Лекарство от любви

— А тебя не смущает технология его изготовления? — усмехнулась Изольда.

— Ну я же не ревнитель Светлой морали, — фыркнул Кай. — Жизнь одного нерожденного ребенка, который еще даже не является личностью и ничего не осознает, в обмен на жизни многих взрослых полноценных людей — это вполне оправданный обмен. Меня смущает другое. После твоей смерти он ведь превратится в обычный нож, так?

— Всякая магия утрачивает силу после смерти ее создателя, — пожала плечами Изольда. — Но, во всяком случае, в ближайшие лет восемьдесят я умирать точно не планирую.

Раздался дробный лязг. Целый полк зомби, гремя доспехами, повалился на землю. Два соседних полка пришли в движение, но беспорядочное и неуклюжее; стройные ряды тут же смешались, сталкиваясь друг с другом. Мимо шатра проскакали несколько мертвых лошадей без всадников; одна из них волочила за собой труп, застрявший ногой в стремени. У трупа оторвалась рука и осталась лежать перед шатром, тускло блестя латным наручем. Дуновение воздуха, с легким хлопком вырвавшегося из шатра, донесло до Кая запах, и он брезгливо наморшил нос.

— Скоро все поле имперской славы будет изрядно смердеть, — кивнула Изольда. — Вся эта многотысячная армия разложится обратно до скелетов в считанные минуты.

Кай достал из кармана свою маску и привычно пристроил на лицо. Она была мокрой, но против вони это было как раз то, что надо.

Из шатра слышались новые крики. Внутри метались отсветы и неясные тени. Полотняная стена с громким треском разорвалась по всей высоте, и через прореху вылетела спиной вперед человеческая фигура. Ударившись о землю, она раскололась на куски, словно статуя.

Вокруг, вблизи и вдали, падали все новые зомби, некоторые — в движении, другие — так и не сойдя с места. Одновременно в небесах развеивались тучи, сплошная пелена рвалась на белесые, просвеченные лунным светом клочья, которые таяли на глазах. Кай почувствовал, что становится холоднее, и поежился в своей мокрой и грязной одежде, обхватывая себя за плечи. Надо было тоже забрать у кого-нибудь из магов подбитый мехом плащ…

Из шатра донесся пронзительный, рвущий уши визг, по всей видимости, женский. Разорванный край материи захлопал, словно флаг на ветру. А затем раздалось мягкое «пуффф!», стены шатра всколыхнулись, словно раздутые изнутри ветром — и начали оседать на землю. Рухнули рейки, поддерживавшие крышу, раздался хруст раздавленного стекла, и пламя горящего масла из разбитых светильников вырвалось наружу, жадно пожирая полотно поверженного шатра. Спустя минуту он пылал уже весь.

— Ну вот, кажется, и все, — пробормотал Кай.

— Нет, — возразила Изольда, указывая в противоположную сторону. — Кто-то из них еще жив.

Кай обернулся и увидел, как по залитому луной и усеянному десятками тысяч трупов полю скачет одинокий всадник в черных латах на черном могучем коне. Скорее всего, это был тот самый. И он скакал по направлению к ним — хотя пока еще был далеко.

— Думаю, это командующий армии Вольдемара, — обеспокоенно сказал Кай. — Ты сможешь его остановить?

— Лучший способ сделать это — покончить с тем, кто его поднял, — ответила Изольда и решительно зашагала к горящему шатру.

Навстречу ей из-под пылающих руин выбрался человек. Сбросил с плеч охваченную пламенем мантию, когда-то снежно-белую, а теперь быстро черневшую. Его камзол дымился, в седых волосах и бороде тлели искры, некогда густые брови сгорели, но он, больше не обращая внимания на последствия пожара, шел вперед.

— Игнус, — констатировала Изольда. — Самый сильный из всех. Что ж, логично.

Сейчас, впрочем, глава Светлого Совета мало походил на самого могущественного мага цивилизованного мира и самого влиятельного человека Империи. Это был просто изможденный старик, с трудом переставлявший ноги. Все его магические силы были растрачены без остатка, да и физических осталось совсем немного. На лице, которое казалось постаревшим лет на двадцать, застыла гримаса страдания — и едва ли единственной причиной такового была боль от ожогов. Сгорбившись и бессильно свесив руки, он ковылял к Изольде, словно умирающий в пустыне путник — к колодцу, не видя больше ничего — ни Кая, подошедшего сбоку, ни, тем более, скачущего откуда-то издали мертвеца.

— Изольда… — мучительно прошелестел его голос. Та иронично приподняла бровь — обычно ее подданные, даже будучи старше ее вдвое, не отваживались обращаться к ней столь фамильярно, просто по имени.

— Я люблю тебя… больше жизни… — продолжал старик, делая еще шаг, затем еще. — Больше всего на свете… Я не могу жить без тебя… Я предпочел бы, чтобы меня разрезали на куски…

Изольда устало усмехнулась. Сколько раз она уже слышала этот бесконечно пошлый набор одних и тех же слов! Она скосила глаза направо, проверяя, где там черный всадник. Она все еще не была уверена, что тот собирается напасть, но все же пора с этим кончать…

— Но… — Игнус подошел уже почти вплотную, — долг…

Из длинного рукава камзола прямо ему в ладонь выскользнул стилет. Старик с неожиданной прытью метнулся вперед, вскидывая руку с оружием и целя Изольде точно в сердце — пронзенное за этот день уже дважды. Изольда, чье внимание было отвлечено всадником, а тело все еще не вернуло прежнюю подвижность, не успела отскочить.

Но стилет не достиг цели. Игнус застыл, удивленно глядя на стальное жало, выросшее из его собственной груди. Его рот округлился, глаза выпучились, и он издал звук вроде «а… а…» Затем ноги старика подогнулись, и Кай, стоявший позади него, опустил шпагу, позволяя безжизненному телу соскользнуть на землю.

Почти сразу же раздался звук другого, куда более грузного падения. Черный конь, начавший разлагаться прямо на скаку, рухнул, кувырнувшись через голову и с мокрым хрустом ломая шейные позвонки. Вылетевший из седла всадник тяжело грянулся всеми своими доспехами о землю. Шлем отлетел от удара вместе с головой и подкатился к ногам Кая. Тот поднял сапогом забрало, желая все-таки увидеть лицо легендарного мага и полководца. Но под забралом был уже только оскаленный череп в расползающихся ошметках зловонной гнили.

— Ты очень вовремя, — благодарно произнесла Изольда, — а вот я расслабилась слишком рано. Никогда нельзя этого делать, пока враг жив, в каком бы состоянии он ни находился… Как ты понял?

— Ничего я не понял, — недовольно ответил Кай, — я только знал, что с ним пора кончать, пока до нас не доскакал его приятель. А ты-то чего медлила?

— Да, видишь ли, не люблю убивать людей, не дослушав. Сам понимаешь, это приводит к труднопоправимым ошибкам… но и обратное, как видим, порою тоже.