Лекарь моего сердца

— Вы пьете здесь чай? — обвела глазами обстановку. — Миленько.

— Твоего мнения забыла спросить, — поморщилась моя собеседница. — Выкладывай, чем я могу быть полезна? А я еще подумаю, помогать ли тебе.

Какая же она зараза. Меня трясет оттого, что приходится вести с ней какие-то дела, но не бросать же от этого Маргариту в беде.

— Дейзи, прости за мою нескромность, но до меня дошли слухи о вашей некой договоренности среди подруг в юношеском возрасте.

— О какой? — она вроде бы не помнила, но взгляд забегал из стороны в сторону.

Такое поведение о многом говорило. Почувствуй над леди Портер темную магию, я бы, наверное, предположила, что молодая леди Уоррен наложила проклятие. Но, слава судьбе, здравому рассудку и тому, что девчонки едва учились колдовать, Дейзи совершенно точно ни при чем.

— О том, что ты первая выйдешь замуж и родишь ребенка, — сказала и покраснела.

С моих уст это слышалось совсем дико.

— Что за бред ты несешь? — мгновенно разъярилась девушка. — Я выйду первая замуж? Ты знакома с моим близким кругом, видела всех. Большинство уже отыграли свои свадьбы...

— Тем не менее, — я упрямо напирала, — вы друг другу обещали. И из-за этого твои подруги боятся, что ты их прокляла.

— Я? — я полагала, что разозлить Дейзи больше невозможно, но я ошиблась. — Я прокляла? Мэтисон, ты лекарь или кто? Если я прокляла, то, во-первых, докажи. А во-вторых, не твоя ли работа снимать злые проклятия? Ты мне мстишь? Мстишь, потому что завидуешь?

Она тяжело задышала и обмахнулась ладонью. Обвинения в темной магии строжайше проверялись. И если подозрения подтверждались, то с магами не церемонились: темница, пытки, короткий суд и страшное наказание.

— Это не моя работа, Дейзи. И поверь, я знаю, что ты никого не проклинала.

— Тогда зачем явилась? Испортить мне настроение? — она топнула ногой.

Общение с ней и ангела до точки кипения доведет.

— Да нет же, — я тоже вспылила. — Иногда убеждения и впечатления так глубоки, что организм человека подстраивается под них. Твои подруги не беременеют, потому что боятся твоего гнева.

— Чего? Тебя послушать, так я совсем монстр. И кто тебе об этом рассказал? Маргарита? Рози? Лилия?

— Это неважно.

— Конечно, важно. Какая стерва меня предала и отправилась жаловаться? И кому? Тебе, — лицо исказила гримаса отвращения.

— Жаловаться? — я аж дар речи потеряла. — Тебя предали? А ты чем занимаешься? Запугала своих близких так, что они боятся тебя расстроить. А у них уже семьи. Вся молодежь в городе живет с оглядкой на тебя, могла бы их поддержать.

— Но это бред, полнейшая глупость, — отвечала Дейзи, но потеряв прежнюю уверенность.

Она задумалась, а я поспешила воспользоваться ее смятением.

— В конце концов, если это бред и полнейшая глупость, чего ты теряешь? Просто скажи, что будешь рада понянчится с их детьми. Твои подруги осознают, что ничего тебе не должны, их отпустит напряжение. И твое одобрение им важно.

В голос я вложила все сочувствие и убедительность, на которые была способна. Очень надеялась, что проняла несговорчивую леди Уоррен.

— Ладно, — она скривилась, — будь по-твоему. Но это не значит, что я считаю, что ты права. Я делаю это для нашего клуба.

— О большем я и не просила.

Предположив, что моя миссия закончена, я развернулась, чтобы тихо уйти, и едва не столкнулась со служанкой, несшей поднос с графином и бокалами. Графин до краев был наполнен розовой, мутной жидкостью.

— А это что? — остановилась я, приглядываясь к содержимому.

От напитка исходил приятный аромат, но очень сильный и навязчивый, чуточку хвойный, древесный, что ли.

— Это холодный чай, леди, — испуганно отозвалась служанка, пытаясь обойти меня. — Подаем гостям.

— Чего ты к ней прицепилась, Мэтисон? — не выдержала Дейзи.

Я словно превратилась в ищейку. Забрала графин и принюхивалась, силясь вспомнить, почему запах мне не нравится и настораживает.

— Из чего он сделан?

— Хм, — потерла подбородок дочка Роберта. — У нас сегодня «розовый» день. Подаем холодный чай из лепестков розеллы, лимонов, с добавлением сахара.

— А запах, что придает ему запах?

Розеллой в этом мире называли каркаде. И в этом красном чае ничего преступного не было.

— Рута душистая, — торжественно объявила Дейзи. — Бабушкин рецепт. Правда, пахнет ошеломительно?

— Понятно, — я поджала губы и прикрыла веки, представляя, какая реакция последует, — разговор отменяется, Дейзи. А вы, — повернулась к служанке, — приготовьте что-то другое.

— Чего это ты у меня распоряжаешься? Совсем стыд потеряла?

Прежде чем ответить хозяйке, я все-таки отправилась на кухню, ведомая несчастной прислугой, и проверила, чтобы она наверняка вылила эту гадость.

Дейзи не отставала ни на шаг, продолжая костерить меня на чем свет стоит.

— Мэтисон, я кому говорю? Стой, чем ты занимаешься?

— Дейзи, — прикрыла я глаза, устав от суеты и громкой интонации, — рута душистая — это трава, которую некоторые известные дамы неприличных профессий, регулярно подсыпают себе в чай, чтобы избежать последствий. Запах у нее приятный, терпкий, а действие губительное. Мне прямо сказать, какой эффект дает твой лимонад?

Губы у леди Уоррен задрожали.

— Правда? Почему я не слышала ничего подобного?

— Потому что ты не куртизанка и не лекарь. Откуда бы тебе знать?

Чисто теоретически, Дейзи могла быть осведомлена о свойствах руты, подливать специально, чтобы таки утвердить свое превосходство над подругами. Дочка Роберта была поразительно властолюбива, амбициозна, напориста. А куда девать эти полезные качества? Подозреваю, что на свадьбах она хоть и радовалась за свое окружение, но втайне завидовала. Она не стала первой. Бриленд молчит, ее мечта о счастливой жизни в поместье герцога постепенно накрывается медным тазом. Но удивление у нее было неподдельным, а еще я не верила, что она реально способна нанести вред своим близким.