Лекарство от скуки
Шрифт:
— Влезла. — Он с готовностью кивнул, окинул меня посветлевшим взглядом. — А зачем? — Вопросом задался, чем на корню моё самовнушение подорвал, и я с дивана подскочила и едва не бегом к нему бросилась, что-то доказать пытаясь.
— Да потому что захотела! — Прокричала, бессильно сжимая кулаки. — Захотела быть не просто случайной знакомой, мимолётным увлечением, ошибкой молодости! Мне так захотелось стать для тебя ещё кем-то… кем-то важным, может быть, даже незаменимым человеком!
— Или той, что ворвалась в мой дом без приглашения и устроила пьяный дебош, да, Измайлова? — Осадил меня Татарин и… да, да, это была всё та же не прекращающаяся череда его смысловых оплеух.
Видя мою растерянность, ступор наблюдая, руку протянул и пальцами щёки с обеих сторон сжал, больно удерживая лицо в нужном ему положении.
— В твоей
— Я устала, Олег…
— Устала? Я тоже. Ты хочешь уйти? Я отпускаю тебя. Ты хочешь узнать, какого это, быть без меня? Я тебе напомню. Иди. — Хватку ослабил, и я шаг назад сделала.
Тут же потерялась, в пространстве ориентироваться перестала. Не ожидала ни слов этих, ни действий. Снова попятилась, а он, на это глядя, очередной раз испытать решил.
— Ты считаешь, что меня подловила, но это не так, Измайлова. — Ровно начал. — Нет ничего этого. Ни дома, ни друзей, ни любовницы. Родителей нет, целей и планов… Тех, в которых не было бы тебя, их нет, Наташ! Моя жизнь с тобой рядом — не здесь! — Прокричал раздражённо. Завёлся, разошёлся, не разглядел причину, чтобы сдержаться. — Но ты этого не понимаешь, не хочешь понять. Ты живёшь в призрачном мире своих обид. Ты не хочешь его покидать. Мне что теперь сделать, а?! — Ко мне подался, но прикоснуться не захотел. Держал слово. — Мне тоже нужно сделать тебе больно? Ударить, унизить, изнасиловать… Что?! Что сделать, чтобы ты впустила меня туда? Хочешь, я даже в списке твоём номером один стану? Я смогу, Наташ! И больно будет, и страшно! — Безумно улыбнулся. — Я хотел для тебя другой мир создать, но тебе другого не нужно, тебе комфортно в этом, а мне комфортно с тобой! Чего ты ещё не видела в конторе своей? Какие игрища заставят, будто кошку, на дыбы встать?! Ну! Я же молодой, инициативный, предприимчивый! — Выкрикнул, призывая сделать выбор. — Я всё смогу. — Заверил хриплым шёпотом. — Дай угадаю… Отношения рабыня — господин точно в новинку будут! Этого ещё не испытывала. Для этого время нужно, а ты во времени всегда была ограничена. Вот уж где простор есть для фантазии, да? На улицу смотреть только через крышу моего дома, говорить, когда позволю, одежду носить, когда разрешу и какую сам для тебя выберу. А, ты знаешь, ведь у меня отличный извращённый вкус! — Рассмеялся в голос. — А сколько сексуальных возможностей открывается… Словами не передать… — С азартом заверил, а я молчала. — Вот тогда точно получится к тебе пробиться. Вот тогда ты узнаешь, что такое ненависть и мечтать будешь, чтобы сдох! Каждое твоё утро будет начинаться с этой мысли. Или чтобы сама сдохла! Как вариант. Так пойдёт, Наташ? — Вплотную приблизился и за лицо ладонями обхватил, надёжно удерживая. — Так я смогу тебе понравиться? Ты ведь по-хорошему не понимаешь. Ты признаёшь только силу. Я сильнее тебя, Измайлова. Не одумаешься — сможешь убедиться в этом воочию. — Пообещал, глазами сверкая. — А сейчас иди. Иди… куда ты там хотела… — От меня отошёл и отвернулся. — С Громовым только трахаться не вздумай! Ты же помнишь: я ревную. — Смешливо бросил обидную фразу и внимательно за реакцией наблюдал. К собственному чутью прислушивался. — Правда, что-то подсказывает, он тут ни при чём… Верно? — Брови в знаке вопроса выгнул, а я не стерпела, лицо в ладони спрятала.
— Оставь меня в покое, Татарин. — Не одобрила его очередной заброс на тему причин и следствий.
— Не могу, не хочу, не получается! — Открыто рассмеялся он, понимая, насколько дико его слова прозвучали. Злым взглядом сверкнул и рукой махнул, предлагая сквозь землю провалиться.
Я продолжала стоять, ожидая, видимо, чего-то более правильного, вменяемого, чего-то того, что меня устраивает, но Татарину ждать надоело, и он плазму включил, в кресле спиной ко мне устраиваясь. Звук на максимум. Какой-то рок-концерт. А сам напряжён, взрывоопасен просто. Казалось бы, тронь — никого не пожалеет. Сровняет с землёй. У меня не было доводов, не было фактов, а Татарин просто не нашёл причин, чтобы со мной согласиться. Он иначе всё устроить хотел и перед трудностями не остановится.
