Лесниковы байки. «Пышонькина куколка»

Парень насмешливо посмотрел на Савелия и направился к коновязи. Волосы парня странным образом малость походили на волчью шерсть, а глаза поблёскивали жёлто-зелёными искрами.

– Доброго тебе здоровья, ласковая хозяюшка, – Евлампий снова поклонился, – Вот, по надобности я к тебе нонче – Савелия Елизаровича Пышнеева доставил. Батюшка его, Елизар Григорьевич, прииском у нас владеет, сына заместо себя прислал. А у него видеть дело к тебе образовалось…

– Ты, Евлампий Фокич, короб-то этот не держи в руках, вон туда поставь, – сказала Акчиён и вроде бы немного даже нахмурилась, – Ни к чему это тебе… Савелий Елизарович, говоришь…. Что ж… Здравствуй и ты, Савелий Елизарович, – и она обратила свой синий взор на Пышоньку.

А перед Савелием на крылечке стояла юная девушка невиданной красоты. Долгая коса её спускалась ниже пояса, тонкий стан в шитом диковинном платье, украшенном каменьями, манил взгляд. Савелий во все глаза смотрел и не мог слова произнести, он был сражён в самое сердце. Где-то в глубине его сознания мелькнул силуэт Лизоньки Михайлиной, потухший и бледный, и пропал бесследно. Неужто это она и есть, Акчиён? Та, которую он представлял увидеть страшной ведьмой, подобно тем сказкам, что старая Евдокия ему когда-то рассказывала?

Глава 8.

Откуда-то на крыльцо показался пушистый черный кот и окинул Савелия насмешливым взглядом. Тот самый? Или нет…. Савелий стоял как вкопанный, внутри него всё дрожало, он не мог отвести взгляда от девушки, которая смотрела своими синими глазами прямо в самое сердце.

– Что ж, входите, гости. Отдохните с дороги, после и о деле говорить станем. А ты, Савелий Елизарович, никак немой? – насмешливо спросила девушка.

Савелий покраснел, его бросило в жар, он смущённо отвёл глаза и кое-как выдавил из себя:

– Прости, хозяюшка, замешкался я. Благодарствуй за приглашение!

Тут он и вовсе пришёл в себя, как же, чуть не уронил лицо-то перед девушкой, а ведь нельзя – он не простецкого какого роду! Приосанившись и втянув живот, Савелий стал степенно подниматься по ступеням крыльца. За ним, едва заметно усмехаясь пошёл и Евлампий Фокич.

В избе было чисто прибрано, ни пылинки не было видно в простой этой обстановке. Большая выбеленная печь была расписана по краям, на заслонке и следа сажи не было видать, Савелию понравилось… Пахло цветами и чем-то ароматно-вкусным, незнакомым, в голодном животе Савелия всё подвело.

Хозяйка и сама понимала, с дальней дороги гости, собрала на стол. Несколько раз в доме показывался тот самый парень, что принял у конюха Гнедого. Он что-то негромко сказал Акчиён, взял небольшую котомку и вышел за дверь.

– Ну, гость дорогой, теперь сказывай, с чем ты ко мне пожаловал? О чём просить станешь?

Савелий снова растерялся, разомлев от сытной еды и отдыха, он уже и позабыл… а может и сам не знал изначально, чего ему на самом деле хочется… Он задумчиво смотрел перед собой, и на удивление мысли его стали ясными, не сумбурными. Но только он теперь и вовсе не знал, что сказать Акчиён…

Если раньше он думал просить помощи, чтоб сбылось то, что он загадал – поправить дела на прииске, чтобы даже отцу такого успеха не было, а у него, Савелия, получилось! И чтобы сосватал он тогда Лизоньку Михайлину, получил от её папаши приданое хорошее, и оставив на прииске толкового приказчика, отбыл бы Савелий с молодой женой в Петербург! Чтобы меж старших братьев, у которых уже и дело справное, и семья, и дом – полная чаша, ходил Савелий на равных. И чтобы глядел на него отец горделиво, в пример братьям ставил!

Но теперь, глядя на Акчиён… померк в думах, поблёк Лизонькин силуэт, и в Петербург не хотелось. Отец и братья… разве это важно? Живут сами по себе, всё равно отец никогда Савелия не жаловал, считал жалким последышем! И даже если станет Савелий богат, изменит ли это отцово к нему отношение…

– Гляжу, призадумался ты, Савелий Елизарович, – рассмеялась Акчиён, – Что ж, немудрено и растеряться. Ну, торопить я тебя не стану. Наксай, брат мой, баню вам справил с дороги, отдохните сегодня, а завтра и говорить станем.

Прошелестев лёгкими своими шагами, прошла Акчиён к двери и исчезла в пробивающихся в сени солнечных нитях. Всё Савелию казалось здесь волшебным, необычным. Он пил остывший взвар, сладкий, медовый, и мечтательно улыбался.

И только старый конюх сидел нахмурившись, он поглядывал на Савелия и украдкой вздыхал. Что-то беспокоило его, что же задумала Акчиён, ох, не к добру… Не тот человек Савелий, ведь корысти ради сюда явился, а таких мудрая Акчиён не любит.

– Ты, Савелий, охолонись, – тихо проговорил Евлампий, – Поразмысли хорошенько прежде, чем просить… Акчиён пожалела тебя, время на раздумье дала.

В этот раз не стал Савелий с конюхом спорить. Не потому, что слова его на ум принял, а потому, что в своих мечтах да думах витал, глупостью ему показались советы Евлампия, но даже и рукой махнуть на старого дурака у Савелия сил не было.

– Ну, гости дорогие, коли сыты вы, пойдёмте со мной, – в дверях показался Наксай, – Устрою вас на постой.

И с чего это Савелию в прошлый раз показалось, будто волосы у парня на волчью шерсть похожи? Что за морок на него нашёл! Парень как парень, курчавый, и седина в волосах – это да, это странно в его-то годах, конечно, но всякое бывает.

Наксай, как назвала брата Акчиён, повёл гостей в небольшой домик, озеро было совсем рядом, в оконце видать, зелёный некогда лужок теперь пожелтел, ждал зиму, но от этого был не менее красив. Евлампий задержался во дворе – проверил, как там Гнедой, но тот стоял в добротном стойле, ясли были полны отборного овса.

– Ну что, Савелий, сказывай, какая надобность тебя к сестре моей привела? – весело спросил Наксай, глянув на Савелия своими с зеленцой глазами, – Ты вроде человек зажиточный, нужды у тебя нет, на хлеб детям не побираешься?

Савелий вспыхнул, это что за допрос ведёт нахальный парень? Кто он вообще такой! Хотел было Савелий ответить, что перед каждым встречным держать ответ не станет, но прикусил язык. Странным тут было всё, и потому нашлось и у Пышоньки ума – придержать грубые свои слова.

– А что, может я сосватать сестрицу твою желаю? – весело, в тон Наксаю, проговорил Савелий, – Что, отдашь? Али родители у вас есть, у них дозволения просить? Так я готов!

– Не за тем ты сюда пришёл, – ответил строго Наксай, – Просьбы твои такие, с какими многие сюда приходят. Только вот вертаются не все! Но лучше проси совета у сестры, да поспешай назад. И упрямство своё оставь, не доведёт оно тебя до добра.