Лерочка
Шрифт:
Ты алкоголик. Думаешь только об этом. Живёшь от похмелья до похмелья. Во что ты превратил свою жизнь? Кто это говорит?! Покажись, сволочь! Я у кого спрашиваю: во что ты превратил свою жизнь? Кто ты! Выходи! Я убью тебя. Тише, тише… успокойся… Кто со мной разговаривает! Думаешь, твои бутылки не оставляют следов? Не мои, а государственные! Нету у меня акцизы на выпуск алкогольной продукции! Хах, занятный ты персонаж… Я найду тебя! Кто бы ты ни был! Ну попробуй, вот же я!
Резкая боль охватила кисть. Осколки впились в самую плоть. Кровь сочилась по руке, перебегая на все подворачивающиеся предметы. Не прошло и шестидесяти секунд, как он рухнул без чувств.
8
– Лер, это ты вызвала скорую?
– Ну а кто же ещё, тупой ты кретин!
– Лер, да я тут вообще причём? Мы просто посидели, ничего такого, без эксцессов…
– Почему он лежал на полу в ванной! Что с его рукой!?
– Я знаю не больше твоего, Лер! Ты как позвонила, я тут же подорвался!
– Ага, конечно! Напились, как свиньи и устроили чёрти что!
– Да не было ничего такого, Лер! Мы просто выпили, поболтали, а потом я ушёл домой. Я понятия не имею, что с ним произошло!
– Придурок ты! Не ходи к нему больше!
– А кто к нему будет ходить! Ты же свалила!
Резкий удар протрезвил и вернул в чувства, ошарашенного собутыльника.
– Я же тебе русским языком сказала – не ходи к нему больше!
–
Да он же повесится один! Ты с ума сошла!– С тобой он сделает это ещё быстрее! Откуда у него алкоголь? Это же ты принёс, урод?
– Это не я, ты совсем больная! Он выиграл на ставках!
Осознавши, что сболтнул лишнего, собутыльник сделал пару шагов назад, опасаясь повторного удара.
– На ставках! Вы ещё и в эту дрянь полезли! Уроды! Идиоты! Дегенераты! Когда он придёт в себя, я его убью! А затем я расправлюсь с тобой!
– Да успокойся, Лер! Он же выиграл (хах).
Шутка была явно ни к месту.
– Я тебе покажу «выиграл»! А ну-ка иди сюда!
Собутыльника и след простыл. Из палаты вышел доктор. Возраста он был сорока-сорока пяти, ростом под метр восемьдесят, стройного телосложения, с лёгкой щетиной на лице и хитрыми (хоть и дружелюбными) глазками.
– Доктор, ну наконец-то вы! Что с ним? Что с ним?
– Успокойтесь. С ним всё будет хорошо. Мне, конечно, приятно, когда меня величают доктором, но на самом деле, я всего лишь психолог.
– Психолог?
– А чему вы удивляетесь? Сильная алкогольная интоксикация, разбитое зеркало, осколки по всей поверхности кисти… явно прослеживаются признаки аутоагрессии.
– Ауто… чего?
– Агрессии. Это когда пациент нападает сам на себя.
– В каком смысле нападает?
– Есть много вариаций причинения вреда самому себе. Люди режут руки (бьют стёкла), наносят удары по своим же частям тела, оставляют ожоги… пьют почём зря… кушают всякие медикаментозные препаратики…
– Да что вы со мной, как с дурочкой разговариваете! Зачем они это делают!?
– Ну как вам сказать… с помощью боли физической они борются с болью душевной (или эмоциональной). Ослабляют чувство вины, тревоги… рассеивают мучительные воспоминания…
– О чём вы мне тут лечите! Он что, психопат по-вашему!
– Ни в коем случае! Разве я такое говорил? Просто понимаете… как бы вам на конкретном примере-то…
– Да на любом!
– Вот предположим, у вас произошла какая-либо трагедия (Боже упаси). Вы не можете с ней справиться. Ну никак не получается – и туда её и сюда… а из головы не выходит… и вот в какой-то момент вас одолевает навязчивая идея… а что если… ожог от утюга не доставит таких же хлопот, как потеря близкого человека… или любимого котёнка…
– Если у меня произошла какая-то непредвиденная ситуация, разве ожог от утюга мне поможет!?
– По сути своей – нет. Но по факту… некоторых людей, действительно, возвращает в норму физическая боль. Как бы парадоксально это ни звучало.
– Но причём здесь утюг и мой Ваня! Какая связь?
Психолог понимал, что девушка взбудоражена, разгорячена, и потому старался подобрать наиболее деликатные и простонародные обороты.
– Люди напиваются в стельку не всегда от прилива искрометного счастья. И зеркала разбивают, знаете ли… не по щучьему велению…
– У него просто сложный период! Он не сумасшедший!
– Успокойтесь, пожалуйста. Никто его сумасшедшим не называл. Просто были определённые маячки, которые мы обязаны были проверить. В конце концов… ну мало ли, вдруг… может у него какие-либо суицидальные наклонности имеются?
– Чего!?
– Хорошо, вижу далеко мы с вами не уедем. Спрошу у вас прямо и надеюсь на ваше здравомыслие. Он когда-нибудь совершал попытки покончить с собой?
Лера растерялась. Она помнила один жуткий случай, который уже давно не выходит у неё из головы.
– Нет, не совершал.
Ответила она твёрдо и, насколько это было возможно, убедительно.
– Вы в этом точно уверены?
– Абсолютно.
– Хорошо. В таком случае можете пройти к нему, он как раз бодрствует. Кстати, забыл у вас спросить… а вы вообще кем приходитесь нашему пациенту?
– Я его сестра! Двоюродная, правда… но впрочем… какая вам разница!
Дверь растворилась. Он лежал неподвижно, созерцая белёсую штукатурку нависшего потолка. Что он в нём разглядывал? Какие такие узоры? Когда она вошла, он на секунду вздрогнул и, чуть было не подавившись воздухом, выпалил:
– Лерочка!
– Ну здравствуй, братец!
– Чего?
– Того. С этого дня мы с тобой брат и сестра!
– Чего… Лер, ты пьяная?
– Я тебе сейчас покажу пьяная!
В её глазах сверкала ярость и молнии, подобно тем, что сам Тор или Зевс метали в своих врагов, и не будь этой палаты, этой больницы, этой кровати, его грустного лица и всех тех обстоятельств, что сложились между ними, она бы точно его убила. Но сейчас… она просто разрыдалась…
– Лерочка, ну ты чего…