Лестница в небо

— Пора вписать новую главу в книгу ориката и снова вернуть ее людям.

Инари провела рукой над раскрытыми страницами, и все вокруг наполнилось шепотом и тенями. Они таяли словно дым, возносясь в вышину мерцающими облачками.

Гермиона, задрав голову, смотрела, как рассеивается серебристое марево, превращаясь в лунный свет, озаряющий мир, который опоясывала тонкая полоска заката, разделяющего небо и землю.

— Это мечты… а есть еще и желания, которые обладают собственной силой и могут далеко завести. Например, сюда, — Инари улыбнулась.

— А у меня… желание?

— Что ты хочешь, Гермиона Грейнджер? — богиня захлопнула книгу, и порыв ветра пронесся над облаком. — Ты можешь попросить все, что угодно. Славу? Богатство? Могущество? Власть? Любовь? Ты можешь получить все… только скажи… что ты хочешь? Ты хочешь избавиться от демонов совести, мучающих тебя столько лет? Ты хочешь спать спокойно, не ведая сожалений о несделанном? Не зная разочарований и боли от осознания того, что потеряла? Посмотри…

Гермиона оглянулась через плечо. Она видела черные глаза, полные отчаяния. Она ощущала его надежные объятия. Она снова чувствовала биение его сердца. Она слышала его стук. Он звучал в такт с шумом крови в ее висках. Ей хотелось закричать.

— Это несправедливо… — прохрипел Северус. Ветер усиливался. Он трепал каштановые кудри Гермионы, которая, едва держась на ногах, из последних сил цеплялась за профессора. — Перестаньте ее мучить.

— Все скоро закончится, — богиня стояла совсем близко. Она ласково улыбалась. — Так каково же твое самое искреннее и самое сильное желание, Гермиона? Ты пришла что-то оставить или забрать? Прежде чем принять решение, подумай: если ты не помнишь о своих поступках, то и не страдаешь от их последствий. Ты готова?

— Готова… — безмолвно шевельнулись губы.

— Ты ведь знаешь, что потом все может быть гораздо хуже? Подумай…

— Подождите… — просипел он. — Я — не готов… я не могу так сразу потерять то, что обрел… еще минуту…

— А ты ничего и не имел. Твой срок подходит к концу. В этом священном месте духи мертвых лишь ненадолго могут встретиться с живыми.

— Значит — всё? Конец? — Северусу казалось, что он умирает во второй раз. Ветер завывал в ушах, словно баньши.

— Может быть — да, а может быть — это всего лишь начало нового пути, — Инари коснулась лба Гермионы. — Я могу дать тебе забвение. Тогда боли не будет…

— Нет, — губы ее побелели от напряжения. — Если у тебя ничего не болит, значит, ты мертв…

— Так чего же ты хочешь, женщина? — голос богини гремел в ушах, сливаясь с гулом ветра, почти сбивающего с ног.

— Я хочу, чтобы он жил…

— Громче!

— Я хочу, чтобы он не умирал!!! — закричала Гермиона из последних сил. Она обернулась к Снейпу и подняла бескровное лицо. — Он должен жить!

Они судорожно хватались друг за друга, словно утопающие в бурном потоке, несущем на острые скалы. Их тела сплетались, становясь единым целым посреди беснующейся стихии. Их губы сливались в мучительном поцелуе, полном горечи сожалений и боли нерастраченной страсти. Ураган рвал облако в клочья, не оставляя шансов на спасение. Все вокруг заволокло белесой пеленой, за которой уже не различались детали.

— Все рождается из ничего и уходит в никуда! — казалось, глубокий голос Инари вибрирует в каждой клеточке. — Да будет так! Пустота!

Их больше не было. Они рассыпались прахом, развеявшимся в небытии. Великий Ворон Тэнгу, Властитель Пустоты, накрыл мир огромным черным крылом. Время кончилось.

========== Глава 4. Эпилог. ==========

Сайонара

— Все случилось слишком быстро, мы едва успели понять, что происходит. Как только село солнце, Визжащая хижина на мгновение пропала, а потом возникла вновь. Я даже засомневалась слегка. Если бы не один из твоих коллег, велевший нам снять магическую защиту…

Гермиона лежала в отдельной палате Больничного крыла и отвлеченно рассматривала белый потолок. Она насчитала уже пять трещин, одна из которых, извиваясь, исчезала из поля зрения где-то над головой. Гермионе страшно хотелось посмотреть, как далеко она ведет, но тело, напичканное лекарствами и заклинаниями не желало подчиняться простейшим командам. Профессор МакГонагалл продолжала говорить что-то еще, а мисс Грейнджер даже не пыталась вникнуть в смысл произносимого. Внезапно сознание зацепилось за слово:

— …Северус, то есть профессор Снейп… мы нашли его рядом с тобой. Он лежал на том самом месте, где погиб тогда, девять лет назад, и истекал кровью. Твои предположения оказались верными: его перенесло в наше время в тот самый миг, когда смерть подобралась к нему почти вплотную. У тебя все получилось, Гермиона. Поппи остановила кровотечение и дала ему противоядие. Он жив… — Минерва сглотнула. — Только для него все закончилось той ночью накануне Последней Битвы и не было всех этих лет, портрета… и тебя. Ему сейчас очень сложно. Он заново осознает себя в нашем мире. Пытается свыкнуться мыслью о том, что Воландеморта нет, а Северус Снейп больше не Пожиратель Смерти, а всеми уважаемый бывший директор Хогвартса, герой Войны, чье имя навеки вписано в Историю…

Гермионе захотелось почувствовать. Ну, хоть что-нибудь. Она прислушалась к себе: кажется, что-то давным-давно умерло внутри, погас огонек, подогревавший в ней интерес к окружающему. Каменной плитой вновь навалилась апатия, и все окончательно стало безразлично.

— Его могила исчезла, стерлись записи о смерти, и чиновники из Министерства уже приходили взглянуть на Северуса, удостовериться в подлинности личности. Он еще слишком слаб, чтобы язвить по этому поводу, но молчание его весьма красноречиво.

Она хотела только спать. Спать, спать, спать и видеть чудесные сны… дура, ей ведь предлагали забвение. Хотя еще и сейчас не поздно: вот только выспится и сразу же «обливэйт»… строго дозированный, с четко выверенными параметрами, чтоб без эксцессов. А пока — спать.

— Пойду, не буду тебе мешать.

Профессор МакГонагалл пожевала тонкие губы, помедлила у двери, словно хотела что-то сказать, но промолчала, глядя на закрытые глаза Гермионы, чье изнуренное тело едва угадывалось под одеялом. Директриса вышла, едва не столкнувшись с мадам Помфри, стоящей за порогом:

— Она снова спит.

Медиковедьма нахмурилась:

— Она крайне истощена. И физически, и морально, и магически… Ее силы на исходе. Не знаю, чем ей можно еще помочь. Колдомедик, которого прислали из Отдела Тайн, тоже смурной ходит. Прошло уже без малого три недели, а мисс Грейнджер почти не просыпается и ни с кем не говорит. Только улыбается. Мне иногда жутко становится от этой ее улыбки, Минерва. Она… она словно прощается. Как будто она уже не здесь, не с нами.

Мадам Помфри всхлипнула, промокнув платочком в уголках глаз. Профессор МакГонагалл потрепала ее по плечу: