Летающие киты Исмаэля(сборник)

Может быть, Ардур или Эскур, подумал Кармода. Он хорошо знал карренскую мифологию, так что мог предположить, какие маски носят его враги. Но сейчас не было времени поражать Гилсона своими познаниями в этой области.

— Ты можешь подождать, пока я вызову такси? Я расскажу тебе обо всем, что произошло, позже.

Отключившись от Гилсона, он позвонил, чтобы заказать такси. Прошло десять минут, пока прибыла машина. Кармода предложил водителю большую сумму, и тот помчался по улицам, нарушая все правила движения.

Таверна находилась в стороне от главных улиц города, но сегодня и здесь было шумно и многолюдно. Праздничные толпы текли рекой. Гилсон, одетый, как и священник, в костюм птицы, ждал его на улице. Кармода переговорил с ним и последовал за ним в таверну.

Лефтин и карренец сидели за столиком в самом конце зала… Манеры карренца напомнили Кармоде кого–то, кого он видел совсем недавно. И когда карренец встал и направился в туалет, священник узнал его по походке.

— Это секретарь Рилга Абог, — сказал он. — Какого черта он здесь делает? О чем он говорит с Лефтином?

Абог наверняка был здесь не для своего удовольствия. Может, его шеф Рилг был членом тайного общества алгулистов? Он, возможно, слышал об убийце, посланном с Земли, и решил использовать его, как свое оружие.

— Слушай, Гилсон, — сказал он. — С этого момента нам не следует доверять полиции. Кто–нибудь из полицейских наверняка работает на Рилга. Ты иди отсюда и шагай в отель. Я сам буду следить за ними.

— Мне не хочется оставлять вас одного, — сказал Гилсон.

— Этот мир я знаю лучше, чем ты. А кроме того, если ты не хочешь проводить Ночь, то тебе лучше здесь не задерживаться.

Гилсон ушел, пожелав Кармоде удачи. Священник стоял возле бара, прихлебывая пиво. Когда освободились места за столиком рядом с тем, где сидели Абог и Лефтин, Кармода сел на свободное место. В таверне было так шумно, что он не мог уловить ни слова из того, о чем говорили Лефтин с карренцем. К несчастью, он не догадался захватить прибор для подслушивания — таппер. Если бы у него был таппер, тогда никаких проблем бы не было.

Внезапно эти двое поднялись и пошли к двери. Кармода немного подождал и пошел за ними. Очевидно, они что–то почуяли, так как Абог повернулся и посмотрел назад. Они уже вышли за дверь, а Кармода был на полпути к двери.

И тут в дверь вошли три полисмена, блокируя дверь. Кармода остановился и оглянулся. В заднюю дверь тоже входили полисмены.

Может быть, Абог и Лефтин заметили его или Гилсона? Вряд ли. Скорее всего это лишь предосторожность: если кто–либо следит за ними, то он будет задержан полицией.

Кармода повернулся и, пошатываясь, пошел в туалет. Он вошел туда в тот самый момент, когда послышались свистки и крики людей. Никем не замеченный, он вылез в окно в туалете, которое, к счастью, оказалось открытым.

Когда он выпрыгнул из окна на аллею, он услышал голос:

— Спокойно! Руки за голову!

Подняв руки, Кармода повернулся. Он увидел полисмена, который держал его на мушке пистолета.

— Повернись! Руки за голову! Быстро!

— Я ничего не сделал, господин офицер, — забормотал Кармода на языке простолюдина Каррена.

Он начал поворачиваться, затем сорвал с себя маску и швырнул ее в лицо офицера. Раздался выстрел. Пуля ударила в каменную стену. Осколки камня больно хлестнули по ногам. Кармода упал на землю, под ноги офицера. Тот упал через него и не успел опомниться, как Кармода уже был на его спине и сильно нажал пальцами за ушами. Офицер дернулся и обмяк.

Священник поднял маску и пистолет. Добежав до конца аллеи, он надел маску, а пистолет сунул в карман. Сзади послышались свистки, затем выстрелы. Кармода упал на землю. Пули ударили в каменную стену перед ним. Кармода перекатился за угол, вскочил на ноги и побежал. Через минуту он уже был на улице и смешался с толпой. Полицейский автомобиль с завывавшей сиреной медленно прополз через толпу. Кармода остановился и пропустил его.

Делать было больше нечего: Абога и Лефтина он упустил. Лучше всего вернуться в отель.

Из нижнего холла отеля он позвонил в номер Гилсона. Ответа не было. Тогда он позвонил Танду, и слуга сказал, что господина не будет до утра. Кармода поднялся на свой этаж с двумя полисменами. Он открыл дверь и попросил их обследовать свой номер. После обыска они доложили, что в номере никого и ничего подозрительного нет. Он поблагодарил полицейских и запер за ними дверь.

Выпив кубок вина, Кармода свернул одеяло на постели так, чтобы можно было подумать, что там кто–то спит, а сам устроился на разостланном за столом плаще. Вскоре он уснул.

Его разбудил телефонный звонок. Вместо того чтобы поспешно броситься к телефону, он осторожно выглянул из–за стола. Утренний свет проходил через железные решетки и двойные стекла окон. Все выглядело вполне безопасно, и он вылез из–за стола. Все его тело затекло от того, что пришлось спать в неудобном и непривычном положении.

Звонил Танд. Он выглядел так, как будто спал еще меньше, чем Кармода. Лицо его осунулось, глубокие морщины пролегли от носа к кончикам губ. Но он улыбался.

— Ну как тебе первая ночь в нашем отеле?

— Скучно мне не было, — ответил Кармода, взглянув на часы. — Ох, уже время ленча. Я проспал завтрак.

— У меня хорошие вести, — сказал Танд. — Месс встретится с тобой сегодня вечером. В час тругу.

— Хорошо. Теперь скажи, может быть так, что эта линия прослушивается?

— Кто знает? Может быть. А что?

— Мне нужно поговорить с тобой. Прямо сейчас. Это очень важно.

— Я не спал всю ночь, — сказал Танд. — Впрочем, кто сейчас спит? Почему бы тебе не приехать ко мне? Или ты предпочитаешь встретиться где–нибудь в другом месте?

— За твоим домом могут следить.

Танд перестал улыбаться.

— Даже так? Хорошо, я приеду сам. Жди меня перед отелем. Я буду через полчаса.

Кармода ходил взад–вперед по комнате. Руки его судорожно сжимались и разжимались в кулаки. Имя Фратт било его как камни, вылетающие из–под колес автомобиля. Фратт! Фратт! Кто такой Фратт? Где? Когда? Почему?

У него была блестящая память. Он помнил все преступления, которые совершил. Иногда он думал, что единственный способ заставить его память отключиться — это убить себя. Но это было давно. Теперь он смотрел в свое жуткое прошлое, как будто смотрел в жизнь другого человека.