Лекарь Империи 7

Хотя он, несомненно, попытается вмешаться. Этот коршун только и ждет моей малейшей ошибки, чтобы вцепиться в нее. А сегодня я выиграл все ключевые сражения.

Мы вошли в кабинет главврача. Анна Витальевна Кобрук сидела за своим огромным столом, склонившись над какими-то документами в круге света от настольной лампы.

Услышав нас, она подняла голову и удивленно посмотрела на нас поверх очков.

— Игнат Семенович? Илья Григорьевич? Что-то случилось? Пожар? Наводнение?

Киселев, не дожидаясь приглашения, выпалил с порога, с интонацией человека, сообщающего о конце света:

— Завтра Разумовский будет проводить операцию!

Кобрук медленно отложила ручку. Ее лицо не выразило ни тревоги, ни удивления. Только легкое недоумение.

— И? — она пожала плечами. — Он хирург. Он должен проводить операции. Желательно, каждый день. В чем проблема?

— Сложную операцию! — Киселев почти перешел на крик. — Сложнейшую! Пятой категории!

— Так, — Кобрук сняла очки, положила их на стол и потерла переносицу. — Садитесь оба. И объясните все спокойно, по порядку.

Киселев тяжело плюхнулся на стул и начал торопливо, сбивчиво излагать.

— У пациента Обухова паразиты не только в желчных протоках! Они в печеночной артерии! Нужна сложнейшая сосудистая операция! И Разумовский хочет провести ее сам!

Кобрук даже не смотрела в мою сторону, полностью сосредоточившись на Киселеве.

Становилось ясно: это не медицинское совещание, а административная игра. Ее не волновала сложность патологии, ее интересовал только протокол.

Каждый заданный ею вопрос был направлен не на то, чтобы найти причину запретить операцию, а на то, чтобы выстроить безупречную юридическую защиту для ее разрешения.

Она вела свою партию, и в этой партии она играла за меня

— И пациент в курсе о ранге господина лекаря Разумовского? — ее голос был ровным и деловым, как у следователя.

— Да! Мы честно ему все объяснили! — выпалил Киселев.

— И он дал на это свое письменное информированное согласие?

— Да, но…

— Тогда в чем проблема, Игнат Семенович? — Кобрук развела руками с видом полного недоумения. Она посмотрела на Киселева с легкой иронией. — Вы выявили сложнейший клинический случай. Провели уникальную диагностику. Затем честно предупредили пациента о всех возможных рисках и о ранге оперирующего лекаря. Пациент дал свое согласие. С точки зрения устава Гильдии и закона Империи, все сделано безупречно. Молодцы. Спасибо, что поставили меня в известность. Удачи завтра на операции.

Вот и все. Административный ресурс не сработал. Она меня поддержала, перевернув ситуацию и записав этот рискованный случай в «достижения» больницы. А Киселева сделала формально ответственным за этот успех.

Блестящий ход.

— Ну у него и морда! — расхохотался в моей голове Фырк. — Как будто ему вместо козыря подсунули двойку червей и заставили ею ходить!

Мы молча вышли из кабинета. Киселев был полностью деморализован. Я не смог удержаться от легкой, едва заметной усмешки. Это было не злорадство, а скорее удовлетворение от чисто выполненной работы.

Он поймал мой взгляд.

— Не вздумай это комментировать! — прошипел он. — Ни единого слова!

— Я молчу, — спокойно ответил я.

Он еще секунду буравил меня злым взглядом, потом махнул рукой.

— Пошли. Лучше к операции будем готовиться.

Динамика власти в отделении только что была официально перекалибрована. Теперь он был не моим руководителем в этом вопросе. Он был моим первым ассистентом.

Смена близилась к концу.

Мы собрались в пустой операционной, которая завтра должна была стать полем решающей битвы. Свет горел только над центральным операционным столом, превращая его в ярко освещенный остров в океане полумрака. Это был наш штаб.

Я стоял во главе стола. Киселев и Артем — по бокам, с блокнотами в руках.

Теперь, когда административные баталии были позади, Киселев снова стал профессионалом.

Его злость ушла, сменившись мрачной сосредоточенностью. Он понимал, что от нашей слаженности теперь зависела не только жизнь пациента, но и его собственная карьера.

— Итак, поехали. Список необходимого, — я начал диктовать, не повышая голоса. — Первое: операционный микроскоп с увеличением не менее двадцати крат.

— Есть в ЛОР-отделении, — тут же отреагировал Артем. — Я уже договорился, к семи утра его перекатят к нам.

— Второе: шовный материал. Пролен семь-ноль на атравматической игле. Минимум десять нитей.

— Заказал в центральной аптеке, — подтвердил Киселев. — Обещали привезти спецрейсом к семи утра.

— Третье: полный микрохирургический набор. Сосудистые зажимы Сатинского, прямые и изогнутые.

— В наличии. Проверил лично, — сказал Киселев.

— Четвертое: препараты для управляемой гипотонии. Нитропруссид натрия и эсмолол.

— Подготовлю, — Артем сделал пометку в блокноте. — Я бы еще добавил свежезамороженную плазму, минимум четыре дозы, и пару доз эритроцитарной массы. На всякий случай.

Правильно. Артем мыслит как реаниматолог. Он готовится не к операции, а к катастрофе.

Кровопотеря при манипуляциях на магистральных сосудах печени может быть массивной и стремительной. Четыре дозы плазмы — это необходимый минимум.

— Согласен, — кивнул я. — И приготовьте аппарат для экстракорпоральной мембранной оксигенации. На случай, если придется временно полностью отключать печеночный кровоток.

Киселев, до этого молча записывавший, поднял голову и присвистнул.

— Ты собираешься делать операцию на «сухой» печени, в условиях искусственного кровообращения?

— Только если потребуется, — спокойно ответил я. — Лучше иметь план на случай самого худшего сценария, чем импровизировать на операционном столе.

В сосудистой хирургии побеждает не тот, кто лучше оперирует, а тот, кто лучше подготовлен к осложнениям. У нас должен был быть не только план «А» и «Б», но и «В», «Г» и «Д».

Фырк, который с любопытством сидел на краю стола и болтал лапками, внезапно вмешался в мои мысли.

— Эй, а если один из этих червяков во время операции оторвется и сбежит? Поползет дальше по артериям, в мозг, например? Будет у вашего полковника червяк в голове!

Он задал правильный вопрос, хоть и в своей дурацкой манере.

Риск дистальной эмболии живым, подвижным паразитом. Я думал об этом. Стандартные сосудистые зажимы могут его раздавить, выпустив в кровоток токсины и антигены, что вызовет анафилактический шок.