Лето для тебя

— А чего хочешь ты? — прямо спросил Берн.

Вопрос повис в тишине. Пропали голоса птиц за окном, и Доббс уже не напевал во дворе, запрягая лошадей. Исчезло все, кроме необходимости разобраться в себе и принять единственно верное решение.

Берн увидел, как потемнели от желания глаза Джейн, услышал, как участилось ее дыхание… она поняла, что тоже хочет большего.

Безмолвие нарушил скрип входной двери, а следом раздался торопливый стук.

— Можно? — послышался взволнованный голос, и на пороге появилась Виктория.

— О, слава Богу! — воскликнула она и бросилась к Джейн.

Слезы в глазах и откровенное облегчение при виде подруги мгновенно отрезвили Берна.

— Что случилось? — испугалась Джейн.

— Простите за вторжение, — затараторила мисс Уилтон. — Знаю, что вы очень заняты расследованием, но ваш отец… Джейсон вернулся домой и увидел, что вас нет, а герцог… мы не знали, что делать. Сиделка отправила меня на поиски.

— Не стоит извиняться, — успокоила Джейн. — Мистер Уорт, к сожалению, мне пора.

Молодые леди бросились к двери, и Берн едва успел поинтересоваться, в чем дело.

— Все в порядке, — коротко отозвалась Джейн.

— Что-то случилось с вашим отцом? Он заболел? Поранился?

— Нет-нет, — решительно отрезала мисс Каммингс, но не смогла совладать с чувствами: глаза заблестели, а подбородок предательски задрожал.

Впрочем, слабость продолжалась лишь мгновение и сменилась улыбкой. Вежливой, напряженной, но настоящей.

— Спасибо за участие. Я должна идти.

Дверь закрылась, и Берну осталось лишь гадать, что произошло.

— Виктория, не сможете ли сходить за доктором? — попросила Джейн, вытирая слезы.

Подруги бежали к коттеджу по самой короткой тропинке.

— Они уже там, оба, — ответила мисс Уилтон, стараясь не отставать. — Когда это случилось, доктор Берридж как раз был у вас — зашел, чтобы узнать, не нужно ли проводить меня домой. И сразу послал за доктором Лоуфордом.

— А Чарлз и Невилл? — коротко уточнила Джейн, выходя на парадную лужайку.

— Удивились, — ответила Виктория. — Герцог… — Она замолчала, не зная, как начать. — Ваш отец… думаю, они знали, что с возрастом он становится несколько рассеянным. Это все понимали. Но… но он просто вошел в комнату и начал раскидывать еду. Кричал, что ленч уже прошел, а сиделки хотят его одурачить. Ударил одну из них. — Виктория перешла на шепот. — Ударил разбитой тарелкой и порезал руку.

О Боже! Оказывается, дела совсем плохи.

Джейн трусливо надеялась, что отец всего лишь сказал что-нибудь неуместное, упомянул жену так, как будто она была жива, или не признал Чарлза и Невилла. Но это…

Она должна была остаться дома. Как можно было пойти на поводу у эгоизма?

Коттедж встретил тишиной, которая неизменно наступает вслед за бурей. Джейн на ходу заглянула в столовую: три горничные пытались навести порядок — старательно собирали осколки тарелок и сгребали с ковра еду. Джейн через две ступеньки бросилась наверх, а Виктория отстала, очевидно, решив подождать в холле.

Первым на пути попался Джейсон.

— Где, черт возьми, тебя носило? — рявкнул он.

Джейн молча подбежала к двери в спальню отца, возле которой стояли врачи, и обратилась к доктору Лоуфорду.

— Как он?

Седовласый эскулап посмотрел сквозь очки.

— Отдыхает. Нэнси уговорила его выпить чаю. В чашку капнули настойку опия, так что теперь можно не опасаться: проспит долго и успокоится.

— Ничего удивительного, — пояснил доктор Берридж, взглянув на коллегу. — Потеря памяти прогрессирует. Как бы старательно вы за ним ни ухаживали, как бы ни оберегали, подобные эпизоды неизбежны.

В том-то и дело, что она не ухаживала и не оберегала, с чувством вины подумала Джейн. Напротив, вела себя неосторожно, безрассудно. Не явилась к ленчу, и оттого отец решил, что сейчас не время садиться за стол.

— Из-за подготовки к балу порядок в доме нарушен, — продолжил доктор Берридж, — и больной чувствует разлад. Это не ваша вина. — Он обращался к леди Джейн, но потом посмотрел на Джейсона и кивнул: — И не ваша.

Мисс Каммингс впервые взглянула на брата: на его лице застыло то испуганно-растерянное выражение, которое неизменно возникало при столкновениях с проявлениями отцовской болезни. Но во взгляде сквозило холодное обвинение.

Да, он обвинял ее.

А она винила себя.

— Можно войти? — спросила Джейн, стараясь говорить спокойно.

Врачи переглянулись и одновременно кивнули.

— На несколько минут. Скорее всего он спит. Не будите.

Джейн проскользнула в спальню.

Герцог лежал на огромной кровати под толстым пуховым одеялом и казался совсем маленьким. Голова утонула в подушках. Дочь подошла с чувством раскаяния, как нашкодивший ребенок. В детстве, в ожидании наказания, встреча с отцом всегда пугала. Но сейчас… сейчас почему-то оказалось еще страшнее.

Больной спал, и будить его запрещалось. Но своего отца Джейн не видела.

Когда он перестал быть отцом? Когда перестал быть разумным человеком? Единственное, что осталось, — ответственность, с которой она не справилась. Как и когда из умного, сильного, властного аристократа герцог превратился в маленькое жалкое существо? И когда сама она приняла решение убежать от него?

Нет, опускаться нельзя. Нельзя отвергнуть разум и сострадание в погоне за собственными удовольствиями.

— Прости, — прошептала Джейн.

Бережно убрала со лба седую прядь и прислушалась. Больной дышал ровно, спокойно. И снова захотелось, чтобы рядом оказался человек, на чье надежное плечо можно было бы опереться. Близкий, надежный друг, способный выслушать, понять и помочь. Ах, если бы мама не умерла!

Глава 21

Берн остался в опустевшем доме и принялся ходить по гостиной — такой маленькой, что даже больная нога не ощущала расстояния. Хотелось понять, что произошло и какие последствия может иметь странное событие.