Лёха

Через дорогу перемахнули в обратном направлении, по тихому приказу бурята немного полежали за кустами, как понял менеджер — на случай если кто следом увязался, мало ли кто видел их, могли ведь заметить и глазастые мальчишки и селяне, черт их знает, это ведь их земля.

Следом за ними никто не крался и дорогу не стал перебегать. Теперь Жанаев пошел быстро, так, что Лёха запыхался, поспевая за ним. К счастью, опасения оказались надуманными — вышли как должно, на ту самую полянку, где оставили Середу. Лёха удивленно завертел головой, потому как ни вещей, ни артиллериста не оказалось на месте. Бурят тоже удивился, но ненадолго, потому как довольный собой Середа гордо вылез из своего укрытия, когда убедился, что свои вернулись. Впрочем, физиономия у него быстро вытянулась, когда бурят кратко изложил результат разведки.

— Судьба играет человеком, а человек играет на трубе — печально сказал артиллерист. Потомок с некоторым удивлением отметил, что Середа явно сделал какие-то нехорошие выводы, как и озабоченно выглядевший бурят. Сам Лёха пока не понял, что так опечалило обоих его компаньонов. Спрашивать не стал, решив, что сами выговорятся.

Почему два гопника с винтовками так озадачили уже обстрелянных солдат, Лёха тоже не понял. Да еще и этот говор волнующегося бурята, в котором разбирался легко только Семенов. В общем, потомок понимал, что надо идти в деревню, брать на кукан босоногих кепошников, найти товарища и разобраться с харчами. Задача, в общем, не слишком сложная, тем более, после своего анабазиса менеджер уже был уверен, что слепить двух этих охламонов в деревне, куда будет проще, чем одного пожилого немецкого техника. Опять же пулемет по всем играм — ну почти по всем — был мощной вундервафлей.

— Там лозунг, читать — пояснял Середе бурят, потом подергал за рукав Лёху, кивнул, помогай, дескать. Потомок, несколько смутившись, изложил детали головоломки. К его удивлению артиллерист, словно записной Шерлок Холмс тут же воспроизвел всю фразу целиком.

— Ясненько! «Хай живе батька Гитлер!», вот что там написано — уверенно заявил Середа.

— Однако! А как же осторожный Семенов это не увидал? — спросил ошарашенный такой рекламной слоганиной Лёха.

— Темно, когда шел. Другой стороны вход — поморщился бурят.

— Видно милый старичок специально так подстроил — кивнул, соглашаясь, Середа.

— Ну, так чего сидим — идем в эту сраную деревню, стреляем этих сволочей с винтарями, они не прячутся, одной очередью снять можно — раздухарился, вспоминая свои «коллофдьютевские» подвиги Лёха.

Спутники переглянулись.

— Совсем дурак! — выразил их общее мнение Жанаев.

— Не, ну а чего? — заершился Лёха.

— Ну, а того! Старшина, а простых вещей не понимаешь — отозвался Середа.

— Нас трое, а их — двое!

— Сколько их — неизвестно. Раз с оружием ходят напоказ — при том, что на дороге деревня эта стоит, а рядом совсем проходит и шоссе, хотя и второстепенное, по которому немцы катаются, значит, оружие им немцы носить разрешили. И транспарантик тоже это подтверждает. Видели вы парный патруль. Может их и впрямь на всю деревню двое, а может и десяток. Потому как у парного патруля должны быть подсменки. Ну, ломанемся мы в деревню, окажется там с десяток таких «кепошных». Они свою деревню как пять пальцев. А мы чужие. И до хрена тебе пулемет поможет. Не говорю о том, что раз они вишь батькой Гитлера держат, то в случае чего — легко пошлют, кого шустрого немцев оповестить. Молчу про то, что до шоссе рукой подать, а выстрел — он на несколько километров слышен. Тем более пулеметная очередь.

— Ну, мало ли что висит! Сказали повесить — и повесили — возразил Лёха, твердо помнивший кучу рекламных ляпов.

— Семенов не вернулся — отрезал бурят.

— А может, приняли хорошо, выпил многовато? Или может, что ценное узнает в разговоре? У нас на батарее был один такой фрукт, как куда пошлют, так там и застрянет, языком зацепившись — спросил его артиллерист.

