Лето в Эклипс-Бэй

— Более важные вопросы? Никогда раньше не слышал, чтобы ты употреблял столь изысканные фигуры речи, Митч.

— Должно быть, подхватил их от одного из красноречивых Хартов. Послушай, у нас в Эклипс-Бэй возникла проблема.

Салливан откинулся на стуле и стал разглядывать панораму за окном временного кабинета, который его новый зять, Гейб Мэдисон, ему предоставил. Офис «Мэдисон Коммершл», которая вскоре превратится в «Мэдисон и Харт», был расположен на верхних этажах портлендского офисного здания. Со своего места он мог видеть, как по реке Уилламет плывут суда.

Летний день был солнечным и теплым. Синоптики предсказывали жару на улицах города, но большую часть своего времени в эти дни он проводил Фениксе. Он знал, что такое жара, и это была не она.

— Мне кажется, что это у тебя проблема, Митч, — сказал он, и помолчал недолго, обдумывая более важные вопросы. — А не у меня. Именно ты решил взять на себя заботу о внучатой племяннице Клаудии Баннер.

— Проблема, которую мы обсуждаем касается твоего внука, — парировал Митч. — Я же сказал тебе, что не буду стоять в стороне и не позволю ему…

— Заткнись. — Салливан внезапно поднялся со стула.

Сжимая телефон в руке, он подошел к окну. — Не нужно повторять это еще раз.

— Не нужно повторять чего? — невинно поинтересовался Митчелл. — Что я не позволю Нику втянуть Октавию в связь, а потом бросить ее, когда он решит, что хочет заменить ее какой-нибудь другой дамочкой?

— Ты говоришь о моем внуке. — Рука Салливана яростно сжала трубку, но ему удалось не повысить голоса. — Он не бабник, черт побери.

— Вот как? Тогда почему он не нашел себе хорошую женщину за последние четыре года и не остепенился снова? Ведь именно так поступаете вы, Харты, разве нет? Женитесь и не разводитесь?

— Да, Митч. В отличие от безупречного примера семейных ценностей, который ты подал своим внукам своими тремя или четырьмя женами и Бог знает сколькими романами, мы, Харты действительно уважаем семейные ценности.

— Не впутывай в это моих внуков.

— Трудно не делать этого, ведь они женаты на моих внучках.

— С семейными ценностями у Гейба и Рейфа все в полном порядке, и тебе это известно. Лилиан — страсть Гейба, а Ханна — Рейфа. Ничто не может встать между Мэдисоном и его страстью. Эти два мальчика женаты на всю жизнь.

— Так было и с Ником, — тихо произнес Салливан.

На линии воцарилось молчание.

— Вот где настоящая проблема, — продолжил Салливан. — Ник знал, что женится на всю жизнь. Он не смирился с потерей Амелии. Он не бессердечный, просто старается себя защитить.

— Послушай, я знаю, ребята здесь, в Эклипс-Бэй, любят говорить, что ее смерть разбила Нику сердце. — В голосе Митчелла послышалось грубоватое сочувствие. — Полагаю, это правда, учитывая то, что он — Харт и все такое. Но это не оправдание, чтобы играть в веревочку с такой милой девушкой как Октавия. Она тоже хлебнула горя, черт возьми. Но в отличие от твоего внука, не думаю, что она достаточно сильна, чтобы защитить себя.

— Поэтому ты решил сделать это за нее?

— Кто-то же должен делать это. Не похоже, чтобы у нее имелась семья для выполнения этой задачи.

Салливан помедлил. — Хорошо, твоя точка зрения ясна.

— Нужно прояснить еще одну, пока я здесь, — решительно произнес Митчелл. — Твой внук провел прошлую ночь у нее.

Это заставило Салливана задуматься. — Всю ночь?

— Ну, может, не всю ночь…

Салливан слегка расслабился. — Так я и думал.

— Но абсолютно очевидно, что эти двое крутят роман.

— Очевидно для тебя, может быть.

— Да, очевидно для меня. Видел бы ты, как Октавия бросилась на помощь Нику сегодня днем, когда я загнал его в угол у пирса.

— Что, черт возьми, ты, по-твоему, делаешь, загоняя в угол моего внука?

— Я хотел убедиться, что он понимает, что не может поступить с Октавией как с остальными.

— Проклятие, Митч… — Салливан внезапно замолчал и вернулся к другой части комментария Митчелла. — Что ты имел в виду, когда сказал, что Октавия бросилась на его защиту?

— Она заявила, что он вроде как работает на нее.

— Ник? Работает на Октавию Брайтуэлл? И кем же, черт побери?

— Играет в частного детектива, вроде бы. Как тот парень из его романов.

Салливан героически попытался ухватиться за остатки логики, которая окончательно покинула разговор. — Зачем Октавии понадобился сыщик?

— Это долгая история. Ту картину, которую Фургартон оставил Эй-Зед, Вирджилу и Герольдам, прошлой ночью украли из ее магазина.

— Что она делала у нее в галерее? Хотя, Бог с ней. Я так понимаю, она сообщила Вэлентайну?

— Конечно. Но он сосредоточился на Герольдах, а она думает, что он ищет не в том месте. И Эй-Зед с Вирджилом тоже.

— Поэтому она наняла Ника. — Салливан опустился на уголок своего письменного стола и попытался переварить информацию. — И он согласился это расследовать?

— Похоже, что так.

— Странно.

— Как я уже сказал, у нас здесь творится черти что, Салливан. Неприятно это признавать, но думаю, чтобы все уладить в этот раз, мне понадобится помощь.

— Погоди минутку…

— Буду держать тебя в курсе.

Связь с Митчеллом прервалась.

Салливан очень медленно потянулся через стол и набрал другой, такой же хорошо знакомый номер. Ему нужен был совет человека, чьей интуиции он за долгие годы привык доверять.

Его жена, Рейчел, ответила после второго гудка.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Почему ты спрашиваешь? — проворчал он.

— Потому что сейчас середина дня, и ты должен быть с головой в сложностях слияния «Харт Инвестментс» и «Мэдисон Коммершл».

Он мог слышать птиц. Где-то на заднем плане плескалась вода. Он знал, что она на улице у бассейна в их опустевшем доме с его невесткой, Элейн. Две женщины вместе укрылись в Фениксе, составляя компанию друг другу, пока их мужчины обговаривали детали объединения с Гейбом Мэдисоном.

Салливан представил себе Рейчел в купальнике, тело гладкое и мокрое. Она все еще остается для него единственной, подумал он. Другие перестали существовать, с тех пор как он встретил ее все эти годы назад, сразу после финансового краха «Харт и Мэдисон». В те дни он был полностью одержим задачей восстановить свою деловую империю.