Лети, не бойся
Шрифт:
Михаил приподнял очки и потёр пальцами глаза: – Привидится тоже. Бред, какой-то!
Он раздвинул ладонями колючие ветки и удостоверился в том, что кошка пропала. Собравшись было уже уходить, Михаил обратил внимание на обилие на кустах зрелой крупной малины. Вроде рановато, – подумал он и, сорвав ближнюю ягоду, засунул ту в рот. Сладкая какая! – он потянулся было за следующей ягодой, как наступила темнота.
***
Очнулся Михаил, сидя на заду и прижимая к груди голые колени. Пристроившуюся на глазах пелену сна разгонял, падающий на лицо, яркий солнечный свет. Мужчина прижал пальцы к глазам и помассировал их. Взгляд не стал чётче, но и того было достаточно, чтобы удостовериться
Миша осмотрелся. Впереди была поляна. Ярко-зеленые пятна кружили хороводом перед ним, ниспадая поодаль с уступа. Холм? Мужчина ощупал руками ближайшее окружение. Он сидел, прислонившись спиной к дереву. На земле. И абсолютно голый.
Верный спутник всей его сознательной жизни – очки исчезли также. Этим объяснялись туманные очертания мира и скрытые его мелкие детали. Первой возникла паническая мысль: лишиться глаз – куда хуже, чем трусов! Это катастрофа! Однако, успокоившись, Михаил признался себе, что положение оказалось вовсе не безнадежным. Даже несмотря на отсутствие очков, он видел. И надо признать, довольно сносно. Чего не мог припомнить, начиная с десятилетнего возраста. Вот почему он не сразу понял, что очки пропали. А ведь случись такое прежде – он не разглядел бы и собственных пальцев.
Щурясь, Миша вновь осмотрелся вокруг, что называется, с пристрастием. Какого же оказалось его удивление, когда он разглядел в десятке метров перед собой маленькую девочку. Та сидела на корточках и без всякого стыда смотрела на Михаила в ответ. Девочке было около семи-восьми лет. Её худенькое тело укрывал сарафан не по размеру, а в уголке рта без всякой цели покачивалась травинка. Обрамлённое завязанным под шеей платком, лицо ребенка оставалось почти безучастным к мужчине. Будто лес был усыпан голыми мужчинами, и тот экземпляр, что обнаружился ей теперь, оказался вполне себе заурядным. Миша представил собственный рисунок на развороте школьного учебника девочки с подписью: «мужчина обнаженный, обыкновенный». Невесёлая улыбка едва подёрнула уголки его рта. Какого чёрта я здесь делаю? – подумал он вновь и решил, что пора действовать.
– Эй, девочка! – крикнул Михаил, пытаясь встать и стыдливо прикрывая собственное хозяйство щитком из ладоней. – Ты не могла бы отвернуться? Я не совсем, так сказать, в порядке.
Та не шевельнулась. Миша почувствовал, как за ягодицу его кто-то укусил. Муравей, паршивец! – мелькнуло у него в мозгу, после чего он отвесил сам себе шлепок по месту укуса. В тишине леса зазвучал эхом сочный звук удара о голую кожу.
– Послушай, милый ребенок, одолжи, пожалуйста, мне свой платок. Обещаю, это на время. Со мной приключилась,… как бы это сказать, нехорошая история. Я сейчас всё исправлю и верну тебе такой же новый. Даже два! Только не думай ничего плохого.
Михаил начал маленькими шажочками переступать по ковру из сосновых иголок и мелких веток, приближаясь к девочке. Тут же у него под пяткой оказалась острокрылая шишка и, потеряв равновесие, мужчина упал на землю. Руки пришлось расставить при падении. В ответ на что раздался звонкий смех ребенка. Она тут же вскочила, одним движением распустила узелок платка и кинула его в сторону распластавшегося по соседству Миши.
Мужчина пополз к спасительной материи на карачках, а девочка развернулась и побежала в сторону простиравшегося невдалеке зелёного поля. Михаил ухватил платок и спешно прикрылся им. Фигурка девчонки скрылась за склоном. Затем появилась снова, уже в миниатюрном размере, и вскоре исчезла из поля зрения окончательно.