— Не такой он — без тени сомнения, тут же ответил Жанаев, ни на секунду не задумавшись.

— Что скажешь, старшина? — спросил Лёху артиллерист.

Потомок не понял, почему его так назвали. Взглянул на напрягшегося бурята, сообразил, что видно по петличкам так выходит. Подумал, откашлялся. Начал с очевидного:

— Раз Семенов не мог там запить — загулять, значит, его загребли. Если не хуже.

— Верно — кивнул поощрительно Середа.

— Мы его должны выручать. Если живой.

— Опять верно.

— Атаковать не можем — сил мало и немцы рядом.

— Не поспоришь.

— Ну, так получается, что нихрена мы сделать не можем, так что ли? — внезапно разозлился потомок.

— Почему нихрена? Еще какого хрена! Раз эти громадяне за фрицев решили встать, мы можем вполне продолжить лицедейство. С тягачом-то у нас отлично получилось!

— Угу. И выдадим мы Жанаева за немца, а они и уши развесят. Мундирчик-то у нас один на троих — остудил артиллерийский полет мысли Лёха.

— А я один и схожу — не захотел отказываться от понравившейся ему мысли Середа.

— Семенов уже один сходил. Хорошо если не прикопали его уже за лошадку-то.

И Жанаев поддержал потомка, решительно заявив:

— Дурь!

— Не дурь. На немца они не прыгнут! — засомневался артиллерист, которому не хотелось хоронить идею.

— Плохо ты этих селян знаешь. Нет, в одиночку ходить нельзя.

— Точно так — мрачно согласился с потомком Жанаев.

— Тогда что предлагаешь? — окрысился Середа. Лёха пошмыгал носом. А и действительно — надо что — то делать, а что делать — черт его знает. И эти двое на него смотрят выжидательно. Дьявольщина — а ведь с надеждой смотрят-то. И вообще после поездки на тягаче изменилось к нему отношение, даже Семенов зауважал, а уж на что парень — кремень. И азиат этот косоглазый тоже по-другому относится начал, душевнее как-то. Ухаживал, когда в отходняке лежал прямо как мама. Ну, хуже мамы, конечно, но все равно заботливо. Вот ведь попал! Не объяснять же этим двум, что страшно в эту деревню лезть, а без Семенова идти еще страшнее и помирать неохота и на рожон лезть тоже. И что весь боевой опыт — компьютерные игры и всякие телесериалы, которые в отличие от игр и смотреть тошно. Так, важно успокоиться, а то вон пальцы дрожат. Или это от проклятущего пулемета? До сих пор не отдышался толком, тяжела железяка. Это не в монитор таращиться. Неожиданно для самого себя менеджер выдал:

— А раз у нас хорошо получилось с одним немецким мундиром — надо раздобыть еще один!

— Разумно — кивнул Середа, и бурят тоже подмигнул.

— Мы когда туда шли — по шоссе мотоциклист проехал. Бухту телефонного кабеля мы с собой отмотали. Значит, привязываем один конец к дереву на одной стороне дороги, тянем через дорогу, другой конец к полену покрепче и как мотоциклист едет, так мы и натягиваем. Чтоб ему аккурат башкой в провод и воткнуться. Его из седла долой, мы его под белы руки и в кусты. И на мотоцикле в село. А если что удрать проще. Не получится удрать на мотоцикле, побежим к Жанаеву, а он нас прикроет хаотической стрельбой из трофея. Как затея? — горделиво спросил Лёха, в душе ужасаясь такой предложенной им же самим эскападе.

— Первый сорт! — с уважением показал большой палец бурят.

— Только торопиться надо, до темноты должны успеть. Мне в этом лесу натощак еще ночь сидеть совсем не с руки. К слову — а что мы говорить будем, когда в деревню заявимся? — уточнил артиллерист.

— Пленный сбежал, ищем. Ну и матка — курки — яйки — сальо — млеко. Как положено нормальным немцам.

— Это да, харчами разжиться надо. Давай. Забираем тут все и двинули!

— А может, раз уж мы машкерадную баталию устраиваем, так я униформу напялю, да и проголосую? Остановлю, кого посимпатичнее — предложил воодушевленно Середа.