Лёхин с Шишиком на плече

— Молодой человек, — ласково предложил Лехин, — я вам сейчас врежу и три зуба выбью. Одним ударом. Верите?

Один зашипел, втягивая сквозь зубы воздух; остальные онемели, квадратный невольно поднял ладонь ко рту, Лехин посчитал это хорошим признаком. Молчание — знак согласия. Верят.

— Ребята, предупреждаю по-хорошему: или вы немедленно идете по домам — немедленно! — или утром находят ваши хладные трупики. Нет, я вас убивать не буду. На фига вы мне сдались… Но в этом микрорайоне действует маньяк. А поскольку он псих, его не волнует, сколько человек стоит на его пути. И если уж я оприходовал вас с первого разу по полной, представьте, что будет, если на вас наскочит он. Представили?

— Ты, что ли, из милиции? — хрипло спросил интересовавшийся "вафлерами".

— Не! Я из психбольницы. Медбрат, — весело сказал Лехин. — Мы тут на пару с милицией район прочесываем.

Поверили. Точнее, поверило их смутное представление о персонале психбольниц: ну да, именно такие бойцы и должны работать в заведении, где больные впадают в буйство; а значит поражение в попытке подраться с таким не стыдно. Он же профессионал.

А Лехин еще этак задумчиво добавил:

— Лучше было бы, конечно, где-то сутки вовсе поодиночке не ходить. Этот народ ведь хитрый очень. Спрячутся — сразу вряд ли отыщешь.

Все пятеро рванули через дорогу, уловили такси и скрылись с горизонта.

41.

Савву и Семена Лехин посадил в дежурный троллейбус. Успел предупредить, чтоб дома сидели хотя бы до завтрашнего вечера. Савва, кажется, понял, в чем дело, покивал.

Двери троллейбуса начали съезжаться, когда вдруг страшная маска пьяницы кошмарно скривилась. Двери хлопнули и поехали мимо, а изумленный Лехин все-таки догадался, что Савва улыбнулся. С чего бы это? Ах, вот с чего! Шишик вылез из кармана и, сидя на плече Лехина, жизнерадостно ухмылялся во всю свою разинутую пасть. Мда, это, наверное, про Шишиков сказано — улыбка до ушей. Ибо две еле видные кнопки, не позволяющие пасти раздвинуться до затылка "помпошки", были точно не чем иным, как ушами.

— Ладно, топаем дальше…

Но Шишик, вместо того чтобы уставиться вперед, развернулся на плече, вперил глазища — фонарики в кусты (подозрительно примолкшие — с опозданием вспомнил о них Лехин) и снова зубасто засиял от неведомого счастья.

Лехин опять не обнаружил ни души, хотя и просканировал кусты проникающим взглядом. Кусты в ответ… затаились. Он так ничего и не понял, но положился на Шишика: раз "улыбается" — то безопасно.

И потопали дальше — впереди на диво оживленная ночью дорога, позади — шорох многолапого невидимки.

В сонном воздухе шагалось легко и невесомо. Черев пару минут Лехин забыл, что хотел спать. Неуловимый ветерок обвевал лицо запахами травы и листвы; перекресток проходили — с огромной клумбы пахнуло изысканно-холодной горечью августовских цветов, и Лехин остро пожалел, что вот уже скоро и лето промелькнет, как будто и не бывало…

Ноги двигались машинально, и он отдался такому же машинальному потоку мыслей, не пытаясь сосредоточиться на каком-то определенном. Впрочем, нет. Одна зацепила. Скорее, не мысль, а вопрос. Что будет, когда все кончится? То есть, когда все хорошо кончится? Останется ли любопытная способность видеть призраков? А если останется, как он будет жить, общаясь с представителями обоих миров — привычного, человеческого, и паранормального? Сейчас-то ему задумываться глубоко о том некогда — живет по инерции событий, а потом?..

Ночь благополучно выветрила из головы и эту мысль.

