Лето, дача и мажор в придачу

В душу Виталика закралось пока еще только подозрение, причем очень слабое. Но все же…

— Алиса, ты ревнуешь? — не веря собственным ушам, спросил Виталик.

Нет, правда, она что, неравнодушна к нему?!

Алиса покраснела еще сильней. Стала едва ли не пунцовой. Отличный ответ. И плевать, что вслух она произнесла:

— Надо больно!

Надо. Еще как надо. Иначе не плевалась бы ядом, как та гадюка.

В принципе, большего, чем он услышал, Виталику и не нужно было знать. Он и так все прекрасно понял.

Виталик спустил с колен негодовавшего Пушка, поднялся и в два шага оказался у стула Алисы.

— Встань, — попросил он.

— Зачем?

— Увидишь. Встань.

Алиса поднялась. Во взгляде ее было столько недоверия и опасения, что Виталик почувствовал себя последней сволочью.

Но все же…

— Я скучал, — глядя ей в глаза произнес он, наклонился и накрыл своими губами ее губы.

Алиса замерла всего на миг, какой-то мимолетный миг. А затем стала отвечать на его поцелуй.

Глава 26

Первая любовь неиспорченной юности направлена всегда на возвышенное. Природа как будто хочет, что один пол чувственно воспринимал в другом доброе и прекрасное.

Иоганн Вольфганг Гете

У Алисы кружилась голова и часто-часто билось сердце. То ли от недостатка кислорода. То ли от переизбытка чувств. В любом случае здравомыслие ее покинуло. И теперь Алиса, как пьяная, стояла у стула и жадно вдыхала воздух.

Поцелуй оказался внезапным, но очень, очень приятным! Алису никто никогда таким образом, по-мужски, не целовал. Она понятия не имела, что обычный поцелуй может быть поистине «убойным».

Алиса не сомневалась в опытности Виталика. И он эту опытность продемонстрировал во всей красе. Понять бы еще, для чего. Есть же какая-то вполне определенная причина. Но у Алисы горели щеки, шея, наверное, и вся шея. Было стыдно. Да, ей было стыдно перед Виталиком. А ведь теперь следовало как-то посмотреть ему в глаза. Или нет?..

— Так и будешь молчать? — без малейшей насмешки в голосе спросил Виталик.

Он, оказывается, все это время стоял рядом. И наблюдал за ней. Точно наблюдал. Ну, и что ей сказать? В голову не лезло ни одной связной фразы. Одни междометия.

— Зачем… ты… это… сделал? — все же выдавила из себя Алиса.

Глаза от пола она так и не подняла.

— Что «это»? Поцеловал тебя? Потому что мне захотелось. Алиса, подними глаза.

Не дождется. Она ж не дура какая-то. Вернее теперь уже дура, раз позволила себя поцеловать. Но не настолько…

Она не додумала: длинные тонкие пальцы взялись за ее подбородок и подняли голову. Глаза Алисы встретились с глазами Виталика. К ее удивлению, там не было ни грамма насмешки или язвительности.

— Ну, и что ты успела придумать? — мягко спросил он.

Алиса мотнула головой, освобождаясь от захвата.

— Неважно, — буркнула она, тщетно стараясь прийти в себя. — Не нужно было этого делать. Ищи себе невесту и ее целуй.

Против воли Алисы, в голосе все же проскользнула горечь.

— Уже нашел, — проинформировал ее Виталик. — И поцеловал. Теперь вот разбираюсь с е страхами и комплексами.

А вот теперь Алиса сама вскинула голову и с вызовом уставилась в глаза Виталику.

— Хорош издеваться. Я тебе не девочка для битья. Нашел он. Я…

— Я люблю тебя, глупая, — оборвал ее Виталик.

И Алиса застыла с открытым ртом, так и не закончив фразу. Он что?!

— Не веришь? — даже не вопрос или уточнение, а четкая уверенность в сказанном.

Верит ли она? Нет, конечно. Сердце, конечно, выламывает ребра. Но мозг-то еще остался. И он твердит Алисе, что такие как Виталик в таких как Алиса не влюбляются. Никогда.

— Я вышла из возраста, когда верила в сказки, — Алиса сама удивилась, как слабо звучит ее голос. Как будто после сильной болезни. — Ты можешь влюбиться в Любку или ей подобных кукол. Но не в меня.

— Хорошего же ты мнения обо мне, — прищурился Виталик.

Ему явно не понравилось услышанное.

— Ты на меня поспорил, да? — внезапно догадалась Алиса. Вот же, отлично объяснение происходившему. Конечно, поспорил. Как обычно и бывает в книжках и фильмах. — Поэтому ты сегодня здесь?

На скулах Виталика заходили желваки. Обиделся?

Узнать ответ у Алисы не получилось. Ее снова поцеловали. Только теперь страстно. И долго. Очень долго.

Очнулась Алиса в постели. В собственной кровати. Голая. Рядом с Виталиком. Тоже голым.

— Вот теперь ты выйдешь за меня, — не вопрос, утверждение.

— Я тебя убью, — осознав, что произошло, пригрозила Алиса. Щеки пылали от стыда. Сердце трепыхалось в груди. Пальцы сами собой сжимались в кулаки. — Ты до свадьбы не доживешь.

Тихий смешок. Затем:

— Убивай, воительница. Обещаю не сопротивляться.

Вот же… Зараза!

— Мне в ванную надо, — Алиса поискала глазами одежду.

Не нашла.

— На полу она, за дверью, — Виталик как будто мысли читал. — Кто мешает так идти?

Он издевается?!

— Алиса? — вопросительно позвал Виталик.

— Отвернись, — буркнула Алиса.

— Зачем? Ты что, стесняешься?

Да, блин, она стеснялась! Своего тела стеснялась! И перед ним, таким красавчиком спортивным, тоже стеснялась!

Виталик ждал ответа. И смотрел. Пристально так смотрел. И Алиса не выдержала: выругалась вслух, вскочила с постели и постаралась как можно быстрей оказаться за пределами спальни.

Вот же гадство! Нет, только с ней могло случиться что-то подобное! И вот как теперь ему в глаза смотреть?! А родителям что говорить?!

Идиотка! Как вообще можно было утратить контроль над своими чувствами, забыть обо всем на свете?! И чем она тогда лучше тех безмозглых героинь, которых костерила на чем свет стоит?!