Прикрыв срам, Михаил почувствовал себя куда увереннее. Вот что сотворило из первобытного человека будущего покорителя космоса! Предметы гардероба, – сделал мужчина глубокомысленный вывод и поднялся в полный рост. Он вновь окинул взглядом обстановку. За спиной разлапил могучие ветви дуб. Дуги его толстых корней вспучили землю у ног Миши. Подле него я и сидел, –
заключил он. Вокруг шевелил листвой смешанный лес без всякого намека на соседство урбанизации. Отсутствовали присущие паркам урны и лавочки, даже тропинки. Лес кряхтел высохшими под солнцем стволами и делился голосами многочисленных птиц. Рождённый сам в окружении природы, Михаил хорошо был знаком с тем, что может таить в себе непуганый человеком лес. Пора было убираться отсюда. Что бы его в эти места не привело, тут он из гостя запросто может превратиться в жертву.Миша соорудил из платка некое подобие набедренной повязки. Затем, не торопясь, пошёл в направлении, в котором убежала свидетельница его бесчестия. Перед нечётким взором Миши стелилось широкое поле, посреди которого островками возвышались малые группы деревьев. Слева за горизонт уходила тёмная стена леса. А за полем нетрудно было угадать мохнатые кроны сосновой рощи. Живописные места, хорошие, – отметил мужчина.
С каждым шагом городские пятки Миши привыкали к неровностям земли, и вскоре он заметил, что идти босиком было не так уж и сложно. Главное не задевать узловатых корней деревьев и не наступать на встречающиеся камни. Подхватив по пути крепкую палку, Миша воспользовался ею в качестве посоха, что существенно облегчило ходьбу.
Спустившись с пригорка к полю, он приметил едва наметанную среди высокой травы тропку и пошёл по ней. Страшно хотелось пить. Миша выдёргивал из земли встречающийся клевер и жевал его розоватые головки, втягивая сладковатый нектар. Пока не встретилась вода – можно перебиться и этим.
Солнце находилось в зените и обжигало горячими лучами обрюзгшее тело мужчины. По его ощущениям температура воздуха достигала не менее тридцати градусов, что в родном Златоусте, если и встречалось, то крайне редко. Кожа Михаила не привыкла к таким нагрузкам, и он отдавал себе отчет, что на открытом пространстве скоро изрядно поджарится. Однако укрыться было по-прежнему нечем. Единственный предмет его туалета уместился на месте фигового листа Адама, что в голове мужчины породило ряд ассоциаций с первым человеком на земле. Но Миша всё же не сомневался, что свалившиеся трудности временны. Есть почта, наложенный платёж, быстрый потребительский заём, иные способы добычи денег. Он всё организует. Найдёт штаны и затем разберётся в происшедшем со всем пристрастием.
Позади осталась добрая половина поля. Мужчина тяжко вздыхал и обливался потом. Несмотря на факт безвестности своего местоположения, он не находил причин чувствовать себя в опасности. Пожалуй, его беспокоили только вероятные змеи в траве и уже упомянутая жара. Михаил верил, что скоро он найдёт людей, а с ними и объяснение происшедшему.
За соснами, к которым он успел тем временем доковылять, ему показался поднимающийся в небо дымок. Мужчина чуть прибавил шаг и удивился сам себе, откуда ещё берутся силы. Ранее в привычных обстоятельствах подобный переход его бы уже запросто доконал. Более того, оглядывая, нависающий над платком живот, Михаил с удивлением отмечал, что тот будто бы стал меньше.
Сквозь редкую рощу Миша разглядел бревенчатый дом. Он осторожно пошёл между деревьями, обдумывая как бы выгоднее обставить своё появление голышом перед людьми. Как на зло, на протяжении всего пути ему так и не посчастливилось встретить пакета, или листа картона, которыми можно было укрыться и которые в других обстоятельствах всегда валялись без надобности. От безысходности Михаил стал срывать крупные листья папоротника, рассчитывая соорудить из них некое подобие юбки и спрятать собственный зад.
Находясь вблизи постройки, обнесённой плетёной изгородью, мужчина разглядел, что это не дом, а скорей гумно. Ладно поставленное и крытое сушёной соломой. Жилой дом отстоял от него метрах в двадцати позади. Отличный земельный надел! – отметил про себя Миша и пошёл вокруг, пригибаясь. За первым домом виднелись другие. Заслоняя друг друга, они взбирались ступенями на пологий холм метрах в трёхстах впереди. Утопающие в зелени плодовых деревьев и кустарника. Похоже, что деревня была большой. Значит, и дорога близко.