Дорога стала спускаться к мосту, когда Лехин услышал еле различимое гудение. Сначала решил — очередная машина догоняет: гудение постепенно звучало все громче и громче. Но вскоре понял, что звук идет не слева, от дороги, а справа. Он осторожно скосился на правое плечо. Судя по старательно вытаращенным глазам, Шишик вдохновенно орал. Или пел? Глаза и пасть таращились в небесную пропасть с мелким белым сором, в котором "помпошка", видимо, и черпала свое вдохновение.

Наверное, все-таки пел. Гудение гипнотизировало, обладая странным, не всегда уловимым ритмом. И, наверное, звезды в этом странном пении и правда играли не последнюю роль, потому как нетрудно было представить, что именно они испускают чуть вибрирующий атональный гуд…

Едва прошли середину моста, пришлось остановиться. Милиция. Машина сначала проехала, затем вернулась.

— В чем дело? Почему ночью гуляем? — строго вопросил высоченный страж порядка.

"Моих лет, — подумалось Лехину. — Чего это они ко мне прицепились? Подозрительно выгляжу? Эй, ты не забыл, что тебе ни с кем общаться долго нельзя? Придется соврать… А что? Придумать-то что? Чтоб поверили?"

"…три зуба выбью. Одним ударом. Верите?"

Слово "верите" все решило.

— Не поверите, — мрачно оказал Лехин. — С любимой поссорился. Иду мириться.

Водитель, так и не вышедший, тихонько рассмеялся.

— И долго еще идти?

— До Привокзальной.

— Ого! Неблизкий путь. А что ж на своих двоих? Такси бы вызвал или дежурного транспорта дождался. Хочешь, до рынка довезем? А там уж сам две остановки.

— Нет, спасибо. Большое спасибо. Я ведь специально пешком — подумать, слова подобрать. Чтоб на спокойную голову говорить. А то опять разругаемся.

— Психолог… Ладно, счастливого пути! Желаем остатки ночи провести в теплой постельке да под теплым бочком!

— Спасибо на добром слове.

Невольно улыбаясь, Лехин проследил, как фары проехались по всему мосту — машина вновь развернулась, — и даже помахал на прощанье. Вот весело-то будет, когда на обратном пути встретится та же патрульная машина! В общем-то наврать в том же духе: примирение не состоялось, ходьбой хочется развеять плохое настроение — будет нетрудно… А стороной мельком скользнул мысленный вздох: "Когда ж я в самом деле встречу женщину, ради которой вот так, пешком, не жаль пройти почти через полгорода?"

Теплым воздухом дунуло в правое ухо. Шишик. Не улыбается — косматый шарик с глазами. Серьезный-серьезный. А чтобы Лехин понял, чуть приоткрыл пасть и выразительно вздохнул в ухо. Лехин все равно не понял, хотя смутно заподозрил, что "помпошка" среагировала на его последнюю мысль. Вслед подозрению Лехин легкомысленно задался вопросом: "А как Шишики относятся к хозяйкам и знают ли их настоящие имена?" и тут же забыл о нем.

Мост остался позади, и тут только Лехин вспомнил о таинственных преследователях. Куда они делись? Кустов не было — поэтому не шелестели? Или не такие уж они невидимки и без прикрытия все-таки не могут?

Накаркал. Едва начались рябиново-боярышниковые заросли справа, топоток возобновился. Топоток целой армии. Остановился Лехин — замерли кусты.

— Нет, я так не могу, — прошептал Лехин и, старательно припоминая все детали перехода на другое зрение, позволяющее видеть призраков и домовых, "просверлил" глазами ближайшие кусты. Пусто. Может, поднапрячься? Лехин вытаращился на кусты не хуже Шишика. А потом неожиданно, вместо того чтобы выискивать преследователей, представил себя со стороны: пялится как баран на новые ворота и таким же бараном себя чувствует… Никогда не думал, что так трудно будет остановить смех, нервно рвущийся из груди и больше похожий на рвоту, чем на жизнерадостные звуки, смехом и называемые.