Лекарь Черной души

Два стражника у ворот, тюрьма огорожена огромной стеной, меня без пропуска и какой-нибудь бумаги от короля не пропустят. Хм, ну что ж, поскольку это единственный шанс разузнать что-то о покушениях, можно пойти и на такое...

Я быстро, цокая каблучками дошла до ворот, по пути капюшон я сняла и взору представлялись пышные волнистые волосы.

– Господа, добрый день!
– сказала я с широкой улыбкой, представляющей все мои зубы включая клыки, которые я, по чистой случайности, забыла подпилить.

Рот моего знакомого стражника открылся примерно на столько же, на сколько и открылись его глаза, но не успел он ничего сказать, как из моей руки в него и во второго стражника полетел розовый порошок, чуть блеснув на солнце он попал прямо в лица стражникам, из-за чего их глаза потупились, а зрачок стал расширенным.

– Смирно.
– сказала вполголоса я и мои стражники выпрямились. Действие этого препарата кончится, по моим самым скромным подсчетам, через пять-семь минут, и что самое главное - они ничего не будут обо мне помнить, что поможет мне выйти в капюшоне незамеченной.

Пойти дальше труда не составило, еще с прошлого раза я примерно запомнила, где-что находится. В коридоре, ведущем к тюремщику было пусто, что очень облегчило задачу передвижения незамеченной. Когда я подошла к кабинету тюремщика, на секунду остановилась, в другое мгновение из моей головы выросли волчьи уши, я прислушалась, никого. Даже самого начальника тюрьмы там нет. Ушки исчезли, а я, накинув капюшон вошла в кабинет, благо тюремщик оказался не очень смышленым, чтобы закрыть дверь.

Комната, в которую я попала, была просторной и почти пустой, прямо передо мной стоял массивный стол, за ним такой же стилистики стул. Только зайдя в кабинет, я поняла, что я понятия не имела, что и где искать, но мой взгляд упал на небольшую дверь, ведущую в другую комнату.

Открыв эту дверь, в мой нос сразу же ударил сильный запах алкоголя. Комнатой я назвала ее с натяжкой, скорее подсобка, с низким потолком и местом, где мог уместится только один не очень полный человек. Три стены, представшие передо мной, с низу доверху были оббиты полками, на которых красовалось столько разного алкоголя, что любой, даже самый придирчивый сомелье нашел бы чем здесь подивиться.

По правую руку от меня был целый стеллаж вина, что привлекло мое внимание. Бутылка, которую открывал Его Величество, естественно, уже забрали, я вообще удивлена, почему тюремщика не посадили за покушение, но думаю Генрих адекватно всё проверил и выяснил, что тюремщик в этом покушении не имеет роли.

Все бутылки были разные по форме, с разными этикетками, с разными пробками и т.д. Но почему-то одна привлекла мое внимание больше остальных, вино с гравировкой прямо на стекле, а на пергаменте, прикрепленном к горлышку было извивистыми буквами написано название на языке Нидерли, государства, что находится на юге континента, там делают отличные вина, но конкретно это вино очень нравилось Генриху, об этом знали все кухарки, и очень многие приближенные Его Величества.

Тут до меня дошло: кто-то знал, что Генрих должен посетить тюрьму с обходом и проверкой работы, а зная тюремщика, он бы предложил распить вино в конце обхода (с таким-то хранилищем), Генрих скорее всего бы не отказался, тогда, начальник тюрьмы, знающий, что Его Величество очень любит конкретно это вино непременно нальет ему его, король отравится, а тюремщика повесят за убийство и никому и в голову не придет, что тюремщику могли его подарить или просто незаметно пройти, как я, и поставить, трудно, наверное, запомнить такое количество алкоголя, а тут оно на самом видном месте, даже искать ничего не надо. Был большой риск, но раз некто пошел на этот риск, значит он того стоил.

Тут послышались шаги в коридоре и отрывки фраз. Сердце упало где-то на уровень колен и продолжало падать еще ниже. Я быстро закрыла дверь в винное хранилище, забралась под самую нижнюю полку винного стеллажа, сжалась клубком и начала молится всем ангелам и демонам, чтобы я осталась незамеченной. Было тесно и жутко пыльно, подсобку освящал только тонкий лучик света из кабинета.

