Легкое сумасшествие по имени любовь

— Он отвез меня домой, скажу я вам, и вернулся на следующий день, и на следующий, и на следующий. А знаете, почему?

Я удержалась от соблазна ответить «Потому что дядя Уолтер обожал большие сиськи».

— Потому что я была самой солнечной девчонкой из всех, кого он встречал, — продолжила Доди. — Рядом со мной он был счастлив, потому что я была счастлива. Он говорил, что я даже в темном царстве могу найти луч света, что бы это ни значило. Я не была ни самой умной, ни самой красивой, ни самой богатой. Но он женился на мне, потому что я делала его счастливым.

— Я рада за тебя, Доди. Но я другой человек. Да все это неважно. Ведь скоро лето кончится, и даже если я ему понравлюсь, а он понравится мне, что хорошего из этого выйдет?

Она ткнула пальцем мне в нос со словами:

— Гленвилл отсюда не так уж далеко, юная леди. Нечего отмазываться! У тебя сплошные отмазки и ни одной реально веской причины.

— Значит, ты советуешь мне прикидываться счастливой, чтобы понравиться Дезу? Я что, похожа на стэпфордскую женушку^[28]?

— Нет, глупышка. Не надо притворяться счастливой. Надо просто быть счастливой.

Абсурд какой-то. Нельзя стать счастливой по собственному желанию. Это зависит лишь от того, сопутствует ли тебе удача. Либо повезет, либо нет.

— Господи, это все далеко не так просто.

— Просто, просто. Это ты все усложняешь.

Я посмотрела на кузенов, ожидая от них поддержки. Джаспер покачал головой и ушел. Но Фонтейн кивнул и поджал губы, соглашаясь.

— Когда жизнь подкидывает тебе апельсины — наслаждайся соком^[29], — сказала тетя Доди, как всегда, все перепутав.

* * *

Зато моя сестрица знала, о чем я говорю. Она прекрасно разбиралась в подобных вещах.

— О боже, — простонала она в трубку, — да пошли ты уже это к черту!

— Это все, что ты можешь мне посоветовать? — Я плюхнулась на кровать и задрала ноги на стенку — в этой позе я частенько болтаю по телефону с Пенни.

— Да. Слушай, Сэди. Все это нытье — «горе мне, горе, мой муж изменил мне» — так задолбало меня за последние годы! Ричард — мудак? Так плюнь на него! Нет, серьезно. Дез что, ушел из ресторана с этой блондинкой? Он же не с ней провел всю ночь. Он пригласил тебя, и, ясен перец, он хотел быть с тобой.

— Но она подошла к нему так близко, и он позволил ей это! При мне!

— А что он должен был сделать? Дать ей в морду?

— Он хотя бы мог назвать мое имя! Но теперь все равно. Я попробовала. Нет никакого смысла с ним встречаться.

— Почему? Потому что ты не хочешь больше выходить замуж? Ну не хочешь, и ладно. Ну и что теперь, до конца жизни не встречаться с мужчинами? Это тупость!

— Сама тупая! — Я стукнула ногой в стену.

Пенни наконец-то засмеялась:

— Нет, это ты тупая, потому что ведешь себя так, будто любое свидание — это собеседование на должность очередного папочки для детей. Почему ты постоянно обо всем тревожишься? Иди, повеселись и перестань уже париться. Ты меня задолбала.

Какое редкостное единодушие. Похоже, вся родня, как и я, считает меня идиоткой.

ГЛАВА 13

После того как на кухне Доди навел порядок профессионал в моем лице, уборка стала делом нехитрым. А если бы еще я могла заставить родственничков обращать внимание на маркировку на полках холодильника, это совсем упростило бы жизнь. Но им было плевать.

Когда Фонтейн поставил банку с дижонской горчицей рядом с коробкой «яиц от откормленных чистым зерном домашних кур, содержащихся в подходящих условиях», я указала на правильную полку с надписью «Приправы» и с упреком бросила ему:

— Эй! Посмотри-ка сюда! Читать умеешь? Здесь написано: «Приправы». Горчица — приправа!

Он потер переносицу:

— Слышала слово ОКР^[30]?

— Это буквы, а не слово. И ты сам предложил мне заняться оптимизацией пространства.

— Я и понятия не имел, к чему это может привести.

— Просто ставь горчицу на место, и с тобой ничего не случится. Это понятно?

— Только при одном условии: ты позвонишь Дезу.

— Это шантаж!

— Шантаж. Вымогательство. Называй как хочешь. Он наверняка думает, что ты на него злишься.

Он назло мне поставил банку с соленьями рядом с соевым молоком. Я переставила ее куда надо.

— Я просто с ума схожу. Это было так унизительно. Боже, Фонтейн. Как будто он забыл мое имя.

— Может, он хотел тебя защитить. А вдруг она ненормальная и могла явиться к тебе потом с мачете?

— Спагетти? Кто тут говорит о спагетти? Мы же только что ели, — вопросила Доди, выходя из столовой в компании Пейдж и Джордана.

— Я хочу кекс на деселт. А не масгетти! — надулся Джордан.

— Вот видишь, что ты натворил, — бросила я Фонтейну.

— Позвони ему.

— Бла-бла-бла. — Я закрыла уши руками. — Я тебя не слышу.

— Ты собираешься звонить папе, да, мамочка? — спросила Пейдж. — А мы поедем к нему завтра?

Вообще-то мы собирались ехать, но он так и не позвонил, чтобы подтвердить, и потому я не была уверена, что мы все-таки поедем. Ричард не собирался связывать себя какими-то незначительными обязательствами, включая выполнение обещаний, данных собственным детям. К тому же он все еще злился на меня за то, что Фонтейн по-прежнему находится рядом с нами.

— Я свяжусь с ним, Пейдж. Прямо сейчас и позвоню.

Когда Ричард подошел к телефону, я зачастила:

— Привет, Ричард. Это Сэди. Так я везу детей? Давай договоримся.

Если мне удастся сделать этот разговор как можно более деловым и конкретным, мы, возможно, даже не поругаемся.

— Ах да, я как раз собирался тебе звонить, — ответил он.

Я мысленно приготовилась. Сейчас последует отмена и какая-нибудь отмазка вроде того, что ему надо продать почку в этот день или улететь по указанию шефа на Барбадос.

— Слушай… я хочу извиниться за ту ссору с тобой в последнюю встречу. Конечно, Фонтейн имеет право быть там, где пожелает. И если дети не нахватаются от него ничего этакого, то я бы не хотел укорачивать им каникулы.

Я отняла от лица телефон и уставилась на него, как на призрака. Это, должно быть, игра моего воображения, вкладывающая в уста Ричарда слова, которые я хотела слышать. Он же всегда полагал, что извинения — это для «писечек» (его выражение, не мое). Но телефон был вполне реальным. Я снова поднесла его к уху.