Лекарство от развода

Когда Кобурн предложил жене купить дом в Челси, который продавал его знакомый, она с неохотой поехала взглянуть на него. Но сразу же влюбилась в цветущий сад на заднем дворе, который понравился ей гораздо больше, чем просторная и современная кухня. И Диана полюбила Челси. Кобурн был прав. Это идеальное место для ребенка, экологически чистое и уютное.

Сделав заказ для ужина, на который они пригласили Фрэнки и Харрисона, Диана уселась возле окна и стала ждать. Что-то случилось в ту ночь, когда они помирились с Кобурном, что-то, пронзившее их обоих, словно электрическим током. Ей удалось проникнуть под его панцирь. Может быть, не в полной мере, потому что муж оставался для нее загадкой. Однако теперь она безошибочно угадывала, когда он выражал свои истинные эмоции.

Это произошло в то утро, когда Кобурн рассказал ей об отмене сделки, а затем овладел ею с отчаянной страстью, которую не мог скрыть. С того момента он впустил жену в свой внутренний мир. Он позволил ей поддержать его в кризисной ситуации. Стало ясно, что она ему нужна не только для секса. Отношения их вышли на новый уровень.

Было странно заниматься домашними делами, а не стоять у операционного стола, спасая жизни. Диане этого недоставало. Будто у нее отняли частичку ее самой. Но такой перерыв был полезен. Ей надо было решить, чего она на самом деле хочет.

Однако в данный момент она нужна своему мужу. Семья для нее самое главное. И она будет поддерживать Кобурна, пока он не преодолеет кризис.

Диана не могла забыть, что сказал Кобурн, когда они возвращались от Кентов. Нельзя жить по принципу «что, если…». А ведь она все время так жила. Каменела от страха при мысли о том, что муж бросит ее, и начинала ссориться с ним еще до того, как находился повод. Она с головой уходила в работу, не в силах понять саму себя.

Но теперь Диана поняла: вместе с Кобурном она может построить счастливую жизнь, базирующуюся на взаимопонимании. Она знает, кем она хочет быть.

Надо следовать велениям своего сердца и отгородиться от чувства опасности и неуверенности, которые довлели над ней всю жизнь.

На этот раз она не позволит своему браку развалиться.

– Диана… Я тебя сразу не узнал! Привет!

Подняв глаза, молодая женщина увидела Франка Моритца, под руководством которого мечтала работать. Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как он вошел в магазин.

Он был таким же солидным, как и всегда, и губы его изогнулись, когда он наклонился и расцеловал ее в обе щеки.

– Я думал, ты в Африке. Или ты еще не уехала?

– Нет… – Диана колебалась. – У меня изменились планы. Я вернулась в Нью-Йорк.

Франк окинул ее пронизывающим взглядом:

– М-да… Интересно… Почему ты не пошла работать ко мне?

– Я не хотела обрести популярность за счет твоей славы, Франк. Я была уверена, что ты легко найдешь достойного хирурга.

Он продолжал смотреть на нее, не мигая, будто раздумывал, считать ли ее слова оскорблением.

– Ты была лучшей кандидатурой. Другие меня не устраивали. Вакансия по-прежнему открыта для тебя.

Сердце ее подпрыгнуло в груди. О боже! Затем реальность обрушилась на нее. Она беременна.

Диана опустила голову:

– Сейчас для этого не самое подходящее время.

Франк прищурился:

– Мне надо принять решение к концу месяца. Подумай.

Ведь она мечтала работать с ним.

– Да, я подумаю.

– Скажи своему ревнивому мужу, что это займет всего лишь пару лет. А затем он получит тебя обратно, – холодно добавил Франк.

О нет! Кобурн сойдет с ума, если она заикнется об этом. Следует обдумать каждое слово, прежде чем заводить разговор.

Франк взглянул на часы:

– Мне пора. Ты знаешь, где меня найти. Я рад, что случайно встретил тебя.

Судьба очень жестока. Ей предложили осуществить мечту, но она ждет ребенка. Зачем ей послано такое испытание?

Голова у нее кружилась, когда она, забрав покупки, направилась на квартиру к Кобурну. Они жили там, пока благоустраивался их дом. Муж пришел домой за десять минут до начала ужина и швырнул портфель на пол. Под глазами у него были темные круги.

Сердце Дианы замерло. Она поспешила к нему и поцеловала в щеку. Обняв жену за талию, Кобурн порывисто и жадно поцеловал ее в ответ, и это было подтверждение того, что он нервничает.

– Сегодня был плохой день?

Он кивнул:

– Мы объявили, что отзываем нашу продукцию. Поднялся большой шум. Все хотят положить чью-то голову на плаху.

– Это нелегко.

Глаза его горестно блеснули.

– Я собирался взять на себя ответственность и помочь семьям погибших. И хотел найти решение проблемы, чтобы такое больше не повторилось. Но чем больше мы спорили, тратя время на подбор формулировок, тем дальше уходили от сути.

Диана иронично улыбнулась:

– Очень похоже на то, что происходит в клинике. Неужели кто-то не хочет, чтобы ты брал на себя ответственность?

– Совет директоров стремится минимизировать нашу вину. Разделить ее с кем-нибудь.

– Разве не корпорация виновата в отказе тормозов?

– Виновата на девяносто девять процентов.

– Неужели можно быть и правым, и виноватым?

– Мои оппоненты так считают. – Кобурн ослабил узел галстука. – А как прошел твой день?

– Превосходно, – коротко ответила Диана. – Я позавтракала с Бет, затем покупала продукты к ужину. Полчаса обсуждала с менеджером, какое вино подойдет к стейку.

– Диана… Мне надо переодеться.

– Иди.

Диана закончила подготовку ужина. Ей очень хотелось рассказать Кобурну о встрече с Франком Моритцем, но сейчас не время.

Приехали Франческа и Харрисон. Живая очаровательная Фрэнки была полной противоположностью своего серьезного и строгого мужа. Диана всегда с опасением относилась к брату Кобурна, считая его скрытным и мрачным. Но он, казалось, расслабился с тех пор, как встретил Фрэнки. И его новый облик – в качестве кандидата в президенты – ей очень нравился.

За ужином они обсуждали избирательную кампанию и восхищались Харрисоном, который обошел конкурентов и даже стал лидером в некоторых штатах.

Диана с удовольствием наблюдала за тем, как крепнут отношения между братьями. Теперь они стали более искренними, исчезло напряжение. Однако ей горько было видеть, с каким восхищением смотрит Харрисон на свою беременную жену. Кобурн так на нее не смотрел.

Диане стало плохо. Желудок ее сжался, не желая переваривать прекрасно приготовленный стейк.