Левиафан

— Вот и добрались, — сказал Рябоконь, сняв с головы лисий малахай и утирая лицо.

А Морев направившись к ближайшему ключу, сунул в него руку и тут же отдернул. Вода оказалась горячей.

— Таких источников здесь немало, — сказал, внимательно озирая окрестности Шелихов. — Мы в них как-то даже мясо варили. Клавдий, а где балаган того старателя, что вы нашли? — обратился он к фактору. — Смеркается, пора устраиваться на ночлег.

— Да вон там, у обрыва, — указал рукой фактор в сторону расположенного неподалеку распадка. На его поросшем елями склоне виднелась небольшая, наполовину врытая в землю хижина. В ней оказались узкие нары из жердей, сложенный из небольших камней очаг, а также стоящие в углу ржавая лопата и промывочный лоток.

— Небогато, — хмыкнул Шелихов, снимая котомку и присаживаясь на нары. — А где похоронили того бедолагу?

— Да тут, неподалеку, — кивнул Рябоконь в сторону леса.

— И с чего вы решили, что он американец?

— А вот, — ткнул фактор пальцем в одно из бревен над дверью. Там, едва различимо, виднелась вырезанная ножом надпись.

— «Майкл Смит. Калифорния», — прочел, подойдя к стене Шелихов. — Далековато, однако, забрался этот Смит, — буркнул он.

Проветрив помещение, набрали в лесу хвороста и растопили очаг. Затем нарубили сосновых лап и, устлав ими земляной пол, расположились на ночевку.

Поутру, захватив из саней необходимые инструменты, все отправились к ключам. Миновав несколько, подошли к истоку реки, двинулись вдоль нее и через пару сотен метров наткнулись на остатки шурфа.

— Вот тут он, по-видимому, и мыл золотишко, — сказал фактор, указывая на оплывший, покрытый наледью небольшой отвал.

Взяв из рук одного из матросов лоток, он вошел в тихо струящуюся воду, зачерпнул в него глинистого песка и осторожно стал промывать его. Вскоре на дне лотка остался тонкий слой рыжеватого налета, в котором что-то блеснуло.

— Есть, однако! — радостно крякнул Рябоконь и осторожно взял в пальцы небольшой самородок. — Золотника два будет, — протянул он находку Шелихову.

— Пожалуй, — пробормотал тот, внимательно осмотрев самородок и передав его Мореву. — А ну давай еще.

Вторая промывка ничего не дала, а при третьей в лотке обнаружились еще два самородка примерно такого же размера. Двигаясь вдоль по течению, вся группа вскоре подошла к весело звенящему перекату, где у одного из гранитных валунов оказалась целая россыпь.

— Судя по всему, здесь можно организовать прииск, — сказал Морев, обращаясь к Шелихову.

— Да, — согласился тот. — Золота тут немерено.

После этого, наметив места для закладки шурфов и будущих построек, все вернулись в хижину и стали собираться в обратный путь. Доставленные образцы произвели на Якоби самое благоприятное впечатление, и с этого дня началась подготовка к предстоящим работам.

По приказу генерал-губернатора, в Большерецком и Верхнем острогах была отобрана сотня знающих старательское дело каторжников, которых весной доставили в Охотск и до времени поместили в острог. А как только море очистилось ото льда, их погрузили в трюмы двух кораблей и в сопровождении «Левиафана» отправили на Кадьяк.

Вскоре на острове застучали топоры и на берегу дотоле неизвестной реки вырос прииск, названный именем светлейшего. Моряки «Левиафана» приняли самое активное участие в его строительстве, и вскоре прииск заработал.

По настоятельному требованию Морева, каторжники были освобождены от цепей, им усилили питание, что немедленно сказалось на выработке. В трудах и заботах пролетел год, а следующей весной зашедший в Охотск пакетбот доставил туда известие о кончине светлейшего. Помимо этого, находившимся на судне фельдъегерем Мореву было вручено письмо императрицы, которым «Левиафану» предписывалось оставаться на Камчатке до особого распоряжения.

Когда он ознакомил с его содержанием заместителя и старпома, те помрачнели.

— Да, мавр сделал свое дело, мавр может уходить, — горько сказал Сокуров. — Не думал я, что за все нами сделанное будет такая благодарность.

— И что будем делать, Александр Иванович? — сказал Круглов. — Может, все-таки вернемся?

— Исключено, — жестко ответил Морев. — Будем ждать.

Когда команде стало известно о повелении императрицы, многие, как и следовало ожидать, возмутились.

После блистательной столицы, служба в забытом богом краю никого не прельщала. Однако Морев настоял на своем, и постепенно страсти улеглись. Этому способствовали наступившее лето, чудная природа и искреннее радушие жителей Охотска. Узнав, что «Левиафан» задержится здесь на неопределенное время, Якоби приказал выстроить для его команды несколько домов и вскоре экипаж получил вполне комфортабельное жилье на берегу.

Не остались в долгу и моряки. Вместе с обывателями и солдатами гарнизона они возвели на ближайшей к городу реке плотину и, под руководством механика, занялись сооружением первой в этих местах электростанции. Кроме того, в мастерской флотилии была изготовлена и установлена на одном из пакетботов очередная паровая машина, работающая на дизтопливе, которое начали производить из отысканной неподалеку нефти. Вскоре судно стало выполнять регулярные рейсы между материком и островом Кадьяк, обеспечивая бесперебойную работу прииска.

А в перерывах между ними часть команды крейсера, под руководством Лобанова и нескольких охотников-промысловиков, занимались добычей моржей и каланов, посещая их многочисленные лежбища на побережье.

Минуло еще два года, а в начале третьего в Охотск пришло известие о кончине императрицы и восшествии на престол Павла.

По этому поводу в Охотске был отслужен молебен, после которого, посовещавшись с Якоби и старшими офицерами крейсера, Морев принял решение возвращаться в Санкт-Петербург. Командой крейсера оно было воспринято с воодушевлением, и все занялись подготовкой к походу. В первых числах мая, проверив все необходимые механизмы и введя в действие заглушенный реактор, «Левиафан» вышел в море. Помимо необходимого для плавания продовольствия, в его трюме покоились три тонны кадьякского золота, а также несколько сотен моржовых бивней и тысяча шкур каланов.

— Интересно, как нас встретит новый самодержец? — провожая взглядом исчезающий за кормой Охотск, произнес Сокуров. — Судя по тому, что мы знаем из истории, сейчас следует ждать перемен.

— Да, — кивнул головой стоящий рядом Морев. — И причем не в лучшую сторону.

— А может, нам упредить нового императора о том, что его ждет? — выдержав паузу, вопросительно взглянул на него заместитель.

— Я думаю, пока этого делать не стоит, — ответил Морев. — Пусть все идет своим чередом.

— Ну что же, пусть будет так, — вздохнув, согласился Сокуров.

Глава 12 К новым берегам

Переход прошел удачно и спустя месяц, ранним утром, «Левиафан» на малом ходу входил на кронштадский рейд. Теперь помимо парусных кораблей, там стояли несколько десяток паровых фрегатов и две подводные лодки.

— Похвально, — одобрительно заметил Морев, рассматривая их в бинокль. — Налицо явный прогресс.

— Что-то нас не встречают, как раньше, — кивнул в сторону приземистых фортов Сокуров. — Хотя нет, кажется, встречают, — указал он рукой в перчатке в сторону порта. Там действительно появилось несколько карет, из которых выходили люди.