Лекарство от мигрени

— Не думаю, что одного кусочка бургера в твоем желудке хватит на весь мой салон, — Эрик все еще примеривался и присматривался, поворачивая голову Чарльза то так, то эдак, не касаясь его волос.

— Я очень талантлив в этой области, особенно когда меня мучает такая кошмарная мигрень. Можешь спросить у Хэнка.

— Спасибо, обойдусь своим воображением, — Эрик, наконец, взял в руки расческу, аккуратно приглаживая всклокоченные пряди и следя за тем, как расслабляется лицо Чарльза с каждым движением.

Было время в детстве, когда Эрик хотел стать врачом, но как-то не сложилось. Кто бы знал, что однажды он почувствует себя целителем, занимаясь стрижкой телепатов.

Чарльз приоткрыл один глаз:

— Ты что, хочешь сказать, что я не один твой клиент-телепат?

Эрик взялся за ножницы, неторопливо и аккуратно состригая кончики прядей. Совсем по чуть-чуть, чтобы потом пойти на второй заход, вводя Чарльза своими плавными действиями чуть ли не в состояние блаженной прострации.

— А ты думал, я не воспользуюсь твоей идеей насчет заработка на несчастных телепатах? — бровь Эрика вопросительно поднялась вверх, в то время как лицо Чарльза пошло красными пятнами.

— Эрик, это просто низко! Ты что, наживаешься на страданиях других? Хочешь сказать, что я в это вложил свои финансы? Чтобы ты брал с несчастных баснословные деньги за избавление от страданий? Ты…

Чужая пятерня мягко, но настойчиво вцепилась ему в макушку, оттягивая голову назад.

— Не слишком профессионально.

Лицо Эрика над ним было непроницаемо спокойным:

— Успокойся, я пошутил, — он отпустил чужую голову и вернулся к своему занятию как ни в чем не бывало.

Какое-то время Чарльз напряженно сопел, внимательно следя за отточенными движениями Эрика, пока не расслабился окончательно. Головная боль еще пульсировала, но только в затылке, там, где чужие пальцы дернули за волосы, нарушая только-только нормализовавшийся ритм пси-активности.

В салоне было тихо. Жужжала мерно вентиляция под потолком, за окном иногда проезжали машины, в соседней комнате работала ассистентка, намывая инструменты и сортируя рабочие материалы на складке. В прихожей на скрипучем кресле дожидалась своей очереди какая-то женщина, со скукой листающая журнал. Над ухом Чарльза едва слышно щелкали ножницы.

Кто бы мог подумать, что дело всей его жизни однажды начнется в убогой парикмахерской бедного района? Чарльз думал, что всегда будет прятаться от людей, скрывать свой дар и надеяться на создание вакцины от мутации, а год спустя он оказался в правительственном кресле, став представителем мутантов Америки. Они боролись и прошли все круги ада, доказывая в суде, что Эрик невиновен и был подставлен Эммой Фрост. Они узнали о Себастьяне Шоу — психопате с манией величия, ради которого Эмма и устроила взрыв, выпустив того на волю. Уильям Страйкер, поощряющий использование мутантов в военных целях, опыты и пытки, сел в тюрьму навсегда. Но все это были лишь первые шаги на пути к светлому будущему.

Волнения, митинги, самосуды… Люди и мутанты словно сорвались с цепи после дня «Икс», устроенного Фрост. Но мало-помалу дело двигалось, и на место паники и агрессии пришли мирные переговоры. Чарльз не спал и не ел, участвуя в разработке законодательных проектов, вступая в дебаты и давая интервью. К нему прислушивались. Его состояние и должность профессора впервые сыграли на руку самым лучшим образом. Мутанты тянулись к политической партии «Люди Икс», предлагали помощь или искали защиты. И, несмотря на постоянную усталость и головную боль от подавителей, которые пришлось принимать, когда Чарльз находился в парламенте, он ощущал себя на своем месте. Да и Эрик любезно согласился оказывать его страдающей голове посильную помощь, раз уж политического деятеля из него не вышло…

Чарльз практически уснул, когда Эрик заскользил пушистой кистью по его шее, смахивая мелкие волоски.

— Готово. Ну, и как твоя голова?

Осоловелый взгляд в зеркале и довольная улыбка говорили сами за себя:

— Премия парикмахера года тебе обеспечена. Золотой гребешок! — Чарльз довольно хлопнул по подлокотнику кресла и выбрался, наконец, из накидки. Чиркнул бляшкой портфеля по стеклу еще раз и стащил с полочки гамбургер, откусывая от него знатный шматок: — Ммм, пища богов!

— Это вроде был мой…

— Ишвини, приходи на ушин! Рейвен што-то готовит!

Чуть ли не пританцовывая, Чарльз выпорхнул из кабинета, оставив Эрика наедине с расческой и ножницами.

— Я даже знаю что, будущий дядя, — это он, конечно, пробубнил себе под нос, чтобы не испортить вечерний сюрприз.

Рейвен заходила вчера и прожужжала ему все уши о том, что беременна и в их с Хэнком маленькой семье ожидается пополнение.

— Только Чарльзу не говори, а то он перенервничает перед своим заседанием, — поглощая пирожное с огромным количеством крема, Рейвен хихикнула в ответ на какой-то телепатический посыл клиентки, что сидела в кресле у Эрика. — И да, лучше не говори Чарльзу, что ты еще и других телепатов стрижешь.

— Почему это?

— Ох, он ужасный собственник. Обидится еще.

— Я что, по-твоему, его ручной парикмахер? — Эрик возмущенно чиркнул ножницами, отрезая больше, чем надо, но женщину-телепата в кресле это, кажется, совершенно не заботило.

— А я его ручная сестра, а Хэнк его ручной помощник, а все мутанты Америки его ручные подопечные. Господи, мы ж о Чарльзе говорим, он до десяти лет был единственным ребенком в семье и вырос страшным эгоистом. Это только кажется, что он печется обо всех нас вместе взятых, но лучше из его песочницы игрушки не уносить.

— Я, конечно, не врач, но, по-моему, у тебя уже гормональные сдвиги из-за беременности.

Рейвен только фыркнула:

— Ну-ну, умник. Потом попомнишь мои слова…

Эрик смахнул волосы с подголовника и аккуратно свернул ткань накидки, убирая все на место. Что ж, свой салон, достаток, квартира в центре города и друзья-мутанты, ведущие страну к мирному существованиях двух рас, — о чем еще можно было мечтать?

В прихожей послышался какой-то странный звук, и Эрик обреченно закатил глаза. А ведь он просил Эмили убрать со стола этот…

— Это что список твоих клиентов-телепатов?! Да их тут двадцать человек! Эрик, стрижка телепатов не принесет тебе прибыли!!!

Ну, не может же все быть идеально, не так ли?