Лешая
Шрифт:
И уже когда чуть стемнело, произнесла:
– Мне нужно возвращаться.
Ох как он долго и пристально смотрел на меня своими бездонными глазами. Но ведь не могу я здесь вечно оставаться? Нужно возвращаться в свою прежнюю жизнь. Да, страшно, и мысли разные вспыхивают в голове. Но прятаться от страхов и сомнений не выход из положения.
Он кивнул и отвернулся. И всё? А я размечталась, дурында.
– Проводите? Я дороги обратно не знаю.
И снова молчаливый кивок. Вот паразит эдакий. Хоть бы словечко сказал, немой леший.
А утром мы пустились в дорогу. Он снова отворил стену,
Мы вышли на тропу. Он остановился. Я уже видела свой деревянный забор. Сердце пустилось вскачь, да как, что оно бедное билось о грудную клетку, словно раненая птица. Ведь мне предстоит пройти по месту преступления. Я сглотнула. И тут в голову пришла бредовая идея. Ну а вдруг?
– В гости зайдёте?
Его глаза округлились от удивления. И неожиданно он согласился. Я даже заулыбалась. С ним ведь не так страшно.
А там все было по- прежнему. Я начала разводить огонь, но меня мягко отстранили от этого дела. Поэтому я принялась готовить стол. То, что было: сушки, пряники, банка шпрот, сухарики, суп быстрого приготовления. Когда костёр разгорелся, поставила несколько картофелин вариться. Рядышком чайник.
Потом пригласила гостя за стол. Он надкусил пряник, пожевал, замер на мгновение, а потом сунул его полностью в рот. Получилось так, что я лишь пила чай и с удовольствием наблюдала, как он сметает мои угощения. Лишь от быстро завариваемого супа поморщился и отодвинул.
Посидел бы еще немного. С ним так спокойно.
И тут в калитку застучали.
– Дашка. Дашка.
Это Светка. А я почему-то замерла. Странно. Мне не хотелось постороннего пускать в этот маленький уютный мирок. Даже подругу.
– Открой дверь! Дашка! Да-а-ашка-а-а.
И голос такой встревоженный, истеричный. И я очнулась.
– Это подруга. Нужно впустить. Не уйдёт.
А сама со страхом смотрела на него, боясь, что скроется от посторонних глаз. А потом он кивнул. Я так растерялась. Правда? Он не против? Здорово, просто здорово!
– Иду, Светка, иду.
Она как фурия вбежала, но застыла, словно наткнулась на невидимую стену. От ужаса открылся рот, она медленно вытянула руку и ткнула в воздух указательным пальцем.
– Мамочки. Даша… Кто это сделал?
И тут её взгляд переместился за мою спину. Глаза сузились.
– Он? Это он сделал?
И не успела я ответить, как она вскинула толстую палку в руке, помчалась на моего спасителя.
– Сволочь! Мразь!
Она со всей дури ударила его.
– Скотина!- и снова удар со всей силы.
Господи, прибьёт же.
– Света, прекрати. Это не он.
Пока я дошла, моя подруга уже обломала палку, молотя о недвижимую фигуру моего гостя.
– Да прекрати уже. Говорю же, это не он.
– Не он? А кто? Скажи кто, урою, закопаю.
Её пыл медленно остывал.
– Подожди, а этот тогда кто?
Я повела её на веранду, но прежде принесла свои глубочайшие извинения спасителю. И ведь даже с места не сдвинулся, пока его лупасили. Как слону дробина.
И я принялась рассказывать. Тут уж меня прорвало, сначала слёзы просто потекли, а потом
я захлёбывалась и подвывала. Светка прижимала меня к себе, от ужаса закрывала глаза, хваталась за сердце, шумно дышала, сжимала кулаки. Постепенно я затихла и обессилела от слёз.– Получается он тебя спас.
– Получается, что именно так.
Мы вышли на улицу, а потом медленно сели рядышком, наблюдая за моим гостем.
Что он делал? Он времени зря не терял. Принёс из леса несколько вырванных с корнями деревьев. Затем прямо руками оборвал ветки. И укрепил мой забор, чтобы тот совсем не завалился.
– Мать честная,- шепотом прокомментировала подруга.- Он вообще кто?
– Не знаю. Живёт в лесу, ест сырое мясо, не говорит. Леший, наверно.
– Леший? Ё-моё. Это я лешего палкой дубасила? Ну и фиг с ним. Гляди, чудо, а не мужик. Просто мечта,- так же шёпотом ответила Света. – И что думаешь?
– Ничего не думаю. Но с ним так спокойно, Свет.
– Слушай, у тебя случайно не синдром стокгольмского?
– На сколько я знаю, Свет, там симпатия возникает между жертвой и агрессором. В нашем случае несостыковочка, но некоторая односторонняя симпатия есть. А как такой синдром называется, я не знаю.
И мы снова замолчали, наблюдая.
– У него брата нет?
– Дура. Вот о чём ты думаешь?
– О чём! О том же, что и все бабы, видя такого мужика. Ладно, извини. Ты сама как себя чувствуешь? Болит что-то? В больницу поедем?
– Нет. Начнутся вопросы. Не хочу. Забыть бы всё как плохой сон.
– Бедненькая ты моя. Значит так, дачу продавай, от греха подальше. Мало ли здесь ненормальных шатается.
Я молчала. А ведь не продам. Здесь в каждом уголке, в каждой травинке мной вложенная сила и энергия. Продать, значит сдаться обстоятельствам. Но подруге я пока это не озвучила. Пока.
Гость закончил работу и теперь отступил, чтобы окинуть взглядом. Потом перевел взгляд на меня. Сердце забилось, ведь поняла, что он уходит. Напоследок пристальный взгляд его бездонных глаз и он перемахнул через новый забор, словно его никогда и не было.
– Матерь Божия, - и перекрестилась.
– Точно, леший. Не может так простой человек сделать. Ну что, подруга, поехали домой?
Ах, как не хотелось снова в шумный, пропитанный угарными газами, город.
– Значит так, у тебя же сейчас отпуск? Сделаем так, - достала сотовый.
– Привет дорогая. Больничный нужен. Да. Человек очень проверенный, да её знаешь, Дашка. Да на даче полезла на крышу и свалилась, теперь на лице красуется огромный синяк. Сама же понимаешь…Ага, поняла. Что? Талон на УЗИ как раз пропадает? Конечно, сможем, это мы мигом домчимся.
Светка буквально затолкала меня в свою машину и повезла. Моя машина, соответственно, осталась возле участка.
– Пригонят,- коротко распорядилась она, и мы поехали.
Заехали в магазин, где она купила мне огромные солнцезащитные очки. В дороге поругались, ведь я настаивала, чтобы мы заехали домой, и я переоделась. Успела сполоснуться под душем, и вот мы уже у кабинета врача.
Я вышла задумчивая, уткнувшись взглядом в пол.
– Что?
– Катастрофа,- ответила я.
– Господи, что случилось? Перелом? Разрыв чего-нибудь. Да что ты молчишь?!