Лекарка поневоле и 25 плохих примет

— Позже, — сдавленно ответила возмущённой матушке и отодвинула её в сторону.

Сама принялась доставать на стол инструменты и быстро их обеззараживать. Искалеченную руку уложила на обработанную поверхность каменной столешницы, сделала глубокий вдох и взялась за уголок полотенца.

На меня в этот момент пристально смотрели четыре пары глаз. Две с мольбой, одна с возмущением, а последняя — с любопытством.

— Выйдите наружу, — не своим голосом попросила я у матушки и её Давлика, но те не сдвинулась с места. Тогда я перевела взгляд на женщину, держащую в руках кровавую ношу, и скомандовала: — Положите пальцы сюда и освободите помещение от посторонних.

К счастью, она повиновалась.

Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, убеждая себя, что без моей помощи мужик лишится трети руки, значит, нужно собраться с силами и поднапрячься...

Обуздав подкатывающую дурноту, решительно откинула полотенце в сторону и принялась изучать рану.

— Я это... топором ухнул... — ошалело пробормотал мужик и нервно сглотнул.

Я изо всех сил стиснула зубы и взялась за работу. Сначала остановила кровотечение, затем промыла, вытащила мелкие осколки и щепки, вернула на место безымянный палец, отрубленный лишь частично — он висел на лоскуте кожи и тонкой полоске мышц. Осторожно приставила его к ладони, влила в рану магию и для верности сшила шёлковой нитью, убедившись, что кость хорошо состыкована. Затем принялась за средний и указательный пальцы, которые принесла жена.

В ушах шумело. Я старалась не думать о том, что делаю, и целиком довериться памяти Ланы. С Шельминым ранением же справилась — лапа у неё отлично работает! Дрыгается во сне и чешет ухо, как здоровая.

Тут, конечно, другое дело, на ладони нервов больше и они тоньше, но лучше плохо работающие пальцы, чем никаких. Опять же, подвижность можно восстановить со временем...

Человеческую мозаику я собирала так долго, что от напряжения заломило спину. Соединить все крупные сосуды, мышцы, кости, сухожилия, кожу — очень кропотливая работа, особенно когда на тебя встревоженно смотрит пациент. Кроме того, в местах сращивания ткани ещё очень нежные — любое неверное движение может их повредить, и они разойдутся.

Мысленно пообещала себе в следующий раз усыпить пострадавшего, а то он смотрит на меня и трясётся, чем только сильнее нервирует.

Сил в мужика влила немеряно — преимущественно из накопителей. Так много, что не осталось почти ничего — даже на обезболивание магии не хватило, пришлось допаивать зельем. Закончив, поняла, что переборщила, но это скорее от испуга и по неопытности. В следующий раз буду экономнее.

Крепко замотала ладонь пациента от кончиков пальцев до запястья, чтобы избежать отёка, наложила лангету, зафиксировала и дрожащими окровавленными руками передала сопровождающей его жене флаконы с обезболивающим и противовоспалительным.

— Зелье давать каждые два-три часа. Повязку не снимать, руку вниз не опускать, держать на перевязи. Завтра утром ко мне. Рукой не шевелить, лучше лечь спать, снотворное сейчас найду. Если случится что-то экстренное, то приходите в любое время.

Она молча кивнула и, получив третий флакон, увела всё ещё бледного и испуганного мужа с собой.

Я осталась одна посреди испачканной кровью приёмной, а на пороге уже ждали другие пациенты, взбудораженные зрелищем, и председательствовала среди собравшихся матушка с сыночкой-корзиночкой или, вернее, с сыном-корзином. Всё ж таки столь крупный парень на корзиночку никак не тянул.

Устало пройдясь по всем диагностическим заклинанием, сняла у женщины мышечный спазм и сбила давление у благообразного старичка. Инфарктами-инсультами дело не пахло, так что разберусь позже, в рабочем режиме.

— Приём возобновится через час, мне необходимо сделать уборку помещения и поработать с артефактами. Приходите, пожалуйста, позже, — попросила я. — А токающая рука может подождать до утра — ничего угрожающего жизни в ней нет.

Больные спорить не стали, тем более что некоторые видели и успели обсудить отрубленные пальцы и пятна крови на крыльце. Когда все разошлись, я вернулась в приёмную, закрыла за собой дверь и вдруг подумала: а ведь за всё время операции я не то что не заблевала задний двор, но даже ни разу не икнула!

Шельма уже пробралась внутрь и с интересом нюхала алые капли на полу.

Только этого ещё не хватало!

Я решительно оттеснила кису обратно в дом, набрала ледяной колодезной воды и принялась отмывать кровь — сначала с себя, потом со стен, а потом с пола, сама удивляясь тому, что не испытываю почти ничего. Слишком устала.

Аппетита тоже не было. Через силу запихнула в себя несколько ложек ореховки с мёдом, даже не помышляя о том, чтобы притронуться к мясу или колбасе. Когда вернулась в приёмную, обнаружила сидящего на лавочке возле дома соседа. С козой.

Если это ещё один Божий дар, то я такого счастья, пожалуй, могу и не вынести.

— Ясного вечера, — осторожно поздоровалась я. — Что у вас?

— Да коза! — раздосадованно ответил он, поднимаясь.

Козу я и так видела. Она, правда, чуток напоминала антилопу, но кто я такая, чтобы придираться к анатомии местных копытных?

— Она заболела?

— Ну да! А чего б я здоровую козу к тебе попёр? — искренне изумился Амезег. — Мастит у неё.

Мастит! Ура!

К глистам прибавилась ещё одна болезнь, растопившая моё сердечко своей некровавостью.

— От мастита зелье специальное есть! — обрадовалась я.

— А так? Магией нельзя? — недовольно спросил сосед, явно помятуя об экономии.

— Для вас — зелье бесплатно! В благодарность за дрова, покраску и пирог. Магии у меня почти не осталось. Пальцы отрубленные заживляла, сами понимаете…

Сосед повеселел и важно кивнул, а я почувствовала неимоверное облегчение — вот и получилось достойным образом воздать ему за всю причинённую доброту. Несчастная коза жалобно заблеяла, когда мы влили в неё полфлакона снадобья, но Амезег дело явно знал — поставил козу между ног, сам одной рукой схватился за рог, а второй потянул её за бородку, чтобы открыла рот.

Заклинание показало, что в остальном коза вполне здорова и рога с копытами отбрасывать не собирается. Отдала соседу флакон и наказала напоить козу завтра в это же время второй порцией. Если не поможет — вести ко мне. Выдохнув, уже хотела уйти к себе, как на горизонте снова показались матушка и сын-корзин.

Те же лица, акт второй.

— Таська! — позвала она издалека, явно торопясь застать меня на пороге.

Боялась, что я спрячусь от неё в доме? Честно скажу: эта соблазнительная мысль промелькнула, но я убедила себя, что выше этого.

— Не Таська, а Таисия, — строго поправила я.

— Давлик-то совсем плох! Аппетиту нету!.. — запричитала она, указывая на пышущего здоровьем парня. — И плечо у нас так и токает!

Несколько часов назад Давлик был абсолютно здоров, но я всё равно потратила силы на ещё одно заклинание, показавшее тот же результат.

— Он обычно весь пирог съедает, а сегодня вечером только половину осилил!

— Он здоров. Может, пирог был не очень вкусный? — я не удержалась от ехидного вопроса, за что получила оскорблённый взгляд. — Вы сами себя хорошо чувствуете?