Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань

Медленные вдохи и выдохи - вот все звуки, что раздавались по пустой, безжизненной могиле книг.

И через несколько минут Стижиан стал слышать призвук, совпадавший с его выдохом. Дыхание его было очень ровным, но частота не менялась. Так же и скрип щекотал воздух, словно язычок маятника.

Монах беззвучно поднял голову, стараясь не потерять нить звука, но стоило ему сделать один шаг, как тот исчез и перестал быть слышным, но монах уже догадывался о той единственной вещи, что могла так скрипеть.

Не опуская глаз, он отправился в очередной раз осматривать уже изученный коридор, только теперь он смотрел не на книги, не на стены, а на люстры, и лишь одна из них, та, что висела первой после четвертого поворота, чуточку пошатывалась из стороны в сторону.

Если исходить из заклинания, практически аналогичное тому, что наложено на эту библиотеку, то неподвижными должны быть все предметы, или же это было другая, но тоже похожая на бытовую, магия. Они все должны терять заряд какой-либо энергии и в то же время, гасить её. А люстра, пусть и чуть-чуть, но шатающаяся из стороны в сторону, не обладать энергией не могла. А значит, это - выход.

Пожилая библиотекарша доживала шестьдесят третий год своей жизни, из которых вот уже сорок два она сидела на этом самом месте, читала книги и изредка консультировала кого-либо. Большинство людей, приходящих в Центральную Библиотеку имени Лоты Гран, сами прекрасно знали где находятся нужные им книги.

Прежде чем сесть на свой любимый мягкий стульчик, хрупкая престарелая женщина остановилась рядом с четырнадцатигранной звездой, вырезанной из ветви старинного дерева, росшего на территории Двенадцатой Святой церкви и освещенного там же, преклонила перед ней колени, склонила голову, приложила собранные в кулачки руки к груди и быстро затараторила шепотом:

– Услышь меня, посланница небес, создатель и хранитель наших жизней, пресветлая Богиня... Прошу благословения твоего: заперла я под замком грязного мага, осквернителя земли твоей. Предам его твоим жрецам-последователям, предадут они его священному огню...

Она сжала кулачки покрепче и резко расслабила. Поднялась, взяла в руки книжку, отложенную меньше часа назад после прихода мага, и уселась на любимое место читать дальше.

В библиотеку входили люди и выходили из неё, здоровались со знакомой им почти всю жизнь улыбчивой библиотекаршей, но вдруг каменный пол под их ногами задрожал. Старушка оцепенела, глядя на то, как на рисунке в виде солнца, что был изображен на полу, стали появляться спиралевидные прорези, как камень опустился и из пола возник силуэт черноволосого мужчины, чьи костюм и прическа оказались покрыты толстым слоем многовековой пыли. Слева от него висел шар изумрудного и одновременно белого цвета, излучающий нежный, мягкий свет, в котором библиотекарша, гордившаяся своими познаниями в религии и монашестве, тут же признала магию сияния.

Прежде чем разогнуться, а спина его затекла, пока он в скрюченном состоянии поднимался в верхнюю залу, Стижиан громко и от души сказал как бы сам себе, что он готов сделать с человеком, который заставил его пройти по узкой лесенке с низким потолком. Библиотекарша оцепенела.

Рукой монах убрал пыльные волосы, падавшие на глаза, назад, и приблизился к библиотекарше, не способной шевельнуться. Проход, из которого тот появился, закрылся, стоило от него отойти.

Стижиан кашлянул, сорвавшаяся с его лица пыль образовала облако, и, облокотившись о стол, он встал напротив пожилой женщины в треугольных очках:

– Так может, вы мне все-таки покажете книгу, о которой я говорил?
– Он держался спокойно и старался относиться к своему приключению как к приключению, а не препятствию.
– Не молчите, не то я правда вызову сюда Дримена Перферо. Вы же его боитесь, не так ли? Хотя... Прежде чем принести мне книгу...

Люди, находящиеся вокруг, замолкли и замерли, так что слова монаха слышались весьма четко.

– Может вы мне скажете, почему я, даже будучи принятым за придворного мага, - это он произнес с нажимом, и взгляд его обострился, библиотекарша даже икнула, - Дримена Перферо, оказался заперт там?
– И его палец указал вниз.
– А?

