. Понимаешь?
— Но… но мы же обязуемся выступить единым фронтом? И обязаны будем защищать её! Или…
— Никаких «или», БёнЧхоль! — серьёзно сказал СуМан. — Мы выполним все наши обязательства!…По мере сил…Но всё равно, против всех, нам не выстоять. А значит?
— А значит рано или поздно, ИнСона разорвут на мелкие клочки, — печально закончил БёнЧхоль.
— Да, — также печально склонил голову СуМан. Но потом искоса глянул на своего менеджера и с кривой улыбкой подмигнул. — Но наши-то пятнадцать процентов останутся с нами? За пятнадцать процентов никто с нами воевать открыто не станет.
— Как знать, сабоним. После всего, мы можем оказаться самыми крупными держателями акций"нефтяной" концессии.
— Всё может быть, БёнЧхоль. Нельзя не учитывать эффект присутствия самой девчонки. Гении непредсказуемы. Она может просто отказаться сотрудничать с другими лейблами. И поди, уговори её! Или заставь! Так что в любом случае, мы своё не упустим! А-а…яхту, лучше заказывай океанского класса. Не прогодаешь.
И пару «гольфстримов» закажи. Хорошие самолёты, надёжные.— Оппа, ответь. Не успокоятся, — сонно повторила СуМи. ИнСон, вновь развернулся к прикроватному столику и схватил телефон.
— Да!
— Сабоним! — послышался с той стороны истеричный вскрик. — Сабоним! С вами всё в порядке? — и хоть ИнСон и был спросонья и сердит, всё же профессионал в нём уловил в голосе ГопСо нотки фальши. Переигрывает, засранка. Слишком экзальтированные восклицания в конце слов.
— Это уже у тебя в привычку вошло, будить меня в полседьмого ночи?
— Сабоним, только скажите, вы в порядке? — не унимались на той стороне.
— В порядке, как видишь!
— Слава богине! А то я уж подумала…
— Что? Ты опять подумала?!
— Нет-нет сабоним, совсем не это… привиделось…почудилось…помечталось слегка…просто мне сон приснился и такой…такой…явственный. Такой реалистичный! Как-будто и на самом деле!
— Какой ещё сон?
— Как-будто, сабоним. Стоим мы, я, та девушка, что с сабонимом СуМаном к нам вчера приезжала и почему-то…сонбэ БоРам. И вот стоим мы перед вами. А вы, сабоним…а вы…
— А я? — не выдержал ИнСон.
— А вы, на смертном одре лежите, сабоним. И одр…старый такой…еле копытами передвигает. А мы за ним, то есть за вами передвигаем.
— Тоже копытами? — усмехнулся Инсон.
— Нет, что вы, сабоним. Ногами. А вы…вы лежите…такой…бесхребетный, то есть бесхарактерный…э-э…безучастный и бесформенный…ну-у…безуспешный…то есть безразличный, вот. А потом приподнимаете худую, высохшую руку и говорите: — Завтра на мою могилу придёте, я вам завещание прочитаю. И бац! Того…копыта отбросили.
— Чего?
— Ну-у, померли. И одр тоже копыта отбросил. А та девушка, что с СуМаном пришла и говорит:
— Я не из вашего агенства. Вот если бы мой СуМан, лапти склеил, я бы пришла. А так — нет! — и исчезла.
— А я боюсь, — ответила сонбэ БоРам…и тоже исчезла.
— А я раз! И уже стою перед вашей могилой. А вы из неё вырылись и сидите в гробу. А потом посмотрели на меня и сказали:
— Раз ты одна осталась, тебе и агенством володети! — и снова в могилу зарылись. — Так вы как, сабоним в порядке?
— Как видишь! — еле сдерживаясь ответил ИнСон. Только вчерашняя несдержанность не давала ему сорваться вновь. — Ты только за этим позвонила?
— Да, сабоним! Конечно, сабоним. И ещё…
— Что? Что ещё?!!
— Так это…договор в силе остаётся?
— Какой договор???!!!
— Ну-у…тот…на могиле? — рядом с ИнСоном под одеялом что-то коротко и отрывисто захрюкало.
— Сслушай меня, идиотка! — зашипел ИнСон. — Ссейчас я приеду в агенство, дождусссь тебя. И отвезу в агенство к СуМану. Ты знаешь, что я с ним заключил договор?
— Нет сабоним, — тревожно ответили с той стороны.
— Так вот, у него есть главный хореограф. Его зовут Ким ЧжуВон. Он любит заниматься с трейни держа в руках бамбуковую палку. Очень толстую и тяжёлую палку! И лупит своих трейни за каждое неверное движение! И называет их не иначе, как неповоротливыми жопами! Я отдам ему, тебя — навечно!!! — зарычал в конце сабоним.