Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество

И так ли важно услышать именно те три слова, когда он только что сказал столько других, не менее сильных и желанных для каждой девушки - а особенно для нее, Джинни Уизли, о страданиях, переживаниях, обидах и боли которой вообще в этой жизни особенно никто не задумывался? Один Мерлин знает, как хочется обвить его шею руками и сказать «Я люблю тебя, Драко, я безумно люблю тебя и с каждым днем люблю все сильнее!», но нет. Нельзя. Не с ним. Джинни улыбнулась и обняла его, запуская руки под мантию Драко, и жадно впилась губами в его губы. Их языки переплелись, и Джинни почувствовала, как внутри поднимается знакомая обжигающая волна.

– Джинни, — прохрипел Драко, отстраняясь. — Я говорил серьезно… Я никогда не хотел, чтобы мне кто-то верил. Никогда никого об этом не просил. Но тебя прошу. Ты должна мне верить. Ты нужна мне...

– Я знаю, — прошептала она, срывая с него одежду. — Знаю…

Через некоторое время они молча лежали, любуясь на огонь, наслаждаясь тишиной и друг другом. Драко наматывал на палец прядь ее волос, это уже вошло в его привычку. Джинни, в свою очередь, с наслаждением вдыхала удивительный аромат его кожи, без которого вот уже полтора месяца не могла представить своей жизни.

– Можно я у тебя кое-что спрошу? — подала голос она.

– Конечно, — улыбнулся Драко, прикрыв глаза.

– У тебя когда-нибудь были серьезные отношения?

– Ну, я довольно встречался с Панси, думаю, это всем известно, — ухмыльнулся он. — Горячая она штучка, да… Эй, не толкайся, Уизли! Так вот, продолжим… Паркинсон, Стоун, Кристал, Браун…

– Стоп-стоп-стоп! Я список всех, с кем ты переспал, не просила! Я о тех отношениях, которые казались тебе важными! Ну, девушка, с которой ты мечтал о чем-нибудь долгом. Было что-нибудь такое?

Малфой замолчал, задумавшись.

– Такого не припомню, - ответил он.
– Это девчачьи штучки.

– Никогда-никогда? — картинно поразилась Джинни. — То есть Драко Малфой не гулял под деревьями, задумчиво вздыхая о поцелуе, не пытался писать дурацкие стихи, не мечтал при благоприятных обстоятельствах изобразить из себя Ромео ради Джульетты?

– Чего-чего? — не понял Драко.
– Кого?

– Да я шучу, — засмеялась Джинни. — Это из Шекспира, великого писателя маглов. Он создал прекрасные произведения о любви. Я на них выросла…

– Да-да, — скривился Малфой. — Твоя семейка маглолюбов… Прости, Джинни, я не хотел обидеть… Просто видишь ли, моей детской книгой для чтения был Кодекс Малфоев и «Тысяча и один способ поквитаться с врагом»…

Теперь уже шутил он. Или не совсем шутил. Во всяком случае, лежит и довольно ухмыляется.

– Конечно, я утрирую, но, в общем-то, так и было, - добавил он.
– А что касается серьезных отношений... в чистокровных семьях браки заключаются родителями жениха и невесты, причем очень часто - задолго до их рождения. Ребенок мужского пола у нас обычно рождается не только мальчиком, но и мужем какой-нибудь конкретной девочки такой же знатной фамилии. Потом дети вырастают и вступают в брак.

– Всегда? Я имею в виду, даже если против воли? — поразилась Джинни.

– Разве ты никогда об этом не слышала? — усмехнулся юноша, как показалось Джинни, с легкой горечью. — Это чистая правда. Так как я от этой традиции не в восторге, никогда ни в одних своих отношениях не задумывался о перспективах. В принципе, поэтому и в серьезные отношения не углублялся. Думаю, что это больно - испытывать к кому-то сильные чувства, быть вместе несколько лет, а потом в приказном порядке вступить в брак с совсем другим человеком.

– И что, против этого никто не восстает? Это же чудовищино!