Услышала отрывки фраз, но общий смысл уловить никак не могла, но голоса показались до боли знакомыми, один точно был тюремщика, тут и гадать нечего, а другой тоже был знаком, но человек стоял слишком далеко от места моего укрытия, а в таких некомфортабельных условиях я даже не смогу открыть свои волчьи уши. Попытавшись устроится поудобнее и подальше от выхода, моя рука упала на что-то маленькое и очень странное по форме. Пощупав и попытавшись разглядеть что это, я пришла к скромному выводу, что это мужская запонка, вывод у меня конечно был скромен, чего не могу сказать о самой запонке. Стоила она явно состояние, я при всем своем уважении к начальнику тюрьмы, не могу утверждать, что весь его костюм не стоит, как эта запонка. Одна. Второй нету. Для большей уверенности я порыскала руками по полу. Ничего. Только одна запонка. Я не могу быть уверена, что эта запонка не принадлежит начальнику тюрьмы, но мое чутье, которое меня еще не подводило, говорит, что эта запонка может принадлежать тому, кто подсунул отравленное вино в это хранилище. Вопрос оставался только почему сам? Но и он сразу улетучился - если это знатная особа, ему было гораздо легче пройти, без всяких документов и прочей лабуды, которую использовала я, чтобы попасть сюда.

– Может тогда по бокальчику?
– голос тюремщика зазвучал, как гром среди ясного неба. В своих думах я совсем забыла, где я нахожусь и чем это чревато.

– Я не против, позвольте только самому выбрать?
– знакомый голос прозвучал уже чуть ближе, и мое сердце упало в пятки, когда дверь хранилища приоткрылась, а из нее показалась до боли знакомая темноволосая голова и бледное молодое лицо. Дыхание перехватило. Генрих. Черт!

Я вжалась в угол так, что казалось, еще чуть-чуть и я сама стану этой стеной. Несмотря на то, что комната залилась светом, под нижней полочкой, где я обосновалось было темно.

Генрих быстро взял какую-то бутылку с верхних полок стеллажа и ушел. Из чего я сделала вывод, что место моего укрытия осталось незамеченным.

Между делом Генрих с тюремщиком выпили по бокалу вина, разговаривали о политике, о знатных особах, о герцоге Ливонском и еще о многом другом. Разговор был довольно скучен. Тюремщик держался с королем довольно расслабленно, но некая напряженность в их общении присутствовала, было ли это связанно с недавним покушением на короля в его тюрьме или же разница в положении сработала - мне не известно.

– Как поживает Ваша супруга, Геральд?
– спросил Генрих.

– Да как она поживает... Хорошо поживает, недавно уехала с детьми к матери. А вы, Ваше Величество, когда собираетесь жениться? Нашли подходящую особу?
– после вопроса тюремщика, я навострила ушки, волчьи ушки, всё-таки получилось преобразоваться.

Генрих явно вопроса не ожидал, поэтому некоторое время молчал.

– Пока я не улажу все проблемы с государством, думать о браке рано, тем более, в такое опасное время, когда каждую неделю меня пытаются убить самыми разными способами и никому невозможно доверять, поиск супруги - последнее дело...

После этого разговор уж совсем сошел на нет, и они уже собрались уходить. А раз они собрались - то и мне пора бы.

Я дождалась, пока голоса стихнут и дверь кабинета хлопнет, подождала еще несколько минут и направилась к выходу из кабинета. В коридоре было пусто, и только из далека отдавались голоса моих добрых знакомых.

Когда я вышла на улицу, обнаружила, что на улице ливень и вдалеке раздается гром. Это было только на руку, если девушка пройдет в капюшоне в ясный, жаркий день, это может вызвать подозрения, но никто не будет спрашивать если я выйду в дождь.

За воротами тюремщик прощался с Генрихом, пытаясь руками укрыться от ливня. Король же сидел в карете и что-то говорил начальнику тюрьмы. Мне стоять и глазеть было никак не выгодно, поэтому я быстро ретировалась и побежала в сторону города. Из-за пелены дождя я даже не совсем разобралась по каким улицам я иду. Ливень усиливался, а гром раздавался всё ближе и ближе, было уже довольно темно и улицы стали вконец неузнаваемыми. Всё бы ничего, продолжала бы я свой путь, но, когда меня чуть не сбила с ног вывеска какого-то обувного магазина, принесенная сильным ветром, я решила, что живой до дворца я вряд ли доберусь. Я пошла в первую попавшуюся таверну и поспросила комнату на ночь, благо лекарям щедро платили (а тратить им было особо негде) и мне хватило на неплохую комнату, из оставшихся.