Лекарь в мире ЗОМБИ 2

Леха почувствовал, как холодный ком страха сворачивается в желудке. Вылазка. С Максом. В город, кишащий мертвяками. Худший кошмар, который он мог себе преставить.

— Я… — начал он, но Макс оборвал его коротким жестом.

— Через пол часа на северных воротах. Не опаздывай, иначе я лично притащу тебя за шкирку.

Леха знал, что это не пустая угроза — Макс всегда выполнял свои обещания, особенно те, которые касались насилия. Он молча кивнул, ощущая, как от страха пересыхает во рту.

Удовлетворенный его покорностью, боец снова повернулся к Маше. Его лицо мгновенно преобразилось — глаза заблестели, на губах появилась обаятельная улыбка. Он выпрямил спину, демонстрируя свою внушительную фигуру.

— А ты, красавица, не забудь про наш разговор, — его голос стал бархатным, но за этой мягкостью Леха слышал ту же стальную уверенность. — Жду тебя вечером. Покажу свои трофеи из последнего рейда в ТРЦ.

Он многозначительно окинул взглядом фигуру Маши, задержавшись на изгибе талии. Леха с удивлением заметил, как она ответила: не отступила, не отвернулась, а слегка покраснела и встретила этот взгляд с расчетливым интересом. Она чуть выпрямилась, слегка откинув волосы с лица — жест, настолько женственный и осознанный, что не заметить его было невозможно.

— Я подумаю, — ответила она с легкой улыбкой.

Что-то в том, как она произнесла эту фразу, заставило Макса довольно ухмыльнуться. Он подмигнул ей и пошел прочь, насвистывая бодрый мотивчик. Охранники последовали за ним, бросая на Машу оценивающие взгляды и обмениваясь многозначительными усмешками. Один из них, проходя мимо Лехи, намеренно задел его плечом, заставив покачнуться.

Леха поправил очки дрожащими пальцами.

Вылазка. Он почти физически ощущал, как сокращается время до назначенного часа. Нужно было идти готовиться, пополнять запасы энергии, но ноги словно приросли к земле.

— Ты в порядке? — тихий голос Маши вывел его из оцепенения.

Он вздрогнул и поднял взгляд. Она стояла перед ним, чуть наклонив голову, с легким беспокойством в глазах. Куда делась та девушка, которая секунду назад флиртовала с Максом? Эта перемена сбивала с толку.

— Да, всё… — он хотел сказать «нормально», но почему-то не смог солгать. — Всё как обычно. Привык уже.

Маша нахмурилась, и между бровей появилась маленькая морщинка.

— А он всегда такой? — В её голосе звучало искреннее недоумение, словно она всё еще не могла поверить, что подобное поведение стало нормой.

— Какой? — невесело усмехнулся Леха, поправляя очки. — Мудак? Да, всегда. С первого дня, как пришёл сюда.

Глаза Маши расширились от последней фразы. Она машинально коснулась своего запястья, словно желая убедиться, что оно всё еще цело. Затем её взгляд скользнул в ту сторону, куда ушел Макс, и Леха заметил в нём странную смесь опаски и расчета.

— Знаешь, я… — она запнулась, подбирая слова. — Я просто не хочу проблем. Здесь всё так странно, и я пытаюсь понять правила. Еще неделю назад у меня была нормальная жизнь и работа в школе… А теперь вот это всё.

Она вздохнула, и в этом вздохе слышалась усталость.

— Нужно как-то приспосабливаться, верно? — добавила она тише, и Леха не мог понять, оправдывается ли она перед ним или действительно спрашивает совета.

— Правило одно, — ответил он, и горечь в его голосе была настолько осязаемой, что Маша невольно поморщилась. — Делай, что говорит Голубев и его шестёрки. Или тебя выкинут за ворота. К мертвякам.

Она вздрогнула, инстинктивно обхватив себя руками.

— А такое уже случалось?

— Да, — Леха посмотрел ей прямо в глаза. — Трижды за последние несколько дней. И ещё случится.

Маша опустила взгляд, задумавшись. А когда она снова подняла глаза, в них читалась решимость.

— Значит, нужно стать полезной, — произнесла девушка, словно принимая важное решение. — В конце концов, выживает не самый сильный, а тот, кто лучше приспосабливается, верно?

Было что-то тревожащее в том, как быстро она переключилась от страха к прагматизму. Леха не мог её винить — каждый выживал как мог. И всё же…

Он хотел предупредить её, что Макс использует женщин и выбрасывает, что за спиной Голубева творятся вещи, о которых лучше не знать. Но слова застряли в горле. Потому что какое право он имел вмешиваться? Кем он был для неё? Никем. Просто очкариком с телекинезом. Трусом, который боится собственной тени.

Время утекало. Скоро Макс начнет его искать.

— Мне пора, — сказал он наконец, отводя взгляд. — Вылазка.

— Будь осторожен, — тихо произнесла Маша, и в её голосе прозвучала искренняя забота.

Леха кивнул, благодарный за эти простые слова. Но прежде чем он успел ответить, она добавила, понизив голос и наклонившись чуть ближе:

— Знаешь, я сама попрошу вечером Макса замолвить за меня словечко перед Голубевым, — сказала Маша, на мгновение опустив взгляд и теребя край своей кофты. Затем она выпрямилась и расправила плечи с заметной решимостью. — Мне бы какую-нибудь работу посерьезнее, чем раздача воды. Может быть, даже с отдельной комнатой.

Она произнесла это так буднично, словно говорила о собеседовании в офисе, а не о том, что собирается использовать свое тело как валюту. Леха почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Он прекрасно понял, каким именно способом она планирует «просить» Макса, и от этого понимания к горлу подступила тошнота.

Маша заметила его реакцию и слегка пожала плечами:

— Такова реальность, правда? Каждый выживает как может.

Эта фраза, такая циничная и прагматичная, отрезвила Леху. Она всё поняла о новом мире. Поняла за пять дней то, на что у него ушли бы недели — что здесь нет места для прежних моральных принципов. Есть только выживание.

— Да, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё кипело. — Такова реальность.

Он развернулся и пошел прочь, чувствуя, как с каждым шагом внутри растет что-то тяжелое и мутное. И это чувство имело одно конкретное название. НЕНАВИСТЬ!

— Вот здесь, — сказал Володя, тыкая пальцем в карту, разложенную на капоте внедорожника. — Получили сигнал от выживших. Они засели в спорткомплексе около Богатырского. Говорят, человек двадцать, вместе с детьми.

Группа стояла у северных ворот Торжковского рынка — Володя, Макс, Леха и ещё двое: Михалыч, коренастый мужик лет сорока с седой щетиной, и Тарас, охранник из оружейки, которую они попытались обчистить в первый день.

— А зомбаков там сколько? — спросил Макс, поправляя автомат. — Не хочу опять нарваться на толпу этих тварей, как вчера у метро.