Ленинград — срочно...

— Хорошо, — потер руки шеф радиотехнической службы.

— Послушай, Заманский, ты рассказывал, что племянник твой где-то у русских служит, под Ленинградом, — вдруг спросил надзирателя начальник школы. — Нет от него вестей?

— Последнее письмо перед войной получыл, господын гауптман. Служит в каком-то особом подразделении. Не то радыстом, не то шофером…

— Интересно, интересно, кто он, этот племянничек, — поясните, милейший, — оживился блондин, вскочив с кресла.

— Што говорыть. Наш кореш, — промямлил Заманский, — господын гауптман знает.

— Ладно, идите, — сказал бесцветным голосом штатский. — Позаботьтесь о подопечном, он должен быть в форме.

Но лишь только за Заманским закрылась дверь, как блондин преобразился.

— Эрнст, неужели уже есть и кандидат в помощники Мухину? Выкладывай, милейший, какой сюрприз ты приготовил?

— Еще не знаю, подойдет ли тот, о ком ты подумал, для этой роли, но посмотреть на него стоит. — Начальник разведшколы выдвинул ящик стола и достал серый бланк: — Вот, взгляни, пока храню в своей картотеке.

Блондин пристально вгляделся в фотокарточку, на которой был запечатлен мордастый молодой парень, и хмыкнул:

— Упитанный племянничек, без особых примет, — но, пробежав глазами по машинописному тексту, воскликнул — Так он член «Айзсарги»!

— Да, Герд, с сорокового года. Организация своевременно отправила его в родное село, в Белоруссию, дабы он оттуда был призван в армию. Чтобы исключить возможность подозрений о его связях с дядей и, следовательно, с «Айзсарги». Ну, хорош сюрприз? — расплылся в улыбке гауптман.

— Браво, Эрнст! Будем готовить операцию…

Из шифрпереписки:

«Совершенно секретно. Ленинград — срочно… Полученные данные о разведсети противника, действующей против Ленфронта, предполагают, что радиотехнические службы группы армий «Север» наиболее вероятно проводят подготовку своих агентов в разведывательно-диверсионных органах «Цеппелин-Норд» и «Абвергруппа-212», расположенных на территории временно оккупированной Прибалтики… В их составе в основном члены подпольной буржуазно-националистической организации «Айзсарги», созданной в Латвии нелегально в 1940 году из наиболее реакционно настроенных слоев местной интеллигенции, а также «серых баранов» — буржуазно-помещичьей верхушки, имеющей долговременные связи с разведцентрами Германии… Однако не исключается возможность вербовки агентов из лагерей военнопленных — изменников Родины…»

«Совершенно секретно. Песочная, ноль второму… Срочно сообщите краткие характеристики на лиц из числа личного состава радиобатальона, кто проживал до службы в армии в Прибалтике, имеет или имел там родственников. Форму прилагаю…»

«Совершенно секретно. Ленинград — срочно… На Ваш №… сообщаю: младший воентехник Купрявичюс Альгис, литовец, 1910 года рождения, из интеллигенции, проживал в Вильнюсе, член ВКП (б) с марта 1941 года, образование — высшее, бывший научный сотрудник НИИ, доброволец, инженер «Редута-6»… Характеризуется положительно… Больше интересующих Вас лиц в батальоне нет. Ноль второй…»

Песочная, штаб радиобатальона

В батальоне никто не догадывался, что среди бойцов находится солдат, имеющий «родственников» под Ригой, — водитель хозяйства Павел Заманский. Ошибка?! Но ведь в его послужной карточке черным по белому записано людьми ответственными: родился и вырос в Ошмянке, неподалеку от Минска. Сирота. Из родных — жива только бабка. Все подтвердилось, ибо без проверки в батальон не зачисляли…

А работники особого отдела тем временем скрупулезно занимались Альгисом Купрявичюсом, проходившим по делу Мухина, который, после освобождения из тюрьмы, перебежал на сторону врага. Но чего-либо подозрительного за Купрявичюсом не замечалось: воевал не хуже других, его установка хлопот не доставляла.

В батальоне произошло ЧП…

— Леха, привет! — счастливо закричал Ульчев, увидев Юрьева, спрыгнувшего с кузова ЗИСа. — Сколько лет, сколько зим!

— Володька, здорово, вот не думал не гадал, что в родной обители тебя первого увижу!

— Неужто только с Валаама? — спросил Ульчев. — Долго же тебе пришлось робинзонить! Я уже и в окружении побывал, и две «точки» поменял со своей «четверкой». Видал, как ее гады размолотили, — он кивнул в сторону изрешеченной осколками установки. — В Пулково чуть было не накрыли…

— Слышал, — помрачнел Юрьев. — Зато ты теперь герой, гордость батальона!

— Какое там! — отмахнулся Ульчев. — Еще, думаю, взгреют за то, что неудачную позицию выбрал. Как ты-то сумел пробиться?

— Вместе со стрелковой дивизией эвакуировали с острова.

— Тушенки бы сейчас, а к ней чего-нибудь горячительного, — протянул мечтательно Ульчев.

— Слушай, а ведь у меня есть хлеб и немножко спирта, — вдруг загорелся Юрьев. — Станции сдадим, опечатаем, тогда и можно будет принять по маленькой в честь встречи, а?!

— Отлично, Леха! Ты волшебник! — радостно воскликнул Ульчев, похлопывая Юрьева по плечу. — Только как же их поскорее сдать? — озабоченно проговорил он. — Начсклада срочно уехал за запчастями. Досталось станции, бедняге…

— Да-а, — опять помрачнел Юрьев. — И все-таки я тебе, Володя, завидую. — Заметив, что Ульчев кого-то высматривает среди бойцов, спросил: — Кто тебе нужен?

— Есть тут шустрый паренек. Я за сегодняшний день присмотрелся и понял, что он в хозвзводе — не последняя фигура. Да вот он, на ловца и зверь бежит. — Ульчев зычно позвал: — Товарищ красноармеец!

Подошел рослый боец в новой шинели. Представился:

— Рядовой Заманский. Слушаю вас, товарищ лейтенант.

— Мы должны сдать на хранение технику. Подскажите, пожалуйста, как это побыстрее сделать?

— Быстро не выйдет. Начальника нэма, а старшина Гаркуша в столовой. Цэ дело важней всякого другого, — сказал боец и с готовностью улыбнулся.

— А ты не выручишь, дружище? — перейдя на «ты», спросил Ульчев. — Понимаешь, не виделись мы черт знает сколько времени с другом. Утром, наверное, опять разъедемся. Может быть, мы загоним свои станции за ограду твоего склада, не торчать же возле них?

— Не положено. А вы отрядите охрану. Вон сколько у вас хлопцев, — посоветовал Заманский.

— Мы своих бойцов сейчас строим и — шагом марш в распоряжение начштаба… — посетовал Ульчев.

— Ладно, Володя, не огорчайся, подождем, что поделаешь, — сказал Юрьев. Но Ульчев снова обратился к Заманскому:

— Ну что тебе стоит. Поставим машины, хотя бы рядом с вашей территорией, а ты поглядывай. Придет начальник — кликнешь нас. Мы в офицерской казарме будем.

— Добре, уговорили.