Пакт о ненападении был подписан и два дня прошли в относительной
тишине. Татарин не скрывал тот факт, что мною и моим решением недоволен и поводов, чтобы это продемонстрировать, не искал. Просто шёл напролом. Я сама была одним большим поводом. Он забил на мои лекции, с показательной вежливостью здоровался, если встречались в офисе, но на большее его не хватало. Вставал и уходил, стоило мне появиться. Не стеснялся задеть плечом в дверях, при этом выдавая пакостное: «осторожнее, Наталья Викторовна» и шлифовал всё наглой улыбкой. И по физиономии самодовольной хотелось отхлестать, но сдерживалась. На горло себе наступала и отходила в сторону, чтобы даже повода не давать завязать разговор, чтобы даже мысли не возникло меня на эмоции вывести. О том, что курьер с цепи сорвался, что трахает всё, что движется, узнала, услышав приватный разговор в туалете между местными сплетницами.Не было ревности. Сейчас — нет. Знала, что если бы спесь не сбивал, давно бы меня саму прижал к стенке. Не из тех Татарин был, что уступит, что инстинкты свои придержать вздумает. Он дал время подумать и принять единственно верное решение, я же надеялась на то, что просто захочет меня понять.
— Наталья Викторовна, посмотрите только, какая прелесть! — Довольно взвизгнула Анютка, столкнувшись со мной в финансовом отделе. Одна из девочек смущённо улыбалась, прижимая к груди букет с цветами, а две другие разглядывали перевязанную ленточкой гитару. Подарок, как я поняла.
— Олежа, сыграй ещё что-нибудь! — Захлопала Анютка в ладоши. — Ну, ещё разочек. Ну, пожалуйста. — Канючить принялась.
— Боюсь, снимут мне голову за эти вольности. Вон, как Наталья Викторовна смотрит, явно доложить хочет, что мы тут чем угодно, да только не работой занимаемся. — Отшутился он, а Анютка не одобрила. Власть над ним чувствуя, глаза округлила.
— Да ты что! Наталья Викторовна свой человек! Ну, скажите ему, ну… девочки…
— Считай, что я приказываю, Татарин. Или мне тоже нужно тебя попросить? — На его вызов ответила, а мальчишка мстительно улыбнулся.
— Ну, что вы, приказа вполне достаточно! — Оскалился, глянул на меня задумчиво, гитару перехватил, плотнее к себе прижимая, и зло усмехнулся, ударив по струнам в первый раз.
В тот час, когда тоски не скроешь,
О чём мечталось, не сбылось,
Трактир своей души откроешь,
Войдёт в неё незваный гость.
Посмотрит он, рублём одарит,
Попросит крепкого вина,
Тебе споёт он под гитару,
Что ты одна, совсем одна.
А я твои целую руки,
Но понимаю, что мы врозь,
Лекарство я твоё от скуки,
Я для тебя незваный гость.
А я твои целую руки,
Но понимаю что мы врозь,
Лекарство я твоё от скуки,
Я для тебя незваный гость,
Незваный гость. (И.Николаев, «Незваный гость»)
Пел и в глаза мне смотрел. Чтобы поняла, чтобы прочувствовала. А я улыбалась, стараясь его упрёк проглотить достойно. Исполнив припев, он несколько раз раздражённо ударил по струнам, и буквально втолкнул гитару в руки имениннице, в отвращении скривив губы. По щекам его разошёлся гневный румянец, грудь только и успевала ходить. Он отдышаться не мог. Не мог и успокоиться.
— Знаю эту песню. — Кивнула я, понимая, что какого-то ответа ждёт. — Но ты её исполнил куда лучше. Сразу видно, неразделённая любовь дело для тебя знакомое. — Выводы свои озвучила и зажмурилась, дрогнув от звука хлопнувшей двери.
— У-у… обидели парня, Наталья Викторовна… — Не одобрили девочки моего замечания. Документы из рук забрали и на этом общение предпочли закончить.
Глава 18
Ждать ему надоело на десятый день. Я тогда в институте была. Лекция в их группе как раз к концу подошла, когда Татарин в дверях стал.
— О-о! Блудный сын вернулся. — Воскликнул Чижов.
— Наталья Викторовна, а вы как будто и не заметили, что Татарин третью лекцию прогуливает. — Ядовито улыбнулась Сорока и тут же получила тычок в бок от Чижова.
— Татарин, видимо, планирует сдавать экзамен экстерном. — Осторожно улыбнулась я, а вот он моей осторожности не разделял. Сразу к преподавательскому столу двинулся своей разгильдяйской походкой.
— Или натурой. — Паршиво ухмыльнулся. — Так привычнее. — Добавил тише, но достаточно громко для того, чтобы все услышали.