Левша на обе ноги (авторский сборник)
Шрифт:
Я думаю, малый, который это написал, принялся бы звать полицию, попробуй кто и впрямь затащить его на ферму, но ведь он сумел-таки вложить что-то такое искреннее в эту мелодию. Прямо хочется верить, что он и в самом деле так думает. Ностальгическая такая песенка, да.
Пока я высматривала свободный столик, какой-то человек вскочил с места и подошел ко мне, радостный, будто нашел
Я сразу поняла, что он из деревни. Это было просто написано на нем большими буквами, от макушки до ботинок.
Он весь лучился счастьем, протягивая мне руку.
— Ну надо же! Мисс Роксборо!
Я сказала:
— Да, а что?
— Вы меня не помните?
Я его не помнила.
— Моя фамилия Феррис.
— Очень приятная фамилия, но мне она ни о чем не говорит.
— Когда я в прошлый раз приезжал, нас с вами познакомили. Вы со мной танцевали.
Вот этому как раз можно поверить. Если его мне представили, то скорее всего я с ним танцевала. Мне за это «Гейзенхаймер» деньги платит.
— Когда это было?
— В прошлом году, в апреле.
О, эти сельские обаяшки! Они считают, что, стоит им уехать, Нью-Йорк аккуратно заворачивают, засыпают нафталином и хранят до следующего их приезда. А что у нас могли происходить какие-то события, которые вытеснили из памяти тот бесценный вечер, мистеру Феррису и в голову не приходило. Он, верно, с тех пор вел отсчет времени от того, «когда я ездил в Нью-Йорк», и вообразил, что все остальные тоже так делают.
Я сказала:
— Ну конечно, я вас помню. Алджернон Кларенс, правильно?
— Нет, не Алджернон Кларенс. Чарли меня зовут.
— Простите, ошиблась. И какие у вас планы, мистер Феррис? Хотите еще раз потанцевать со мной?
Он хотел, и мы пошли танцевать. Как сказал поэт: «Кто с доблестью дружен, тем повод не нужен, по первому знаку на пушки в атаку» [15] . Если бы к «Гейзенхаймеру» вдруг явился слон и пригласил меня на танец, мне пришлось бы согласиться. А мистер Феррис, нельзя не сказать, танцевал немногим лучше слона. Он был из тех добросовестных, старательных танцоров, одолевших заочный курс из двенадцати уроков.
15
Строки из стихотворения Альфреда Теннисона «Атака легкой кавалерии», цит. по переводу Юрия Колкера.
Вероятно, мне было суждено в тот вечер встретить какого-нибудь провинциала. Бывают весной такие дни, когда провинция подкрадывается ко мне и хватает за горло. Вот и тогда был точно такой день. Утром я встала, выглянула в окно, в лицо мне повеял ветерок и начал нашептывать о курах и свиньях. А когда я вышла на Пятую авеню, там повсюду были цветы. В Центральном парке зеленела травка, распускались листочки и в воздухе что-то такое витало — нет, послушайте, если бы здоровенный полицейский не приглядывал за порядком, я бы бросилась на землю и начала откусывать дерн прямо кусками.
А когда я добралась до «Гейзенхаймера», оркестр играл «Мичиган».
Да уж, выход Чарли подготовили, как для звезды бродвейского шоу. Зрители ждут, просим на сцену!
Что делать, нет на свете полного счастья. Я и забыла, что провинциал, приехавший погостить на недельку, столичнее самого столичного жителя. Мы с Чарли мыслили в совершенно разных плоскостях. Я была в таком настроении, что хотелось поговорить о видах на урожай, а ему — о хористках. Никакого единения душ.
Он
сказал:— Вот это жизнь!
Такие обязательно это говорят, хоть раньше, хоть позже.
— Вы, наверное, часто сюда приходите? — спросил он.
— Довольно часто.
Я не сказала ему, что прихожу сюда каждый вечер, потому что это моя работа. Платные партнерши по танцам у «Гейзенхаймера» не должны афишировать свою профессию, а то начальство опасается, как бы у посетителей не возникло ненужных мыслей, когда ты вечером выиграешь Серебряный кубок в конкурсе «Очарование». О, этот кубок, это такая штука… Я выигрываю его по понедельникам, средам и пятницам, а по вторникам, четвергам и субботам он достается Мейбл Фрэнсис. Конечно, конкурс честный, без всякого подвоха. Кубок получает достойнейшая. Кто угодно может выиграть — только почему-то не выигрывают. Выигрываем мы с Мейбл. Это совпадение ужасно нервирует начальство, и потому они не хотят, чтобы люди знали, что мы здесь работаем. Предпочитают, чтобы мы краснели незаметно.
— Шикарное заведение, — сказал мистер Феррис. — И вообще, Нью-Йорк — шикарное место. Я хотел бы здесь жить.
— А уж мы-то как были бы рады… Отчего же не переезжаете?
— Город что надо! Но ведь папаша умер, аптека теперь на мне, вы же понимаете.
Он так говорил, как будто я обязана была прочитать об этом в газетах.
— Главное, неплохо идет! У меня и идеи, и деловая хватка. Слушайте, а я с прошлого раза женился.
Я сказала:
— Да что вы говорите? Почему же тогда вы танцуете на Бродвее, словно беззаботный холостяк? А жена пока что дома, в медвежьем углу, напевает: «Где гуляет нынче мой красавчик»…
— Не в Медвежьем углу — Эшли, штат Мэн. Я там живу. А жена у меня из Родни… Простите! Кажется, я вам на ногу наступил.
— Это я виновата. Сбилась с такта. И не стыдно вам — оставили жену в одиночестве, сами развлекаетесь в Нью-Йорке… А совесть?
— Так я не оставлял! Она тоже здесь.
— В Нью-Йорке?
— Здесь, в ресторане. Вон она, там, наверху.
Я подняла глаза к галерее. Оттуда на меня с затаенной печалью смотрела молодая женщина. Я еще раньше, когда мы танцевали, обратила на нее внимание, подумала даже, что там случилось. А оказывается, вот что.
— Почему вы с ней не танцуете? — спросила я. — Пусть бы и она повеселилась.
— Да ей весело.
— Как-то непохоже. По-моему, ей тоже хочется сюда, подвигаться под музыку.
— Она почти и не танцует.
— Разве у вас в Эшли не бывает танцев?
— Дома — не то. Для Эшли она танцует неплохо, так ведь здесь не Эшли.
— Понимаю. Ну, вы-то, конечно, совсем другое дело?
Он горделиво усмехнулся:
— Я уже не первый раз в Нью-Йорке.
Вот так бы и загрызла этого олуха деревенского! Он меня просто взбесил. Надо же, стыдится танцевать со своей женой при людях, считает — она недостаточно для него хороша. Усадил ее в креслице, сунул в руки лимонад и велел сидеть смирно, а сам отправился развлекаться. Знал бы кто, что я тогда о нем думала — и под арест могли бы отдать.
Оркестр заиграл другую мелодию.
— Вот это жизнь! — сказал мистер Феррис. — Давайте еще разок!
Я сказала:
— Пускай другие потанцуют. Я устала. Давайте, я вас познакомлю с подругами.
Я подвела его к столику, где сидели знакомые девушки.
— Познакомьтесь, это мистер Феррис. Он вас научит самому модному танцу. Называется «па по ногам партнерши».
Можно было держать пари, что ответит щеголь Чарли, гордость славного города Эшли. Догадываетесь, что он сказал?