Ленуха Маклай, или Семь Пятниц на деревне
Шрифт:
Ни о чем таком Инданн Касих ее не предупреждала.
На каком языке эта негуквонгка говорит? Может, это какой-то их местный диалект?
Между тем девушка печально вздохнула, оценивающе осмотрела жрицу-наставницу, вытянула из-за ворота платья еще один гаджет, висевший у нее на шее на шнурке, и принялась вертеть его в руках, нажимая на все кнопки подряд и что-то скороговоркой проговаривая.
«Да это же универсальный переводчик, – догадалась Рата, – только какой-то устаревшей модели. Наши поминиатюрнее и надеваются сразу на ушную раковину. Сейчас мы во всем разберемся!»
В экипировку жриц
Рата жестами велела Лестари подождать ее на улице, и быстрым шагом пошла в дом за дополнительным переводчиком. Небольшой запас их всегда имелся в запертом ото всех, кроме старших жриц, хранилище.
Хорошо, что у некуквонгки есть с собой коммуникатор, на котором она наверняка хранит немало записей на родном языке. Настроить переводчики удастся за пару минут.
Выйдя из Дома Жриц, наставница обнаружила новенькую там, где и оставила. Девушка снова села на скамейку и терпеливо ждала ее возвращения. Лицо ее было совершенно спокойным.
«Верно Инданн сказала про некуквонгских женщин, – подумала Рата. – Они привыкли во всем совершенно полагаться на старших. Я бы в такой ситуации вся изнервничалась. А эта сидит себе, ни о чем не заботясь и ожидая, что я сейчас с лету решу возникшую проблему. А я и решу».
Рата села рядом с Лестари на скамейку и жестами объяснила, что просит включить коммуникатор и положить между ними на бревно, после чего пристроила сверху оба переводчика. Умные устройства должны были считать содержащуюся в коммуникаторе информацию контактным способом, провести анализ языка и предложить перевод.
Буквально черед пару минут оба переводчика издали сытый щелчок, сигнализируя, что процесс завершен. Рата забрала устройства и случайно нажала на что-то на чужом коммуникаторе. Приятный мужской голос запел непонятное: «Ты Левокумье, ты единственный мой дом, ты славишься людьми и их трудом! Ты Левокумье, ты судьба моя!..»
Рата взяла один из переводчиков, завела его за ухо, вставила наушник и с ужасающим акцентом произнесла по-русски:
– Мой единственный дом и судьба – это Левокумье. Там живут славные работящие люди. Ты понимаешь мои слова?
– Да, – ошарашено ответила Елена.
До чего же странная у Галины сестра! Принесла еще два универсальных переводчика и настроила их на русский язык. Как же она живет в Урожайной, если не понимает ни слова? Хотя, может статься, она сестра Галины по отцу, и переехала в станицу совсем недавно из какой-нибудь национальной глуши?
Вон она какая – невысокая, черноглазая, и с такими черными волосами, что они, кажется, отливают на солнце в зеленцу. И одета-то как непривычно, но при этом очень стильно. Платье-пиджак сочного зеленого цвета длиною по колено, но не на пуговицах, а с запахом, тонкие шелковые брюки тоном темнее. На ногах очень качественные сабо.
Похожа ли она на Галину? А вот кто его знает. Знакомились-то они в темноте. Но Галина точно повыше ростом будет и помассивнее, что ли.
Но переводчик-то, переводчик!
Надо купить себе такой перед следующей поездкой в Европу. Она, конечно, на приличном уровне знает английский, но ситуации всякие бывают. Или лучше махнуть в Дербент? Элла Вадимовна мимолетно обмолвилась, что это самый древний город России, и ему, как и Парижу, две тысячи лет.Рата в это время пыталась вспомнить, что такое Левокумье. Как ни билась, она не могла припомнить в Некуквонге населенного пункта с таким названием. Спохватившись, она отдала молодой жрице второй переводчик, и та немедленно заправила его за ухо.
– Меня зовут Рата. Бери свои вещи, Лестари, пойдем в дом, я там тебе все покажу и объясню, – ласково сказала жрица-наставница. Она была довольна, что проблема с языковым барьером так быстро и безболезненно разрешилась.
– Я не Лестари, я Лена, – неожиданно заявила девушка, смешно выговаривая слова.
«Лена? Почему Лена?» – удивилась Рата и тут же нашла объяснение. Наверное, это «имя для чужих» или, наоборот, «домашнее имя». Что-то про внутренние традиции Негуквонга, связанные с именами, она недавно читала.
Или нет, это было в нашумевшей мелодраме «Моя запретная любовь». Там героиню Кинты Китры при разных обстоятельствах называли то Джи, то Дви, а то и вовсе Адивура.
Но жрицу положено называть по официальному имени, указанному в документах, и она сейчас об этом скажет негуквонгке.
– Здесь тебя должны называть Лестари. Имя жрицы нельзя менять.
«Здорово! Я, оказывается, уже не помощник тамады Елена, а жрица Лестари!» – удивилась туристка, и с языка у нее слетело:
– А где тогда верховный жрец Нурабад?
«Зачем я это сказала? – тут же опомнилась Лена. Не факт, что этой Рате (что за имя, кстати, такое?) знакома опера Жоржа Бизе «Искатели жемчуга». Неудобно получилось».
И действительно, Рата посмотрела на нее с большим удивлением.
– Лестари, какой Нурабад? Жрицы все женщины. Ты и этого не знаешь? Ничего страшного (на самом деле «караул»!), я сейчас все тебе объясню.
И Рата принялась объяснять.
Собственно, ничего нового Елена от нее не узнала. Примерно то же самое ей рассказывали в турфирме, только без этого забавного акцента. Отличия нашлись только в деталях.
Рата начала с того, что современный человек (особенно это касается жителей больших городов) находится под постоянным психологическим прессингом, что в итоге сильно отражается на состоянии его здоровья. Ситуацию способен поправить экологический туризм с полным погружением в исконный быт. Такой отдых полностью разгружает мозг и очищает сознание.
Программа для мужчин рассчитана на двадцать дней. Группами по два-три человека они идут по лесу «Тропой Охотника», причем, как поняла Елена из объяснений, охотника совсем первобытного.
Лесной маршрут туристы преодолевают за разное время, и задача жрицы чем-то занять их оставшийся до возвращения в цивилизацию срок. Обычно у мужчин остается всего несколько дней, но иногда некоторые скороходы прибывают гораздо раньше.
Род занятий, который изберет для них жрица («То есть я», – пояснила себе девушка) зависит только от ее фантазии. Она может поручить охотникам обновить изгородь, заняться рыбалкой, или, например, дать им работу в огороде.