– Ну почему же, по-разному бывает. Кому-то просто везет, и родителей к моменту, когда пора жениться, уже нет в живых - отец говорил, что у Поттеров так было, папаша твоего Гарри был поздним ребенком. Поэтому ему никто не мешал встречаться с маглой и жениться на ней. А так не факт, что этот брак бы состоялся. Мамина сестра, Андромеда, пошла против воли родителей и сбежала с Тонксом - тоже, кстати, маглом и весьма небогатым. Это привело к тому, что ее имя нельзя поминать в нашей семье, из родословной она вычеркнута, и, разумеется, ни она, ни ее дети никогда не получат никакого наследства, даже если мы все перемрем, упаси Мерлин. Как несложно догадаться, на такие решительные шаги не каждый отважится.

– Потому что такая сильная привязка к состоянию и имуществу?
– удивилась Джинни.

– Думаю, что не только это. Мне кажется, взрослые люди как-нибудь в этой жизни могут пристроиться, чтобы не помирать с голоду, но есть вопрос детей и их будущего. Люди из чистокровных семей высоко сидят. Кровные обиды, кровная месть - то, с чем шутить не стоит. Могут быть закрыты многие двери, связанные с работой, образованием, положением в обществе.

– Кажется, я понимаю, о чем ты, - кивнула девушка.
– Мой брат Перси сделал ставку на карьеру в Министерстве, и там ему довольно быстро недвусмысленно дали понять, что от семьи маглолюбов, как ты выражаешься, нужно фактически отречься. Мама говорила, что в последние годы, еще до официального возвращения Темного Лорда, когда Перси сталкивался с отцом на работе, он даже не всегда здоровался. А потом и вовсе перевелся послом куда-то за рубеж. То ли во Францию, то ли в Италию - не помню. Он много лет с нами не взаимодействует. Полный разрыв.

– Понимаю, - хмыкнул Драко.
– Не могу осуждать. Скучаешь по нему?

– Как тебе сказать... Перси был чванливой занозой в заднице, противным ябедой, любителем выслуживаться перед власть имущими, так что своим любимым старшим братом я его точно никогда не могла назать. Но сейчас, когда все так меняется, я начинаю понимать его лучше, - призналась Джинни.

– Сейчас, когда ты стала почти слизеринкой?

– Ага. Сплю со слизеринцем и заключила с ним договор о том, что кто бы ни одержал верх в этой войне - мы оба на стороне победителей, — задумчиво проговорила она, водя подушечками пальцев по его груди.
– И все равно, Драко. Мы с тобой как будто из совершенно разных миров. Все эти традиции чистокровных, эти браки по расчету... Это с трудом укладывается в моей голове. Мои родители начали встречаться еще в школе, страстно любили друг друга и наплодили в этой любви аж семерых детей. Стоит ли говорить, что я выросла совсем в другой обстановке?..

– Дай угадаю: ты как раз мечтала о семейной жизни, я прав? Расскажешь, с кем планировала свадьбу? — невинно поинтересовался Драко.
– А, хотя на этот вопрос я могу ответить сам. Поттер. Конечно, он.

Опираться смысла не было. Джинни глубоко вздохнула. Будь что будет. Она сама затеяла этот дурацкий разговор, и вот, куда всё зашло. Ну, может и к лучшему. Эту тему стоит проговорить раз и навсегда, чтобы больше к ней не возвращаться. Так что Джинни еще раз глубоко вздохнула, набрав в легкие побольше воздуха, и сказала:

– Да, я еще в шесть лет, когда впервые увидела Гарри на перроне, когда мы с родителями провожали братьев в Хогвартс, все с ним спланировала. Это было какое-то очень книжное, детское чувство к мальчику-герою, спасшему весь волшебный мир. Потом, после моего первого курса и того проклятого дневника, к этому прибавилось еще и спасение моей собственной Гарри. Вдумайся: Гарри, спаситель человечества, вырвал меня из лап смерти, а еще он лучший друг моего братца Рона, постоянно тусуется у нас дома и почти что член семьи. Плюс, как бы ты ни относился к Гарри, он очень хороший. Правда, Драко, не закатывай глаза. Я не знаю никого настолько хорошего, чистого, преданного искренним, высоким и абсолютно бескорыстным стремлениям, как Гарри. Он очень добрый. Очень правильный. И - только не бей меня - очень симпатичный внешне. Да, я так считаю, совершенно объективно, и нечего так смотреть! Я же ничего не говорю насчет твоей Паркинсон! Хотя, впрочем, могу: она красивая, у нее шикарные сиськи и задница, и когда вы сидите вместе за обеденным столом, меня это бесит!