Лгунья

Изаш втолкнул в кабинет щуплого обросшего мужичка в заношенном до дыр тулупе. Комнату моментально заполнил запах давно немытого тела и грязного тряпья. Одного взгляда хватило, чтобы понять — нищий и бродяга. Ноздри Трибана было презрительно дёрнулись, но он сумел себя обуздать. Даже такие отщепенцы порой вносят в дела важные детали.

Под холодным взглядом харена мужичок окончательно стушевался и попробовал отступить к двери, но там стоял Изаш.

— Это господин Ранхаш, ты можешь рассказать ему всё, — тихо подбодрил его сыскарь.

Бродяга перепугался ещё больше и нервно потёр шею.

— Так я ж всё рассказал… — промямлил он.

— Ещё раз, — с нажимом прошептал Изаш.

— Изаш сообщил, что вам есть, что сказать по делу об ограблении сокровищницы, — Трибану надоело ждать. — Кто вы?

— Милым меня звать, — нерешительно ответил мужичок. — Я тут… ну… в городе живу.

— Бродяжничаешь, — поправил Трибан.

— Ну не без того, но жизнь сейчас тяжёлая, так что живу, как могу, — смущённо оправдался Милый.

Трибан скривился, но спросить что-то ещё не успел. Вперёд шагнул харен.

— Что ты хотел рассказать?

— Ох, господин, — Милый сглотнул и осмотрелся, словно ища пути к отступлению. — Не гневайтесь, но видел я кой-чего той ночью…

— Видел? — перебил его харен. — Почему сразу не пришёл?

— Так страшно ж! Я кто? Тварь нищая! Меня ж прибьют, и никто не заметит. А мне ж тоже жить хочется. Да и девчонка всё равно тогда уж сбёгла. На кой ей моё защитное слово? Ну я подумал, что у вышестоящих ума поболе моего, справятся и без меня. Чего уж лезть? А сейчас-то вона как всё обернулось! И девчонку сыскали, и этого… того припёрли.

Трибан едва сдержался от того, чтобы не скрипнуть зубами. Уязвлённое самолюбие в очередной раз заныло.

— Рассказывай, — велел харен.

— Что рассказывать? — глупо хлопнул глазами нищий.

— Что там делал и что видел той ночью? — с непоколебимым спокойствием перечислил Ранхаш.

— Ну так жил я там, — простодушно ответил Милый и тут же стушевался. — Стража, конечно, гоняла, но я нашёл закуток, куда они не совались, и там ночевал. Прекрасное место! Ветер не дует, тёмный народец не шастает, спи, как младенец в люльке. Вот я каждый вечер туда пробирался и ночевал. Но не более! Даже отхожего места там не облюбовал!

— Дальше, — сдержанно поторопил Трибан.

— Ну той ночью я крепко спал, — перешёл к главному Милый, — поэтому не сразу проснулся. Тепло, знаете ли, было. Слышу, значит, сквозь сон топот и вроде крики какие-то. Глаза продрал, высунулся и вижу, что этот, который гончаром у Охляши подрабатывает, ножиком в кого-то тыкает. У меня аж сердце к горлу подскочило, свет в глазах померк. А потом этого… убивицу вдруг от земли оторвало и как отшвырнёт! А из темноты девчонка выныривает и к заколотому бросается. Он тогда ещё шевелился. Говорит ему чё-то, руками над грудью водить начала, а они синим засветились. Крики раздались бабские, топот… Убивца с подельниками возвращался. Девка на них рукой махнула, но от них как полыхнуло! Её саженей на пять отбросило. Она вскочила, метнулась было назад, но потом всё же побёгла прочь. Дальше я уж ничего не скажу. Забился я там у себя, лишь бы меня никто не заметил. Лишние-то глаза никто не любит. За ней вроде потоптали они. Дальше там стража набежала, и я насилу утёк. А то б попал под раздачу!

Бродяга умолк и боязливо сжался, переводя взгляд с данетия на харена и обратно. Те мрачно смотрели в ответ.

— Харен, можно вас? — попросил Трибан и вышел в коридор.

Дождавшись, пока за начальником закроется дверь, данетий сдержанно спросил:

— Вам тоже так кажется?

— Что нас пытаются дурить? — спокойно уточнил Ранхаш. — Да.

— И…

Договорить Трибан не успел. Пол под ногами дрогнул, и раздался оглушительный грохот. Мужчины упали, с потолка обильно посыпались пыль и мелкие камешки. Пол тряхнуло ещё раз, уши заложило взрывом, который сопроводил звук обвала. Стены качнулись, сверху что-то бахнуло, и по кладке зазмеились трещины.

Когда звуки и дрожь утихли, с потолка всё ещё продолжала сыпаться каменная пыль. На какое-то мгновение воцарилась полная тишина, а затем послышались крики и топот.

— Твою мать! — выдохнул поражённый Трибан, смахивая с ушей камешки.

Ранхаш приподнял голову, настороженно прислушиваясь. Осыпанный пылью, он ещё больше походил на статую.

— Север, — определил он место взрыва.

— Северная башня. Одаш, — мгновенно сориентировался Трибан.

Харен вскочил на ноги одним плавным движением, словно его левая нога была такой же здоровой, как и правая.

— Ты к Одашу, я к Амайяриде, — распорядился он и пружинисто сорвался в бег в сторону западной башни.

По лестнице он взлетел, ни разу не запнувшись, и вихрем выскочил в коридор. Стража встретила его настороженными взглядами и поспешно расступилась.

— Живо открыли! — рявкнул харен и, едва дождавшись, когда отопрут дверь, ворвался в камеру.

Глазам его предстал Шидай, полностью собранный и взваливший на плечо завёрнутую в одеяла девушку. Та не выглядела испуганной, скорее насторожённой и напряжённой.

— Ранхаш, что произошло? — нахмурившись, спросил Шидай. — Нам уходить отсюда?

Ранхаш перевёл дыхание и запоздало почувствовал боль в ноге.

— Нет, пока остаётесь здесь. Но если тряхнёт ещё раз, уноси её, — распорядился он и вышел в коридор.

Только здесь Ранхаш позволил себе шумно выдохнуть и раздражённо сжать губы. Амайярида на месте, значит, Одаш!

Глава 23. Мнимая свобода

Пройти в северную башню по тюремным коридорам не вышло: обвалившиеся стены перегородили проход. Ранхашу пришлось выйти на улицу и обойти крепость с восточной стороны. Взгляду его открылась груда камней, увенчанная обломками крыши. Внешняя часть северной башни разрушилась полностью, остальные же осыпались где-то наполовину, где-то на две трети, развалив заодно и часть западной стены.

По развалинам уже сновала стража, подгоняемая окриками данетия Трибана. Оборотни сноровисто откатывали каменные глыбы и вытаскивали из-под них тела, живые и мёртвые.

Увидев харена, Трибан поспешил к нему.

— Взрывная печать и взрывная смесь, — коротко отрапортовал он и процедил сквозь зубы: — Заложили впритык к фундаменту, по всей длине башни! И как никто не заметил? Ну как?!

— Что с Одашем? — напряжённо уточнил Ранхаш.

— Размазало, — с оттяжкой произнёс Трибан. — Одни ноги целыми и остались, остальное раздавило к Тёмным! А вместе с ним и остальных заключённых башни, и подземелья, что под башней были. Ну большую часть из них, я думаю. Пока откапываем. И стражу…