Лерой. Обещаю забыть
Шрифт:
Мы не замечаем, как летит время: одна тема для беседы сменяет другую. Мы говорим обо всём, но старательно обходим мои отношения с Ариной: делиться своим сокровенным я пока не готов ни с кем, даже с Горской.
В какой-то момент становится слишком тихо: Тимошка заснул прямо перед экраном телевизора. Ксюша тут же начинает суетиться и собираться домой, а я смотрю на мальчугана, который так сладко посапывает, прижимая к себе плюшевого зайца, и мне становится нестерпимо жалко его будить.
– Вы можете остаться, – предлагаю от всего сердца. – Комната Риты всегда в твоём распоряжении.
– Нет-нет,
– Оставайтесь, – повторяю более настойчиво. – Не стоит сбивать режим сыну, Ксюш.
– Это как-то не очень удобно, – тушуется она, хотя вижу по глазам, что и ей жаль будить ребёнка.
– Всё нормально, утром отвезу вас домой, а Горского сейчас предупрежу.
– Ладно, – соглашается Ксюша, а у самой глаза загораются хитрым огоньком. – Но только при одном условии, Лерой.
– Каком? – не сдерживая улыбки, щёлкаю ту по носу.
– Ты расскажешь мне о ней, о той, что смогла сделать невозможное. Годится?
– Годится, – шепчу в ответ. – Только Тимоху наверх унесу.
– О, оставь это мне!
– Можно я сам? Раньше мне удавалось его укладывать... Проверим, не потерял ли я навык.
– Ладно, дерзай, а я пока поставлю чайник. Чувствую, что разговор наш затянется надолго...
Глава 18. Никто
Арина
– Неплохо, мелкая, – с усмешкой произносит Амиров, стоит смолкнуть последним музыкальным аккордам.
Опять эта «мелкая»!
Он так и не почувствовал, не понял, не увидел во мне девушку!
В очередной раз глупая надежда воздушным шариком лопается в груди. Остаётся только боль и обида. Танцы – не моё, раз не смогла до него достучаться, не сумела завести, хотя и старалась.
Лерой практически сразу уходит, подтверждая мои догадки: я никудышная танцовщица и совершенно не вызываю интереса в его глазах. Всё бесполезно! Внутри пустота и горечь: любовь Амирова к Горской мне не под силу вытравить собой. Теперь я вижу это воочию.
Срываюсь следом за Лероем, пропуская мимо ушей оклики Марины Сергеевны. Ей невдомёк, что своим экспериментом она вынула из меня душу и, разорвав её на мелкие кусочки, сбросила с небес на землю. Бегу мимо тренерской и забиваюсь в дальний угол раздевалки. Меня нет. Ни для кого! Слёзы отыскивают выход, и я отдаюсь им по полной.
– Первая влюблённость всегда яркая и ослепляющая, – слышу я голос Марины Сергеевны и ощущаю на спине прикосновение её тёплых рук. – Она затмевает собой всё вокруг. Кажется, что больше нет ничего и никого. Кому-то она приносит счастье, кого-то заставляет страдать. Но знаешь, в чём прелесть первой любви?
Мотаю головой, зажатой между руками: сижу, скрючившись, на полу, уткнувшись носом в колени, но сейчас рада, что я не одна.
– Она быстротечна, Арина. Это вспышка – яркая, мимолётная. Она не длится вечно. Кто-то успевает насладиться ею и потом проносит через всю жизнь воспоминания об этом чувстве, кто-то со временем о ней забывает. Редко когда это увлечение остаётся с тобой на всю жизнь. Зрелая любовь иная: более рассудительная, спокойная, уверенная. И она к тебе обязательно придёт, стоит только отпустить эту.
– Я не хочу отпускать, – шмыгаю
носом. – И другого никого не хочу.– Так говоришь, будто обжигалась многократно, – по-доброму смеётся Марина Сергеевна, продолжая гладить меня по спине. Сейчас она напоминает мне маму, которой так сильно не хватает. – Он взрослый, понимаешь?
– Нет, – бурчу в ответ. Макеев тоже взрослый, намного старше меня и даже Лероя, но мы с ним словно на одной волне, будто ровесники. В чём же тогда загвоздка с Лероем?
– Танцем можно с лёгкостью вскружить голову неопытному мальчишке, но не мужчине с огромным багажом из прошлого за спиной. А по твоему Амирову видно, что испытал он в этой жизни немало. Не грусти, милая, всё пройдёт!
Вот только ни черта не проходит! Я устала от этого чувства – безответного, никому не нужного, пустого и беспросветного. Я хочу, как раньше, дышать полной грудью, смотреть на других мужчин, не выискивая в них черты Амирова. Я устала безуспешно биться головой о каменную стену его безразличия.
– Хочешь совет?
Киваю скорее из уважения: какие тут могут быть советы?!
– Обернись, посмотри по сторонам. Уверена, рядом есть парни, не менее достойные внимания. Дай им шанс покорить твоё сердце. Поверь, когда мужчина добивается твоей любви и делает ради неё всё, начинаешь чувствовать себя особенной, единственной и, в конце концов, по-настоящему счастливой! Не отказывай себе в крыльях за спиной, хорошо?
– Я попытаюсь.
Ещё какое-то время сижу в раздевалке: тренировка на сегодня закончена. Прокручиваю в голове слова Амирова, но чем дольше думаю о нём, тем сильнее щемит в груди. Мне не за что любить Лероя, но есть за что ненавидеть. Однако глупое сердце вновь и вновь отказывается повиноваться голосу разума.
От переживаний отвлекает звонок мобильного.
– Я вернулся, крошка!
Паша... Тот самый, что в отличие от Амирова видит во мне девушку. Тот, что помогает на время забываться и чувствовать себя живой. Слушаю его задорный голос в трубке и понимаю, что слова Марины Сергеевны не лишены смысла: мне стоит обернуться, довериться новым чувствам, отпустить первую, пусть и яркую, но такую бессмысленную любовь...
Макеев что-то увлечённо рассказывает о перелёте, а я не слушаю, совершенно бесцеремонно и не в тему прерывая его.
– Я согласна! – почти выкрикиваю, чтобы не было шанса передумать.
– Согласна?– переспрашивает Макеев. – На что, милая?
– Поехать с тобой на выходные... – Уверенности в моём голосе всё меньше и меньше, но я не отступлю. За эту неделю Паша все уши мне прожужжал о том, какая шикарная база отдыха, построенная, кстати, его компанией, открылась в Никольском.
– Я нисколько не сомневался, что ты примешь верное решение, детка. Вот увидишь, тебе понравится.– Макеев явно рад моему согласию, а потому даже не ворчит, что я снова слушала его вполуха. – Арин, только давай без Амирова, окей?
– Как бы я этого хотела, – ворчу в ответ, понимая, что от Лероя отделаться не получится.
– Я всё устрою, малышка, не переживай. Только я и ты, и никаких посторонних, – размечтался Паша.
– Не думаю, что папа тебя послушает. – Хотя о чём это я? Отец только рад будет, если я дам Макееву шанс. – Да и Лерой. Ты же знаешь, что он ни на шаг не отходит...