Лекарство от вечности

– Я бы предложил съездить сам, но решил, что на такое ты точно не согласишься, – он плавно тронулся с места. – Скажи адрес.

– Да, это было бы слишком, – я искоса залюбовалась его профилем. – Улица Мира, дом семнадцать. Ты знаешь, где это?

– Да, – Тим утвердительно кивнул. – Поспи, если хочешь.

– Это было бы совсем невежливо, – усмехнулась я, хотя глаза едва ли не закрывались.

Я все-таки уснула. Правда уже на обратном пути, когда, покормив кота, мы вернулись в машину и Тим, узнав мой адрес, заявил, что отвезет меня домой. Плавный ход машины меня укачал, и я сама не заметила, как провалилась в сон. Меня разбудило лёгкое поглаживание по руке. Я открыла глаза, едва не подскочив от неожиданного пробуждения.

– Тише, – успокоил меня Тим, – мы приехали. Так не хотелось тебя будить, но не спать же тебе весь день в машине.

– Я всё-таки уснула? Вот черт. Извини.

– Все в порядке, – он ласково улыбнулся и заправил за ухо выбившуюся прядь волос, заставив меня вздрогнуть от легкого прикосновения, – иди отдохни.

– Пока. И еще раз спасибо.

– Пока, Диана.

***

На следующее утро я вошла в отделение в замечательном настроении, да ещё и, к тому же, отлично выспавшейся. Переодевшись, сразу направилась в ординаторскую, где как раз заканчивал работу Павел.

– Привет, Паш, – я широко улыбнулась, увидев коллегу.

Невысокий, коренастый тридцатилетний мужчина с темными волосами, собранными в короткий хвостик на затылке, поднял на меня взгляд.

– Здорово, Ди.

– Как дежурство? – я с размаху опустилась в мягкое кресло, которое было старше меня раза в два и стояло тут еще, наверное, с момента основания больницы.

– Да как обычно, – он поморщился. – Дети кричат, родители трепят нервы и грозятся позвонить в Минздрав. Парнишка еще один отжигает. В твою, кстати, смену поступал.

– Кто? – сразу насторожилась я.

– С пневмонией лежит. Сейчас фамилию скажу, – он начал перебирать истории болезни, лежащие на столе. – Вот. Арсений Соболев.

– Арсений Соболев, – повторила за ним я. – И что же он делает?

– Лучше спроси, чего он не делает. Анализы сдавать отказался, пришлось в красках рассказать ему про мочевой катетер и куда его вставляют. Согласился с горем пополам. Ну и дальше по старинке – лечиться не хочу, колоться не буду. После отбоя шлялся по коридору, в палату идти ни в какую – он не намерен ложиться спать в десять часов, видите ли. Пригрозил, что позвоню родителям – только тогда хоть немного успокоился. Сплошные протесты в общем. Бунтарский дух, и все такое.

– Понятно, – протянула я. – Только у него нет родителей. Брат-опекун и все.

– Значит, брату позвоню. Ты, Ди, с ним не церемонься. Чуть что – вызывай опекуна и выписывай за несоблюдение режима.

– Ладно, Паш, разберусь, – я поднялась с кресла, – я на обход.

Первым делом я, конечно же, направилась к местному нарушителю спокойствия. Арсений единственный в палате в это время еще спал, накрывшись одеялом с головой и отвернувшись к стене. Я с грохотом придвинула стул к его кровати и, сев, похлопала по плечу. Он дернулся, но поворачиваться не спешил.

– Сень, – позвала я его.

Он медленно перевернулся на другой бок и хмуро на меня посмотрел.

– Снова вы?

– Сень, что за цирк ты устроил? Вроде взрослый парень, а такое творишь.

– Меня бесит это место.

– Меня иногда тоже, – я усмехнулась. – Но я же так себя не веду.

– Выпишите меня, а? Я честно буду принимать, что скажете.

– Не пойдет, – я покачала головой, – как только станет лучше, так сразу. А ты всячески мешаешь лечению. Сам же задерживаешь себя. Еще и правила отделения не соблюдаешь.

– Потому что тупые правила! – зло воскликнул он. – И я не хочу их соблюдать.

– Ты же в курсе, что создаешь проблемы брату? Мне придется сообщить ему, если ты продолжишь в том же духе.

– Плевать. Мне вообще на все плевать.

Я замолчала. Он смотрел на меня едва ли не с ненавистью, но где-то там, в глубине его серо-зеленых глаз, можно было разглядеть боль. И теперь он пытался выразить ее хоть как-то, даже несмотря на то, что вредил этим самому себе и тем, кто ближе всех.

– Ты можешь говорить, что угодно, – я понизила голос и наклонилась к нему поближе, чтобы никто больше не расслышал моих слов. – Но я точно знаю, тебе не плевать на него. Так, пожалуйста, просто потерпи несколько дней. Ради брата. И всего, что он делает для тебя.

– Вам-то какое дело?

Но я уже поднялась, оставив его вопрос без ответа. Я еще не могла сама для себя решить, почему мне действительно есть до них дело. Только ли потому, что Арсений мой пациент, а Тимофей его брат, и сопереживать им – это нормально. Или причина всё-таки в парне с невероятно красивой улыбкой, который одним только взглядом заставляет что-то внутри скручиваться в обжигающий комок.

Глава 6. Диана

Примерно через час в ординаторскую постучали, и на пороге возник Тимофей со стаканчиком кофе в одной руке и коробочкой с пирожным – в другой. Он поставил их прямо передо мной, а сам присел на край стола.

– Ты меня балуешь. Я так скоро привыкну к твоему кофе по утрам, – дыхание предательски перехватило от его близости. А еще этот запах – цедра лимона вперемешку с ароматом его кожи, от которого голова шла кругом.

– Я был бы рад, – лукавая улыбка коснулась его губ.

– Уже был у брата? – я лишь улыбнулась в ответ, сделав вид, что не заметила его высказывания. На самом деле сердце забилось немного чаще, обрадованное его вниманием и словами.

– Да. Он уже получил свою порцию сладкого, – Тим кивнул на пирожное. – Правда, не скажу, что он был мне также рад.

– Он злится. Это нормально.

Тим покачал головой, будто всё-таки не был уверен в нормальности происходящего с братом, но вслух ничего не произнес. Вместо этого он поинтересовался:

– С ним нет никаких проблем?

– Все отлично, – я улыбнулась, сделав глоток кофе. Не буду сдавать маленького нарушителя.

– Если что, дай мне знать. Он может быть несносным.

– Хорошо, – кивнула я. – Как твои дела?

– Через полчаса у меня собеседование на должность бариста, – он сверился с часами на руке. – И я очень надеюсь, что оно пройдет успешно. Мне крайне нужен сотрудник.

– О, удачи.

– У тебя вообще бывают выходные? – неожиданно спросил он.

– Ну, послезавтра я, например, работаю до четырех. Это считается?