– Н-н-наша...
– Начала она, но тут же сама себя перебила.
– Покровитель нашего города, Светоч церкви святой Лианы, сказал мне, что, возможно, в эти стены явится человек, с вашими чертами лица, одеждой и волосами, и будет спрашивать о книгах, связанных с городскими магами. Светоч наш велел во что бы то ни стало остановить его, ибо его деяния ведут к разрушению!..

Стижиан чуть было не прослезился, сдерживая смех. "Они сами себя губят" - вот что он думал о представителях церкви. Ведь им очень повезло, что здесь оказался он, а не Дримен: тот бы не стал церемониться с поиском выхода, замаскированного под люстру, а принялся разрушать чары, на которых, судя по всему, и держится все здание, и как только бы он выбрался, то сровнял бы церковь с землей. Таков его младший брат - настоящая противоположность старшему.

– Уясните, барышня, что Дримен Перферо - придворный маг, и попытка помешать ему - это преступление против королевы. Более того, он - мой младший брат.
– Библиотекарша икнула ещё раз, книга выпала из её руки и с глухим "шмяк" упала на пол.
– Светоч совсем запутал вас, как я посмотрю. Но ничего.
– Он улыбнулся.
– Меня зовут...
– Если она фанатичная в своей вере, значит, она знает его имя и имя его отца, но что поделать, не лгать же.
– Меня зовут Стижиан Ветру.

Теперь ахнули не все, но многие из тех, кто оказался у парадных дверей библиотеки. Стижиан проигнорировал это, но про себя немного удивился: ему ни разу не доводилось бывать в городе Гран, хотя в некоторых других точках Южной Полосы его знают хорошо, но преимущественно это мелкие города и поселения.

– Вы обманщик!
– Крикнула она на срыве со слезой в голосе.
– Вы...

– Я не собираюсь вам ничего доказывать. Суть в том, что я - монтерский монах, а все выпускники нашего монастыря теперь подчиняются Её Величеству. И вы это знаете.
– Он с нажимом произнес последние слова.
– Если в течение следующих десяти минут вы принесете нужную мне книгу, я не стану докладывать в столицу о совершенном вами преступлении.

Библиотекарша сорвалась с места и зацокала туфлями на низкой подошве по мраморному полу. Стижиан чуть было не схватился за голову: очутиться в центре внимания теперь не было для него в новинку, но привыкать к этому не хотелось. Он обернулся, окинув взглядом толпу собравшихся вокруг людей, которых стало гораздо больше чем было, когда он только выбрался из нижнего уровня библиотеки. Некоторых одолевало простейшее любопытство и они попросту наблюдали за происходящим, но выглядывали и те, и их было не мало, чьи глаза горели благоговением, а в руках серебрились четырнадцатигранные звезды:

– Он монтерский монах...

– Я уж думала, они больше никогда не появятся в наших краях...

– Надо попросить его благословения...

– Он сказал Теоллус Ветру?..

– Нет, Стижиан...

– Но он был казнен за осквернение святой магии Сияния!..

– Его оклеветали!

– Он уничтожил Ринель!..

– Он лжец!..

Руки Стижиана самую малость задрожали, поскольку теперь-то о его пребывании здесь будет судачить весь город, а вскоре и вся Южная Полоса. А если совсем не повезет, то очень скоро об этом будет знать вся Республика...

Стижиан никогда всерьез не думал о том, сколь громким стало его имя. Раньше, до... смерти, он был уверен, что дело в фамилии: его отец все же известный человек, сделавший большой вклад в монтерское учение и в развитие культа Северной Звезды. Стижиан даже не подозревал, что так было только поначалу, а позже слухи были именно о нем - о сильнейшем в истории ученике, готовом прибыть в самые отдаленные уголки республики ради того, чтобы помощь небольшой, забытой даже сборщиками налогов деревеньке. После гибели Ринеля... Он не знал, что стало с его именем после гибели Ринеля. Амит как-то обмолвился, что есть те, кто верит в клевету, повешенную на него стараниями Рьюдо, есть те, кто вопреки словам старших лучей, верит в истинную святость и благость деяний всех монтерских монахов, принимая клевету не более чем за клевету, а есть те, и преимущественно это люди образованные, кто приравнивает Стижиана Ветру к тому типу исторических персонажей, чье имя столетия спустя будут шептать с тем же благоговением, с каким сейчас верующие, а это практически все население Республики, упоминают неназванное имя Богини.