Леж Юрий

Дядя шел первым, сильно прихрамывая, но на карабин уже не опирался, разве что - иногда, а нес его в руках практически наизготовку. Разговоров не разговаривали, слишком уж внимательно, настороженно осматривался по пути хозяин района, частенько замирая на минуту-другую, пристально изучая то местечко, через которое им предстоит пройти. Притихла даже ноющая на неудобства ходьбы Нина, проникшись ситуацией.

А вокруг было серым-серо. И земля, и небо, и дома, и деревья были окрашены в едва ли не одинаковый, серый, заунывный цвет. И даже красные и желтые кирпичи многоэтажных строений приобрели какой-то неестественный оттенок буроватой серизны. И по-прежнему было безлюдно. Но теперь и Голицын, и Ворон обратили внимание на то, что по пути им не попадаются не только люди, но и животные, и птицы. Город, казалось, вымер.

Прошло полчаса дерганой, с постоянным изменением ритма ходьбы по городским пустынным закоулками, и Дядя остановил маленький отряд в глубокой, тенистой арке между двумя высокими домами. За аркой простирался очередной небольшой скверик с черными деревьями и малопонятными бетонными тумбами в два человеческих роста, а за сквериком высилась громада рукотворного обветшалого павильона. Дядя подозвал всю компанию поближе, подошла и Жанетка, всю дорогу то отстававшая от отряда, то обгонявшая его, исчезая и появляясь в поле зрения с легкостью и быстротой маленькой ящерицы.

– Это бывший кинотеатр, - кивнув на павильон, пояснил Дядя.
– На тысячу мест, со всеми удобствами. И не только удобствами. Приглядитесь, видите - стекло рухнуло?

И в самом деле, одно огромное, витринное стекло на фасаде павильона отсутствовало, оставив после себя десятки крупных и мелких осколков, хищно скалящихся из металлической рамы.

– Осколки я там, снизу, поотбивал чуток, но все равно, будете проходить - внимательнее, - предупредил Дядя.
– Я первым туда, всё проверю, потом дам вам сигнал. Смотрите внимательно, видите - чернота?

В глубине павильона в самом деле чернел зев какого-то то ли углубления, то ли входа непосредственно в кинозал.

– Это спуск в буфет, там буфет внизу был, когда еще заведение функционировало, - продолжил Дядя.
– Оттуда я вам и мигну фонариком. Два раза быстро и два - медленно, чтобы не перепутать с чем другим. Разные тут блики случаются. Как увидите фонарик, быстро, а лучше всего - бегом, летите туда. Под ноги только смотрите, там и битого стекла полно, да и сразу почти ступеньки вниз начинаются...

Дядя передал Жанетке свой карабин, сбросил ей же в руки длиннополое пальто, оставшись в одной куртке, и быстро-быстро, как-то немного странно, полубоком, побежал из-под арки к павильону. Лишь несколько секунд спустя, Алексей сообразил, что ничего странного в перебежках аборигена нет, Дядя просто закладывает классический противопульный зигзаг, вот только хромота делает его бег необычным, еще очень необычно было видеть в пустынном и, кажется, незнакомом, но таком родном городе образцовые приемы поля боя. То появляясь, то исчезая за бетонными тумбами, Дядя очень быстро достиг павильона и юркнул внутрь. Напряжение среди маленького отряда к этому моменту возросло настолько, что все услышали, как явственно перевела дыхание Жанетка, а потом аккуратно положила пальто Дяди на потрескавшийся, посеревший от времени асфальт, закинула на спину карабин и вновь взяла пальто, перекинув его через левую руку.

Воронцов хотел было предложить ей помощь, но почему-то засмущался. С первых же секунд встречи мулатка оказывала на него странное мистическое воздействие своим абсолютным сходством со случайной партнершей, встреченной во время боевого рейда в бескрайней саванне. Да и слабой женщиной, которой требуется помощь в переноске чужого пальто, мулатка вовсе не выглядела. Сосредоточившись на собственных раздумьях, ворон едва не прозевал условный сигнал Дяди. Хорошо видимый снаружи на черном фоне входа в подземный буфет ярко сверкнул желтоватым светом фонарик. Дважды короткими сигналами-вспышками, и еще разок с гораздо большими интервалами.

Никто не стал командовать: "Вперед", даже пообвыкшийся было с ролью командира Голицын. Как-то разом все подхватились и устремились к павильону. А уже у самой металлической рамы с хищным оскалом остатков стекла Жанетка, как под руку, выкрикнула: "Осторожней!" и тут же на её слова отозвалась Сова негромким стоном и парочкой матерных выражений. "Нога", - добавила она, отвечая на взгляд Ворона. Из-под цветастого подола юбки не было видно, что же там случилось, но на сером, с морозными разводами мраморе пола появились яркие, такие бросающиеся в глаза, пятна крови... и с каждым шагом Совы их становилось всё больше и больше.

Встретивший их в темноте бывшего подземного буфета Дядя сориентировался мгновенно, протолкнув мимо себя всю компанию и буквально упав перед Совой на колени.

– Кровища... хуже не придумаешь, - буркнул он, отодвигая в сторонку подол цыганской юбки, уже впитавший в себя немного яркой жидкости.

Что уж там рассадила себе, задев остаток стекла в раме, Сова, сказать вот так, при первом осмотре, было трудновато, но кровь лилась рекой и уже хлюпала в маленькой туфельке девушки.

– Сама дойдешь?
– выпрямляясь, спросил Дядя.
– Тут недолго...

Сова кивнула, а абориген уже извлек из кармана какой-то странный желтоватый мешок из пластика, заставил девушку сунуть в него ногу и быстро закрепил верх на голени.

– На кровь тут всё, что хочешь соберется, - пробормотал Дядя.
– Вот ведь нелегкая попутала...

– Я не специально...
– как совсем по-детски пролепетала Сова и сама испуганная обилием вытекающей из нее красной жидкости.

– Сделал бы специально, уже давно была бы на Луне, - буркнул Дядя.
– Теперь - все за мной, там тесновато, но потерпите. А ты, Жанетка, делай, что хочешь, но через минуту тут крови быть не должно...

Жанетка, серьезная, испуганно-сосредоточенная, только кивнула в ответ, передавая Дяде его карабин и пальто.

– Я помогу, - вызвался Ворон.

Ему непременно хотелось сделать что-то для мулатки, обратить на себя её внимание.

– Помоги, - кивнул Дядя.
– Только быстро. И - её слушай.

Он увел за собой в темноту подземелья остальных, поблескивая лучом фонарика на гладких, полированных стенах облицовки, на далеком, у противоположной стены, запыленном и потускневшем зеркале. А Жанетка знаком позвала за собой Алексея.

Они поднялись по ступенькам к металлической раме, виновнице неожиданного происшествия. Оглядевшись, мулатка кивнула Ворону на стоящую в дальнем углу огромного застекленного вестибюля, где когда-то будущие зрители ожидали начала сеанса, а сейчас царила пустота и пыль, высохшую пальму в кадке.