Лев и Аттила. История одной битвы за Рим

Немногие из римских императоров терпели в своем окружении личностей, блещущих талантом и знаниями. Тираны не переносили людей, равных им или, что еще хуже, умнее их. Философы и военачальники, поэты, ораторы часто покидали этот мир отнюдь не по причине изношенности собственного тела и не от смертельной болезни, а лишь потому, что властитель посчитал, что они в чем-то его превзошли. Глава христиан, напротив, окружал себя гениальнейшими людьми. Труды некоторых из них и спустя полторы тысячи лет известны и ценимы — особенно среди людей, питающих интерес к истории. Богослов, писатель Проспер Аквитанский стал личным секретарем Льва; историк, испанский епископ Идаций был опорой Льва в борьбе с манихейской ересью — оба помощника Великого понтифика оставили потомкам хроники, которые являются ценнейшими источниками по истории Европы V века.

Отец христиан не гнушался спрашивать совета у окружавших его людей и всегда внимательно выслушивал собеседников. Притом что главным советчиком он считал Господа и не начинал никакого дела — большого или малого — не сотворив молитвы. И Господь не оставлял без помощи своего верного слугу — в самых безвыходных ситуациях перед Львом возникала спасительная тропинка.

Нынешней ночью Лев не спал. Время, отпущенное земными законами для сна, он тратил (вопреки обыкновению) не только на обдумывание слов, которые предстояло произнести утром в церкви, переполненной прихожанами. Отец христиан много и ревностно молился и размышлял о великих затруднениях государства. Тревога за судьбу Рима и его жителей лишила Великого понтифика сна. Он мыслил не только о том, как спасти христианские души, как сделать собратьев во Христе лучше и добрее, а и о спасении их земных жизней.

У храма Святого Петра стояли многотысячные толпы народа, не могшего попасть внутрь переполненного помещения. Казалось, не только жители Рима пришли услышать голос Льва, но весь христианский мир устремился к главному храму. Отчасти так и было: в предчувствии беды в Рим стекались жители окрестных городов, селений. Хотя Великий понтифик часто призывал христиан отдавать предпочтение ближайшим храмам к их жилищу, ибо базилика не могла вместить всех желающих сотворить молитву именно у гроба апостола, но теперь его советы паства, похоже, забыла.

Слухи о жестоких варварах уже много дней будоражили Рим, сея страх и беспокойство за судьбу собственную, родных своих и всего государства. Ведь если вестготы, захватившие Вечный город в 410 г., все же были христианами и только разграбили его, убивая лишь граждан, не пожелавших добровольно расстаться со своим имуществом, то теперь Риму предстояло знакомство с кровожадными язычниками. Первые беженцы из альпийских предгорий показывали свои раны и твердили, что на Рим идут неисчислимые орды гуннов, уничтожающие все на своем пути. Но более всего повергли римлян в уныние вовсе не рассказы трусливых беглецов, стремившихся оправдать собственные страхи и ложью заменить ушедшее из душ мужество. Император Валентиниан, прибывший в Рим из неприступной Равенны, вызвал такую панику на улицах Вечного города, как если б к воротам его приблизилось стотысячное варварское войско. Поскольку властитель Запада, ничего и никому не объясняя, проследовал во дворец и приказал наглухо запереть его двери, горожане решили, что Равенна вслед за Аквилеей пала и настал черед Рима.

Не добившись ничего от императора, тысячи людей устремились к тому, кто никогда не отвергал их, от кого привыкли получать ответы на самые сложные вопросы.

Народ, заполнивший храм так, что, казалось, в нем не найдется места и ребенку, терпеливо молчал. Все ждали, что Великий понтифик даст ответ, как отвратить неминуемую беду. Римляне верили своему духовному Отцу, и он страстно желал не обмануть их ожиданий. Лев не мог отвести все беды от этих людей, как бы ему ни хотелось этого, но утешить их считал своей каждодневной обязанностью.

— Возлюбленные мои, — обратился Лев к замершим в ожидании его слова христианам, — не будем предаваться скорби. Наши души в руках Господа, и только Ему решать нашу судьбу. Не за грехи ли наши покарать явилось из небытия неведомое жестокое племя? А коли так, то единственный путь отвратить беду: сердечная молитва к Господу и раскаяние в наших неправедных деяниях, словах и мыслях. Бог милостив, будем же надеяться на Его доброту. Может статься, Он решил, что город наш недостоин оставаться на земле и добрым христианам необходимо мужественно принять Его волю. Нам ли предаваться боязни, коль Спаситель принял муки и смерть на кресте за нас, грешных. Иисус даровал нам радость вечности, и отнять ее не может никто, кроме нас самих. Кайтесь в грехах и молитесь, возлюбленные мои!

"Возлюбленные! — обращается к вам наш небесный покровитель апостол Петр, — огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного.

Но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете".

Речь Великого понтифика дышала древним, истинно римским спокойствием:

— Господу угодно испытать нашу веру. Примем же без скорби и уныния все испытания и будем помнить, что за страдания наши Иисус дарует нам радость обладания вечной жизнью. Страху перед смертью нет места на пороге вечности. — Лев сделал паузу и таким образом отделил в своей речи одну мысль от другой. — Мы не знаем намерений Господа относительно Рима и всех нас. И если мы заслужим прощение, то, может, и не придется нам увидеть бич Его. Я буду делать все, что в моих силах, дабы продлить наше земное время, чтобы каждый христианин имел возможность покаяться в грехах и подготовить свою душу к вечности. Не теряйте же времени и вы!

"Итак, — учит нас Петр, — страждущие по воле Божией да предадут Ему, как верному Создателю, души свои, делая добро".

— Крепкая вера способна избавить нас от величайшей опасности и совершить необыкновеннейшее чудо, — учил Великий понтифик свое перепуганное стадо. — Вспомните урок, преподанный Спасителем нашему небесному покровителю Петру в Евангелии от Матвея:

"И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ.

И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один.

А лодка была уже на середине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный.

В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.

И ученики, увидев Его, идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскочили.

Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.

Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.

Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?

И, когда вошли они в лодку, ветер утих".

Те, которым посчастливилось попасть в храм на проповедь Льва, покидали его с уверенностью, что все будет хорошо: и завтра, и в последующие дни, и годы. Своей верой они заражали ближних, и уже все римляне верили, что Господь не оставит их город без Своей милости.

Два человека беспрепятственно прошли в келью, которую Великий понтифик использовал для приема разного рода посланников и гостей. Легионеры охраняли своего духовного отца днем и ночью — даже помимо его воли, но визитеры, хотя и пользовались уважением далеко не всех граждан, тем не менее были известны каждому римлянину. Один из них — Геннадий Авиен — в 450 г. избирался консулом вместе с императором Валентинианом, а другой — Эмилий Тригеций — исполнял преторскую должность.

После взаимных приветствий Тригеций, несколько смущаясь, принялся излагать причину визита: