Лекарь моего сердца

Сев в карету, проехав в полнейшей тишине, мы переместились к зданию, где я должна была вести прием.

И первое, что я услышала от пожилого мужчины, вышедшего на шум.

— Вы женщина? Мы же просили парня. Александр, — видимо, с герцогом он был на короткой ноге. — Я не буду с ней работать.

Я раздраженно посмотрела на господина Бриленда.

— И что мне делать?

— Что-то? Как превратитесь в мужчину, так и приходите. А пока не мешайте мне, — саркастично отвечал местный целитель. — На вас уже господин Фирсток слюни пускает.

Это он имел в виду пациента, сидевшего в приемной. Там действительно находился старичок с открытой челюстью, из которой торчала огромного размера груша.

Законы мироздания в любом мире одинаковые: огонь горит, вода течет, а мужчины изучают рамки своих возможностей. Откуда я лампочки только не доставала, здесь груша, во рту, уже приятнее.

— Роберт, — обратился к лекарю Его Светлость, — я помню, что ты просил помощника. Ты его получил.

— Я просил парнишку-выпускника!

— Но их больше нет, присылают, — вздохнул герцог, посмотрев на меня, — кого присылают. Если верить записям, то леди Мэдисон была лучшей на курсе.

— Знаю я, как она была лучшей на курсе. Да и тебе, Александр, несложно догадаться. Кокетничала, жеманничала и флиртовала.

Я теряла терпение, а когда их беседа коснулась моих умственных способностей, когда я получила очевидный намек на другие таланты, я взорвалась.

— Что вы себе позволяете? Я училась, а не флиртовала с кем попало. Что за шовинистские взгляды? Вы считаете, что я в восторге от назначения? — от ярости, не понимая, куда деть руки, я положила ладонь на плечо господина Фирстока. Это не вы горюете, что целитель приехал не тот, а я в полнейшей яме. Это не было пределом моих мечтаний, я намеревалась остаться в столице. Но из-за таких, как вы...— дала пожилому господину по спине, услышала, что он закашлялся, шепнула заклинание и выхватила сочный плод из его рта, — из-за таких, как вы, меня сослали в захолустье.

И неистово затрясла грушей, едва сообразив, что натворила.

Оба виновника моего плохого настроения молчали. Я чувствовала, как в них накапливается гнев. Швырнуть бы в них эту грушу, но я усвоила здешние уроки воспитания.

— Господин Уоррен, — откашлялся его пациент, — можно я пойду?

— Как ваше самочувствие? Эта вредительница не отколола вам зуб? — ошарашенно произнес Роберт Уоррен.

— Нет, справилась безболезненно... почти — заключил несчастный, трогая свои пухлые щеки. А дала-то я ему прилично, странно, что не жалуется. — Простите, леди, мы не представлены.

— Меня зовут Саммер Мэдисон, — зло объявила я.

— Леди Мэдисон, если вы не против, я буду проходить осмотры у вас.

— Нет, не против, — вмиг потеплела, улыбнулась старичку. — Всегда заходите, я буду рада.

Зато господин Уоррен возмутился.

— Ты что, растерял остатки старческих мозгов? Да она тебя чуть без языка не оставила. Ты мог и легкие наружу выплюнуть.

— Роберт, почему ты обижаешься? Она за пять секунд все сделала, а ты надо мной эксперименты больше часа ставил.

Вот и понятно, отчего старичок не жалуется.

— Я боялся...

— А она нет. Признай, где-то молодость не уступает старости.

Развеселый господин Фирсток ответа целителя ждать не стал. Подпрыгивая, покинул госпиталь, лишь бы не ссориться со старым другом. Предварительно отсчитал пару золотых монеток и передал их Эви Лейк.

Когда дверь захлопнулась, обстановка вернулась к напряженной.

— Вы еще и воровка. Украли моего пациента.

— А вы коновал, — не заржавело за мной.

— Хватит! — устало рявкнул господин Бриленд, заставив и меня, и Роберта прикусить языки. Он тоже отошел к двери и натянул черные перчатки. — Роберт, учись работать с тем, что есть. И если не подойдет ОНА, — Его Светлость выделил, — то на других не рассчитывай. За пять лет у нас сменилось больше тридцати человек. И я пришел к выводу, что проблемы не в выпускниках лекарских академий, а в тебе. Я ценю тебя, как умелого специалиста, но мне проще заменить тебя, чем позже выписать нового мага. Так что, — он покрутил ручку двери, — обживайтесь, леди Мэдисон.

Договорив, он скрылся за дверью, но за ним торопливо выбежал этот вредный хмырь. Я не хотела подслушивать, но болтали оба довольно громко.

— Прости, сам понимаешь, я не люблю, когда в мужскую профессию лезут дамочки.

— Понимаю, но иного выхода нет. Пусть она, — и опять герцог игнорирует мое имя, — доработает положенный срок. Она уедет, а ты к этому времени самостоятельно кого-то подыщешь.

— Спасибо, Александр, это выход, — уже примирительно высказался господин Уоррен. — А как ты? Боль уходит после мази?

— Увы, но нет. Тебе спасибо, конечно, за помощь. Я почти уверился, что моя болезнь неизлечима.

И все-таки мне не показалось. Господин Бриленд чем-то болел. Натопленный камин, трость, ленивые движения. Может я могу помочь?

— Я зайду к тебе вечером, осмотрю. Мы найдем выход.

Я попятилась и повернулась к помощнику аристократа. Тот изогнул бровь, но на мой молчаливый вопрос предпочел не размыкать губ. Понятия не имею, что он за человек, но помощник прекрасный и верный.

— Я приеду за вами, леди, к вечеру. Покажу, где вас разместили. А в госпитале поможет Эви.

— Да, я покажу, — дружелюбно закивала девушка. — А на господина Роберта не обижайтесь. Он... — она покрутила пальцем у виска, — очень устал. У него много дочерей, его жена сбежала с любовником, так что к женщинам он относится...

— Не сплетничай, Эви, — наставительно произнес Уэйд.

— А я не сплетничаю, — она возмущенно уставила руки в боки, — Леди Мэтисон об этом очень скоро узнала бы.

Намотав информацию на ус, заверила Уэйда, что ничего такого Эви мне и не сказала. Действительно, в маленьких городках все любят поболтать, выложить новичку какие-нибудь «вкусные» подробности.

С рыжеволосой девушкой мы сдружились быстро. Она признала, что ей тяжеловато работать у Роберта, характер у того похуже, чем у Его Светлости, и он слишком подвержен старым традициям.

В Брекенридже повеяло свободой для слабого пола. Теперь девицы имели право учиться наравне с юношами. Пока явление было не повсеместным, но докатилось и до Лавенхейма. Что, конечно, Уоррену не нравилось.

Эви показала мне госпиталь. Здание было небольшое, но очень ухоженное. На первом этаже велся прием. Люди сидели в холле на удобных диванах, а Эви, как секретарь, распределяла их по кабинетам, делала записи, вела карты. Один кабинет предназначался мне, второй, больший и светлее, чем мой, занял Роберт.