Лето мафии

— Я принес тебе обед — ты любишь сосиски в тесте? Неважно, вот тебе пара, и бутылка коки — лично я предпочитаю пепси, и я попросил пепси, но мне принесли коку — вот и думай сам.

Поставив поднос на пол рядом со мной, он освободил мне одну руку. Другая осталась прикованной к трубе. Затем Беппо выпрямился и смахнул с полки джинсы, рубашку и стоптанные ботинки. Все это свалилось мне на колени. Ни трусов, ни носков не было.

Повернувшись ко мне, Беппо продолжал:

— Если хочешь, можешь одеться, но можешь и не одеваться, решай сам, — что до меня, то мне все равно, но, как я уже сказал, если хочешь, можешь одеться.

— И как прикажешь надевать рубашку? — спросил я, указывая на наручник на запястье.

— А тебе что, выходить на подиум? Натяни один рукав, а второй пусть болтается, — как знать, может, после тебя это войдет в моду. Приятного аппе-титта… если что-нибудь понадобится, просто крикни: Беппо! — это я. Толку никакого не будет, но ты все равно попробуй… до встречи. — Он закрыл дверь, и тесное помещение погрузилось в полумрак.

— Твою мать, — пробормотал я, протягивая руку к бутылке коки.

В половине первого дня Мальчонка и Рыжий вошли в ресторан «Мандарин» на Четырнадцатой улице. В зале была толчея обеденного перерыва. Ребята сели за маленький столик, и Мальчонка изучил меню.

— Что будешь? — спросил он.

Рыжий, поморщившись, ответил:

— Терпеть не могу все китайское!

— С каких это пор?

— С раннего детства.

— Ты никогда об этом не говорил.

— А ты не спрашивал.

— Ты что, извращенец? С чего это ты терпеть не можешь все китайское?

Не дожидаясь ответа, Мальчонка заказал обоим по рулету с яйцом, по тарелке острого супа и по порции жареного цыпленка с рисом.

Зал был довольно просторный, столиков на пятьдесят. Среди посетителей были как европейцы, так и азиаты, и служащие, и рабочие. Официанток было четыре, три постарше и одна молодая, все азиатской внешности. К ребятам подошла одна из официанток в годах, но они успели заметить, что у очень привлекательной молодой китаянки, которая обслуживала сидящих за соседним столиком, на груди табличка с именем «Глория». Судя по всему, именно это и была подружка Станковича.

Закончив есть, Мальчонка обратил внимание, что у Рыжего все тарелки чисты.

— Кажется, ты сказал, что терпеть не можешь все китайское, — заметил он.

Рыжий пожал плечами.

— Есть очень хотелось.

Мальчонка заплатил по счету, и они вернулись к старенькому «Форду» Анджело. Машина стояла на противоположной стороне улицы прямо напротив ресторана, откуда прекрасно просматривалась дверь. К двум часам дня в ресторане из посетителей почти никого не осталось, и десять минут спустя на улицу вышли две официантки в годах.

— Наверное, у них перерыв до ужина, — предположил Мальчонка.

Рыжий протянул руку:

— Вот она!

Из ресторана вышла Глория с пакетами, наполненными едой на вынос. Пройдя по улице, она остановилась у машины, отперла дверь и села за руль.

— Черт побери! — пробормотал Мальчонка. — Это же черный «Додж»!

— Готов поспорить, это машина Колуччи, — согласился Рыжий.

Глория тронулась, и Мальчонка поехал следом за ней. Она проехала на запад по Четырнадцатой улице, затем свернула на юг на Вест-Сайдское шоссе и нырнула в тоннель Холланд.

— Куда она направляется, черт возьми? — воскликнул Мальчонка.

— В Хобокен, — ответил Рыжий.

— Колуччи живет не в Хобокене. Там не живет никто из его банды! — выругался Мальчонка. — Проклятие, кто живет в Хобокене?

— Вероятно, эта косоглазая, — предположил Рыжий.

Машина Глории вынырнула из тоннеля в Хобокене и свернула на запад на Двенадцатую улицу, затем снова поехала на юг и наконец остановилась перед деревянным двухэтажным домом в квартале от Гамильтон-парка. На ограде лужайки размером с почтовую марку висело объявление:

Продается или сдается в аренду

Агентство недвижимости «Атлас»

Телефон [phone].

Прихватив пакеты с едой, Глория вышла из машины и скрылась за дверью дома.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Мальчонка. — Они там?

— Или это, или эта Глория прожорливая, словно стая волков.

— Отличное место для того, чтобы залечь на дно, — заметил Мальчонка. — Кому, твою мать, придет в голову искать в Хобокене?

— Нам надо найти телефон, — сказал Рыжий.

— Точно. Девчонка рассчитывает пожить здесь какое-то время, а Колуччи со своими дружками незачем выходить на улицу, раз она приносит им пожрать.

Развернувшись, Мальчонка поехал назад к Бенни.

В три часа дня мой отец и Анджело вошли в небоскреб «Маджестик». Выйдя из Центрального парка, отец сразу же позвонил Костелло и попросил о встрече. Швейцар, позвонив Костелло в номер, пригласил их пройти. Поднимаясь в лифте на мансардный этаж, Анджело снял пиджак, наслаждаясь прохладой кондиционеров.

Встретив их у дверей лифта, Костелло сразу же обратил внимание на мокрую сорочку Анджело и пропитанную потом кобуру под мышкой.

— Не желаете чего-нибудь холодненького? — предложил он.

— Джин с тоником будет в самый раз, — ответил Анджело.

— Джино, а ты?

— Стакан содовой.

Кивнув, Костелло провел гостей через холл в свой кабинет. Заставленный книжными шкафами, он был так же изящно отделан, как и остальные комнаты. Из окна открывался прекрасный вид на парк. Костелло открыл секцию полок размером семь на семь футов, которая на самом деле оказалась двустворчатой дверцей бара.

Пока он готовил напитки, Анджело достал устройство, которое он забрал у продавца лотка с выпечкой и напитками, и положил его на кожаную поверхность кофейного столика с ножками из гнутого ореха. Это устройство Анджело прятал на спине за поясом. Костелло вернулся с напитками, и все уселись на диван и кресла с высокими спинками спиной к окну. Подняв стаканы, все трое разом произнесли:

— Салют!

Они выпили, после чего Костелло взял со стола металлическую коробочку размером четыре на четыре на два дюйма. Осмотрев ее, он заметил название изготовителя: «Уэбкор». Это был портативный магнитофон, записывающий на металлическую проволоку.