Лгунья
Шрифт:
Запивали мы pichet21 красного вина. "Vin compris22" - говорилось в покрытой пятнами картонке, на которой неразборчивым, корявым почерком были выписаны названия блюд по-французски. Стало жарко. Мне начинала нравиться насыщенная парами атмосфера забегаловки: нравилось, как от стола к столу в огромной кастрюле носят суп, нравился гул мужских голосов, шум кофеварки, звяканье стаканов, смех. Мне нравилось быть с Крис. После салата из сырых овощей и супа мы отведали кролика в горчичном соусе. Крис заказала ещё один pichet вина. Она все подливала и подливала в стаканы.
Вскоре
– Понимаешь, я никогда не ела в подобных местах, - объясняла я Крис. Только в её присутствии я могла на это решиться.
– Ты без конца это повторяешь, - сказала она, - никогда не делала то, никогда не делала сё.
– Потому что это правда, - я откинулась на спинку стула и с интересом оглядывала ресторанчик. Я была под защитой полнейшего безволия. Вся ответственность лежала на её плечах, не на моих. Она за все в ответе.
– Я бы ни за что не отважилась зайти сюда одна.
Когда мы уговорили половину второго pichet, у меня промелькнула мысль: неужели она после этого намеревается вести машину, но едва я собралась задать этот вопрос, как она снова наполнила мой стакан, и я забыла.
– Ой, нет, - сказала я.
– Хватит. Серьезно, - но сказала не всерьез, и она это поняла. Мы улыбнулись друг другу.
– Так ты, значит, бросила мужа?
– спросила она.
– Да, - сказала я. У меня щеки болели от постоянного усилия сдержать смех. Я старалась не смеяться, хотя бы пока она намеренно не скажет что-нибудь смешное. Мне казалось, что хохот без причины - это явный признак того, что я пьяна. Или безумна. Или и то, и другое.
– Да. На улице Франсуа Премьер.
– На улице Франсуа Премьер?
– удивленно повторила она.
– И что же, он до сих пор там?
Слезы катились у меня по лицу. Вино иголочками било в нос.
– Не знаю, - пробормотала я почти в истерике от хохота.
– Не знаю.
Лица оборачивались к нам, глаза удивленные, рты открыты.
Крис вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– О Боже, - сказала она, - жизнь - невероятно смешная штука, если приглядеться.
Я кивнула.
– Так ты просто взяла и ушла, без ничего?
– мы понемногу успокаивались. Наступил тот момент, когда после приступа смеха никто толком не знает, как себя вести дальше.
– И когда это случилось?
– спросила она.
– Вчера.
– Так вот почему ты так жутко выглядишь.
– Потому что я в жутком положении, - сказала я.
Она бросила на меня острый взгляд.
– Нет, я имею в виду твою юбку и все остальное, - сказала она.
– Тебе лучше надеть что-нибудь из моих вещей.
– На меня ничего
из твоих вещей не налезет.– Подберем. Ты же не можешь появиться у сестры в таком виде.
– Дело в том, - голос мой дрожал на грани нового взрыва смеха, - дело в том, что никакой сестры у меня нет.
– Нет, есть, - сказала она.
– В Тулузе.
– Нет, нету. Я наврала.
Дочка patronne23 принесла сыры и поставила перед нами на стол. Крис отрезала себе ломтик от куска сыра, который выглядел как черный треугольник, облитый сахарной глазурью.
– Попробуй, - сказала она, и я отрезала себе по ломтику от каждого куска, не зная, какой выбрать.
– Так куда же ты все-таки путь-то держишь?
– спросила она.
– Никуда. Сама не знаю.
– Я пригласила бы тебя погостить, но...
Я совсем не хотела напрашиваться.
– Ой, нет, - забормотала я в ужасном смущении.
– Нет, что ты. Даже не думай, пожалуйста... я вовсе не собиралась...
– ...но я сама у родственников остановлюсь. Поэтому...
– Нет, конечно, нет!
– Просто дело в том, - сказала она, - что я сама их не знаю.
– Своих родственников?
– не поняла я.
– Нет, ну знаю, конечно, но не очень хорошо. Мы раньше приезжали к ним на каникулы, пока папа был жив, а потом...
– она отрезала сыра и положила в рот.
– Мне было тогда лет восемь. С тех пор я их не видела. Никого, кроме дяди Гастона. Иногда мы с ним встречаемся.
Вошли два шофера, и с ними девушка в обтягивающих джинсах и белых обшарпанных туфлях на высоких каблуках. Очень красивая. С белокурыми волосами, с небрежным пучком на макушке. Несколько более темных завитков выбились на волю. Она явно кичилась своей внешностью.
– Хотя, - сказала Крис, - ничего страшного не будет, если мы приедем вместе.
Она посмотрела в том направлении, куда смотрела я, на блондинку: та громко разговаривала и кокетничала, повиснув на шее одного из молодых людей, с которыми пришла.
– Проститутка, - сказала Крис, отворачиваясь.
– Что?
– не поняла я.
– Она проститутка. На трассах работает.
– Ты её знаешь?
Крис рассмеялась.
– Да нет же, господи, конечно нет. Просто это заметно невооруженным глазом.
С моего места девушку было прекрасно видно. Я подглядывала за ней украдкой.
– Так что ты собираешься делать?
– спросила Крис.
– Не знаю, - я не хотела сейчас об этом думать.
– Может быть, сказала я, чтобы она отстала, - на Корсику махну.
– На Корсику?
– Я видела рекламный плакат. По виду, там хорошо.
– И не только по виду, там и вправду хорошо, - сказала Крис. Кажется, она всюду побывала: Тулуза, Корсика...
– Можешь на попутке добраться до Марселя, а оттуда на катере. Это нетрудно.
– Нет, трудно, - сказала я.
– Просто-таки невозможно. У меня денег нет.
– А-а, денег, - отмахнулась она так, будто деньги должны как раз меньше всего волновать людей.
– И паспорта, - добавила я. Это казалось мне совершенно непреодолимым препятствием.
– Все осталось у мужа.