Лекарь Черной души

– Тебя что-то беспокоит?
– Генрих из лежачего положения, принял сидячее и теперь внимательно на меня смотрел.

– Не сказать, что беспокоит, такое ощущение, что мы не там ищем, да инициалы, да они оба, что Берен, что Дионесса ведут себя подозрительно, но, когда я за ними наблюдала они вообще не показались мне людьми способными на множество покушений и убийств.

– Это высший свет, тут нельзя быть в ком-то на сто процентов быть уверенным, что люди, которые только вчера мило улыбались и помогали, уже сегодня нальют тебе в бокал отравленное вино.
– опять это взгляд в пустоту, от которого мурашки по конечностям, но именно в такие моменты он удивительно красив. Белая кожа, озаряемая светом всего двух свечей, темные волосы, собранные сзади в небольшой хвостик, четкая линия плотно сомкнутых губ, выраженные скулы и черные, как зимняя ночь глаза, всё также смотрящие в пустоту. Невольно мой рука потянулась к нему. Опять. Всегда, когда я вижу такой взгляд хочется заглянуть в его глаза и увидеть там себя, увидеть себя в его черных глазах, отражающих душу.

Когда я очнулась от своих мыслей, моя рука уже была перехвачена и прижата к обжигающей щеке. В моей комнате холодно, из-за того, что она находится на первом этаже, руки и ноги часто оказываются очень холодными, но не тогда, когда к ним прикасаются горячие мягкие губы. Совершенно не такие, какие были ранее, не такие, которые возможно будут потом, настолько идеальные, проходящие путь от кистей до предплечья, от предплечья до плеча, от плеча до шеи, от шеи к подбородку, и наконец сливающимися в мягком поцелуе, которого хочется еще. Руки без какой-то определенной команды, обвивают его шею, а ноги шагают к нему, так, что оказываешь настолько близко, насколько возможно почувствовать его учащенное сердцебиение.

По телу проносится жар, мурашки по спине, отнюдь не от холода. В животе чувство, будто вот-вот упадешь с большой высоты. Страшно и одновременно притягательно, кажется, шаг - полет. И вот уже стоишь в его объятьях, одна его рука зарылась ко мне в волосы, а другая легонько поглаживала спину, интересно, моя гусиная кожа осталась незамеченной?

"Не мне судить о ваших методах..." окотило меня холодной водой, от чего-то внутренние органы сжались, неприятно так, "Все эти вертихвостки наверняка жаждут повышения" вспомнилась мне фраза, некогда сказанная Ами. "Никто из знатных особ в твою сторону и не повернет", как ни прискорбно звучало, слова Доротти, сказанные после моего отказа от замужества, тоже вспомнились сейчас.

Я отстранилась. Кто я такая, чтобы надеяться на большее? Простой лекарь. Даже собственная мать предпочла забыть о своей нечистокровной дочери. Он и подавно не воспринимает меня всерьез.

Шаг назад. Его рука потянулась ко мне, я шагнула дальше.

– Уже достаточно поздно, Ваше Величество, думаю, государственные дела следует решать выспавшимся.
– сказала я. Смотрю куда угодно, только не на него, не видеть его темных глаз, бледной и чистой кожи, черных волос...

– Да, я и правда припозднился, до встречи, мисс Берелл.
– уходит. Разочарован? Скорее всего.

Секретная дверь за ним закрылась, а мне стало так холодно, от полуоткрытого окна, от каменного пола, на который я сейчас опустилась, от его отсутствия. Даже слеза, медленно катившаяся по моей щеке непривычно холодная. Почему я плачу? Ведь сама же его прогнала, ведь я для него просто очередная из сотни других обитательниц замка, добравшихся до его постели. Именно поэтому я и плачу...

Глава XIX

Он изменился с нашей последней встречи. Худой, темные круги под глазами словно сажа, да и измазан он в чем-то напоминающем сажу... Тюрьма меняет людей, иногда не в лучшую сторону, именно поэтому и есть смертные казни, во многом, чтобы не мучить таких как он.

Я злая? Да, сегодня я проснулась изначально раздраженной. Грусть частенько перерастает в злобу, особенно, если причину грусти устранить нельзя, особенно, когда это правитель целого государства.

Заключенный вошел тогда, когда я во всю восседала за маленьким столом, для себя я попросила стакан воды, для заключенного - освобождение от наручников и отсутствие всяких охранников. Я желала поговорить с ним наедине.

– Здравствуйте, вы, надеюсь, помните меня.
– заговорила я вполголоса.
– я сопровождала короля Генриха в тот день, когда вы его схватили.

Заключенный молчал, но по глазам было ясно, что он меня помнит, хорошо, мне же лучше, если он будет молчать.

– Думаю, вы понимаете зачем я сюда пришла. Тогда вы говорили, что видели заказчика, это так?

Молчит.

– И правда, на что я надеялась, вас же пытали, а вы ни слова не сказали, глупо было надеяться, что мне вы хоть что-нибудь скажите...
– я закрыла лицо руками и громко выдохнула.
– но так или иначе, я все равно должна записать и оформить всё как протокол.

Макнула перо в чернила и приготовилась писать.

– Как ваше имя?

– Робин.
– проговорил он сухими губами.
– Робин Корн.

– Это настоящее имя?
– мое удивление было неподдельным. Робин кивнул.

Далее последовали вопросы, касающиеся его даты и места рождения, его деятельности, места проживания и т.д. Робин отвечал четко, коротко и быстро, как зазубренное.

Душно здесь, захотелось пить, я взяла стакан и сделала пару жадных глотков, таких же жадных, какими были глаза Корна, когда моя шея зашевелилась, принимая воду в себя.

– А..
– произнес он.
– можно мне тоже глоток?

– Пожалуйста!
– пододвинула ему стакан, он быстро схватился за него и выпил всё. Молодец.

– А всё же, зачем вы тогда сказали, что видели заказчика?
– приобрела удивительную прыткость я.

– Хотел тебя заинтересовать, больно понравилась ты мне.
– сказал он, уже более благодушно, чем отвечал на прошлые вопросы.

– То есть вы его не видели?
– я смотрела на него с интересом подперев щеку.
– Совсем-совсем? Даже краем глаза?

– Ну почему же совсем не видел.
– от откинулся на спинку стула.
– Видел, со спины правда.

– Да?
– мои глаза заблестели.
– И каков же он?

– Ха, всё вам бабам рассказать надо. Думала посияешь глазками и сдам заказчика?
– он стал чересчур дерзок.
– Я похож на крысу? У нас есть негласное правило, если заказчик платит - о нем ни слова.

– Но он же не платил.
– мой тон стал серьезнее.
– А только подставил вас, не приехал, тем самым подверг вас всех опасности. Уверена, что вы чувствуете к нему неприязнь, именно этим мы и похожи, я тоже чувствую эту неприязнь и понимаю ваши чувства.

Робин колебался, он его дерзости не осталось и следа, хотя он очень старательно хотел её напустить.

– Что мне от этого будет?
– сказал Робин, после непродолжительного молчания.

– Жизнь. Тебя не отошлют на родину и не повесят.
– проговорила я, уверенная, что так и будет.
– Ты просто отсидишь здесь небольшой срок и пойдешь на все четыре стороны.

– У него были светлые волосы. Роста он был такого же, как и ваш король.
– говорил он медленно, как бы сомневаясь, правильно ли он делает.
– одет был в дорожный костюм, красно-черного цвета... Это всё.