Лекарки тоже воюют 2

– Мы тоже не будем Вам мешать, - произнес Керем, повернувшись к выходу.

– Нет, ребята, задержитесь! – неожиданно попросил нас директор.

Убедившись, что дверь в кабинет плотно закрыта, руководитель элитного учебного заведения обратился исключительно ко мне:

– Син, стоит ли из любой конфликтной ситуации устраивать публичную порку? Может быть, следует искать компромиссы и становиться более лояльной?

– В батальоне капитана Дамайона служило много моих друзей, двое из них умерли у меня на руках. Группа лекарей прибыла на место боя вместе с разведротой, спешившей им на выручку. Мы дружили несколько лет, а сейчас Вы предлагаете мне искать компромиссы в их гибели и становиться лояльной к людям, предавшим ребят?! – твердо разъяснила я свою позицию.

– А то, что Вы, директор Ридлей, называете публичной поркой, является правдой, которую я не считаю нужным скрывать и замалчивать!

Я пристально смотрела на нового директора школы, фиксируя его реакцию на свои слова. Он резко побледнел, ссутулив плечи, словно на них давила огромная тяжесть.

– Син, война закончилась! Теперь мы живём по законам мирного времени, - пытался он меня вразумить.

– Верно! Но война закончилась исключительно благодаря подвигам таких парней, что остались лежать у подножья Азорских гор. И именно мы, воевавшие и оставшиеся в живых, должны устанавливать законы мирного времени!

– А как же насчет ОСТАЛЬНЫХ? По разным причинам они не знают, что такое настоящая война? – не отступал он.

– Мы с Моярой попали на войну совсем девчонками! Мне сейчас шестнадцать, Мояра на два года старше! И Вы считаете, что нас должно интересовать мнение ОСТАЛЬНЫХ трусов? Согласно закону военного времени солдаты жертвовали своими жизнями в противостоянии с врагом на поле боя! ОСТАЛЬНЫЕ «скромно» молчали и не оспаривали наших действий. Почему же сейчас они решили, что им позволительно возмущаться и диктовать нам свои правила? – не соглашалась я.

– Ты говоришь правильные слова, но реальность, девочка, намного сложнее! – директор Ридлей выглядел очень уставшим.

– СЛОЖНЕЕ было хоронить друзей! Со всем остальным мы справимся! – не уступала я, уверенная в своей правоте.

– Син, война закончилась! – пытался достучаться до меня директор, но его голос уже не звучал так твердо, как в начале разговора.

– Разве? Тогда почему Вы, господин Ридлей, не чувствуете себя победителем? Почему оправдываете поступки трусов? Ведь это мы с Вами разбили врага, а не ОСТАЛЬНЫЕ!

Мы ушли из кабинета, оставив директора в глубокой задумчивости. Выйдя на школьный двор, укрылись под тенью раскидистого дуба. Сама не заметила, как прикурила сигарету, вдыхая горьковатый дым. Как ни старалась, мне не удалось остаться спокойной, память о погибших друзьях выворачивала душу. Прикосновение Мояры вырвало меня из задумчивости. Знакомыми жестами подруга молча попросила сигарету. Прикурив, она втянула в себя едкий дым и, уставившись в одну точку, замкнулась в себе.

– Странно было слышать такие жесткие слова от маленькой девочки, - внимательно меня рассматривая, словно впервые увидел, произнес Керем.

– Со стороны вы кажетесь такими добрыми, хрупкими, нежными, милосердными, - не отрывая влюбленных глаз от моей подруги, поделился своими мыслями Цун.

– У меня в батальоне ребята тоже были очень добрыми. Перед боем, итог которого нельзя было предугадать, они давали мне две гранаты, одну для врага ..., - и тут Мояра, вдохнув дым, закашлялась.

– А вторую? – настороженно спросил Цун.

– А вторую для меня! Чтобы живой не попасть в руки эриконцам! – тихо пояснила она. – Вот такое милосердие!

Мне не нужно было объяснять причины столь странного поведения ребят, с которыми служила Мояра. Участь женщин, которым «посчастливилось» попасть в плен к эриконцам, была всегда одинаково ужасна. Так враги пытались вселить в нас страх, сломать! Ничто так не губит боевой дух солдат, как униженные, растоптанные, изнасилованные женщины. Эриконцы делали это напоказ, с изощренной жестокостью! Смерть, действительно, считалась среди женщин-военнослужащих благом по сравнению с эриконским пленом.

Глава 18

Явуз

Еще не рассвело, когда отец неожиданно вызвал меня к себе в кабинет.

– Ты в курсе, что произошло вчера на уроке истории у ребенка? – взглядом указав мне на стул, спросил отец, сразу перейдя к делу.

Сам он уселся в свое рабочее кресло, из чего я сразу сделал вывод, что разговор предстоял основательный.

– Нет, я ждал ее после уроков, но она отзвонилась и предупредила, что уехала со школьными друзьями гулять в город. С тех пор ее еще не видел, - отчитался я.

На мои объяснения отец лишь кивнул, и молча развернул ко мне монитор своего компьютера. То, что я увидел, мне совершенно не понравилось. Учитель вел себя недопустимо грубо по отношению к мелкой, а вот Син в очередной раз меня поразила, ее поведение было безупречно, она умело отбивала каждую атаку преподавателя. Финал противостояния учителя и ученицы совершенно поверг меня в шок: историк – беглый капрал расстрелянного полковника Фразира!

– Как получилось, что на должность преподавателя школы имени Картиса попал разыскиваемый службой безопасности военный преступник? – недоумевал я.

– Престон – внебрачный сын нашего министра иностранных дел. Юноше готовили блестящую карьеру дипломата. Его и к Фразиру-то в штаб отправили, чтобы в личном деле красовалась запись об участии парня в боевых действиях. На передовой он ни разу не появился, предпочитая отсиживаться в штабе, - с горькой усмешкой вещал отец.

– А когда с Фразиром произошла эта «досадная неприятность», в которой был уничтожен батальон капитана Дамайона, министр помог своему бастарду сбежать, - озвучил я свою догадку, как только родитель сделал паузу в своем рассказе.

– Именно! – подтвердил мои умозаключения он. – О карьере дипломата Престону пришлось забыть! Министр был вынужден потратить немало денег и своего влияния, чтобы личное дело сына бесследно потерялось в архивах и появилось новое, кристально чистое, а также удалить любые сведения об участии сына в трагедии погибшего батальона. Поэтому его никто и не искал. Престон экстерном сдал экзамены на учителя истории и преподавал в захудалой школе на окраине Туринии, но тут так удачно для бывшего капрала освободилось место в элитной академии имени Картиса. Министр не удержался от соблазна пристроить проблемного отпрыска на тепленькое местечко. Престон успешно прошел все проверки: личное дело нового учителя было девственно чистым, а также у парня наблюдался явный талант к преподаванию, - словно занятную сказку, рассказывал отец о новой жизни бывшего капрала.

– Но тут везению сынишки министра пришел конец: Престон нарвался на нашу мелкую, - хмыкнул я.

– Именно! – отец по-мальчишески усмехнулся, повторно подтвердив правоту моих выводов. – И Син его блестяще разоблачила. Причем, совершенно случайно!

Отец замолчал, раздумывая, как дальше продолжить наш разговор. Судя по его неуверенному виду, он хотел меня о чем-то попросить:

– Явуз, я знаю, вы с Син не слишком ладите, и маленькая причинила тебе немало беспокойства, но я прошу тебя на время позабыть все недоразумения и присмотреть за девочкой.