Лекарь Империи 9
Шрифт:
Классический гипертоник. Стресс, лишний вес, гиподинамия. Давление, готов спорить, в районе ста восьмидесяти на сто. Риск инфаркта или инсульта в ближайшие пять лет — процентов восемьдесят. Если доживет.
Позади меня устроилась пожилая дама — настоящая аристократка старой школы.
Идеально прямая спина, седые волосы, убранные в сложную прическу, старомодная шляпка с вуалью. В руках — потрепанный томик, судя по обложке — поэзия Серебряного века.
А вот здесь было интереснее.
Легкий, едва заметный тремор рук — не паркинсонический, скорее эссциальный. Бледность кожи
А то, как она держала книгу, чуть неестественно изгибая пальцы… пыталась скрыть деформацию суставов. Ревматоидный артрит в стадии ремиссии. И все это было скрыто под маской аристократического спокойствия. Сильная женщина.
Дирижабль бесшумно оторвался от земли. Никакого рева турбин, никакой тряски. Просто плавное, почти неощутимое движение вверх. Я посмотрел в иллюминатор.
Огни Владимира, быстро удалялись, превращаясь в россыпь золотых искр на черном бархате ночи.
Прощай, Муром. Я лечу в самое сердце Империи. В логово зверя. И совершенно не знаю, что меня там ждет.
— Молодой человек, — обратилась ко мне пожилая дама, заметив мой взгляд. Ее голос был тихим, с легкой хрипотцой, но идеально поставленным — голос человека, привыкшего говорить негромко и быть услышанным. — Не могли бы вы помочь положить мою сумочку наверх? Мои старческие руки уже не те, что раньше.
— Конечно, — я тут же встал и взял ее саквояж из мягкой кожи. Он оказался неожиданно тяжелым.
— Благодарю вас. Так редко встретишь воспитанного молодого человека в наше время.
Через ряд от меня, у другого иллюминатора, сидел парень лет восемнадцати-двадцати.
Бледный, с тонкими, аристократическими чертами лица, в поношенном, но чистом пиджаке со значком медицинского института на лацкане. Он вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки его пальцев побелели, и смотрел в иллюминатор с выражением человека, приговоренного к казни.
— Первый раз летите? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал дружелюбно.
Он дернулся от неожиданности, словно я его ударил.
— Д-да… То есть, нет… То есть, второй. Первый раз я летел сюда, в Муром. Это было… это было ужасно.
Аэрофоб классический. Расширенные зрачки, поверхностное, частое дыхание, мелкий тремор рук. Все по учебнику психиатрии.
— Медицинский? — я кивнул на его значок.
— Четвертый курс. Приезжал на практику. По обмену. А теперь… теперь возвращаюсь.
— Статистически полеты на дирижаблях — самый безопасный вид транспорта.
— З-знаю, — он нервно сглотнул. — Я все статистики знаю. Наизусть. Это не помогает.
— Эй, двуногий, смотри! — Фырк вдруг подпрыгнул на моем плече. — Еще пассажиры!
В салон вошла пара — мужчина и женщина лет тридцати.
Оба в строгих, идеально подогнанных темных костюмах, оба с одинаково непроницаемыми, холодными лицами. Они прошли в конец салона, сели в последний ряд.
Что-то в них было… неправильное. Слишком синхронные движения, слишком прямые спины, слишком внимательные взгляды, которые, казалось, скользили по салону, оценивая каждого пассажира.
— Охрана, — прошептал Фырк, прижимаясь ко мне. — Или тайные агенты. Чую магическую защиту.
Сильную.Отлично. Мало мне было стресса от полета, теперь еще и возможная слежка. Или я уже стал параноиком после звонка Серебряного?
Левитационные руны работали идеально, никаких толчков, никакой турбулентности.
Студент-медик все равно зеленел с каждой секундой все больше и вцепился в подлокотники еще сильнее.
— Дышите глубоко, — посоветовал я. — И смотрите на горизонт. Это помогает вестибулярному аппарату.
— С-спасибо…
Прошло минут сорок спокойного полета. Дирижабль набрал крейсерскую высоту и шел абсолютно ровно, без малейшей тряски. Стюардессы начали разносить напитки — стандартный набор: чай, кофе, соки, и что-то покрепче для тех, кто не мог расслабиться иначе.
Я взял чай — больше чтобы занять руки, чем из жажды. Горячая чашка приятно грела ладони, тонкий аромат бергамота успокаивал нервы. Каждый справляется со стрессом по-своему. Алкоголь, поэзия, гиперконтроль…
Коммерсант напротив заказал коньяк. Судя по тому, как быстро он его опрокинул и жестом попросил еще — это был уже не первый. И не второй.
— … понимаете, милочка, — вещал он стюардессе, уже заметно захмелев. — Весь бизнес — это война нервов! Кто первый дрогнет, тот и проиграл! А я… я не дрогну! Тридцать лет в бизнесе!
Стюардесса вежливо улыбалась, наливая ему третью порцию.
Аристократка попросила просто воды. Я осторожно повернул голову. Она откинулась в кресле, открыла свой томик. При свете индивидуальной лампы я смог разглядеть название — «Стихи о Прекрасной Даме». Блок. Интересный выбор для ночного чтения.
Студент отказался от всего. Он продолжал смотреть в иллюминатор, словно одной лишь силой своего взгляда мог удержать дирижабль в воздухе.
И тут это случилось.
Коммерсант издал странный звук. Не крик, не стон — что-то среднее, хриплое, булькающее, как будто он захлебнулся. Его рука дернулась к груди, пальцы скрючились, словно пытаясь схватить невидимую боль и вырвать ее.
Стакан с недопитым коньяком выпал, янтарная жидкость бесшумно впиталась в дорогой ковер салона.
— Ай… — выдохнул он. — Больно… грудь… не могу…
Глава 15
За одну секунду я оценил ситуацию. Лицо из красного стало багровым, потом начало стремительно приобретать синюшный оттенок. Вены на шее вздулись, как тугие веревки. Изо рта пошла розоватая пена.
Инфаркт миокарда. Острый. Осложненный кардиогенным отеком легких. Классическая картина. И самая смертельная.
Я уже был рядом, опережая собственную мысль. Рефлексы реаниматолога, отточенные тысячами часов на дежурствах, включились автоматически, вытесняя все остальные мысли.
— Я лекарь! — крикнул я стюардессе, которая замерла с подносом в руках. — Аптечку и кислород! Быстро!
Она на секунду застыла, потом бросилась выполнять приказ.
Быстрый осмотр. Пульс на сонной артерии — нитевидный, частый, больше ста пятидесяти, аритмичный. Как автоматная очередь пьяного пулеметчика. Дыхание — поверхностное, клокочущее, с влажными хрипами, которые были слышны даже без стетоскопа.