Лиан

– Ты чё, сдурела?! Какое замуж? Ты хоть понимаешь, на что идёшь? Тебе ещё нет шестнадцати, а ты собираешься стать женой и, может быть... матерью?!
– орала на меня какая-то крупная женщина в бигуди и розовом платье, напоминающая вахтёршу нашего юнэмирситета. Я стоял, вжав голову в плечи, и молчал. Мне было не по себе.

– Я ещё раз повторяю: ты сдурела?

– Нет...
– пролепетал я женским голосом и заволновался. Интересно, в каком же я платье?

– Посмотри на себя! Тебе вообще не идёт белое, в подвенечном наряде ты будешь смотреться как обезьяна!

– Но мама...
– зачем-то попытался возразить я, но женщина завопила ультразвуком.

– Никаких мама!!! Завтра идём в театр, и ты пойдёшь в чёрном и закроешь лицо вуалью. Эх, за что бог даровал мне такую страшную дочь?

Я глянул в огромное зеркало в два моих роста и ужаснулся. Я был одет в белое платье, которое, несомненно, на девушке сидело бы хорошо, а на мне, нелепом мужике с глупым лицом... и стоял я в такой позе, словно готовился защищаться. Кроме того, в руках у меня была швабра.

– Оставь куклу и иди убирайся в комнате, - приказала мне мать (вот ужас-то, а ведь для кого-то вахтёрша и правда мать!) и удалилась. Я покосился на швабру, потом опять на себя. У меня на голове был парик, похожий на пучок белых ниток. Я протянул руку, снял его... и воззрился на свою абсолютно лысую голову.

– Хм, - проговорил я.
– Я - лысый.

Ничего не изменилось. Всё то же нелепое белое платье с дурацкими пышными рукавами на моих мужских плечах, растрёпанный парик в руке - и лысая голова.

– Я - лысый!
– на этот раз с гордостью провозгласил я и стал любоваться на себя в зеркало. Вдруг моё лицо стало приобретать фиолетовый оттенок, шея - вытягиваться и становиться длиннее, на ней отчётливо проступил кадык. Вскоре моё лицо заняло всё зеркало, улыбнулось мне широким ртом с двумя чёрными зубами и радостным баском произнесла:

– Я - Лысый!

Вот тебе и раз. Мои сны всегда печальны, потому что так или иначе связаны с прошлым. Но сейчас почему-то приснилась какая-то ерунда, символизирующая... будущее?

Я сел на кровати и помотал головой. Так что же, у меня в будущем будет фиолетовое лицо и два чёрных зуба? Спасибо, великие боги, но ваш вещий сон мне не понравился.

А вот существо - даже очень. Забавное. Назову его Лысый. Только вот... какой у него будет пол? Вроде как это я, выходит, мужчина. Но ведь в платье, и в роли женщины... да, сложно. Подумаю об этом на досуге.

До звонка будильника оставалось пять минут (я поставил его на девять), и я отключил его. Завтракать не стал, потому что решил сделать это вместе с Реной. Я успел ещё раз просмотреть то, что сотворил вчера, убедиться, что получилась полная ерунда (я всегда убеждаюсь в этом после второго просмотра, а после третьего убеждаюсь в обратном), записать в тетради "Лысы" и нарисовать существо из сна.

И уже без двадцати десять я был у калитки.

Наверное, у Рены тоже была такая проблема: приходить раньше, чем надо. Судя по её красному носу, ждала меня она уже давно. Я радостно помахал ей рукой и взял под локоток, потому что сомневался, что сама она сможет сдвинуться с места. Девушка напоминала вросший в снег памятник швее - с чемоданом в руках, сосредоточенным взглядом. И в моих перчатках.

– Ну как, тёплые?
– поинтересовался я, усиленно игнорируя взгляды из многочисленных окон и из-за углов.

– Отличные...
– довольно произнесла Рена.
– Они такие мягкие внутри... хорошо, что коричневые, нам такой можно.

– Чёрный, серый, коричневый, белый по праздникам, все тёмные тона, не больше трёх цветов одновременно, - вспомнил я. Сам я в детстве старался одеваться в чёрное, чтобы не было проблем ни у меня, ни у родителей. А когда исполнилось восемнадцать, то есть я стал полностью совершеннолетним и за свои поступки отвечал сам, начал изредка нарушать правила. Например, один раз мы с ребятами забрали у мальчишки-юнэми красную майку, и я в ней ходил. Пять дней, пока меня не остановил исит и не решил оштрафовать. Я тогда милостиво согласился расстаться с майкой, но только если он сам с меня её снимет. Штраф, так уж и быть, я согласился не выплачивать. Исит (вероятно, новенький) возмутился, но я спокойно стоял перед ним и предлагал отобрать майку. Сперва исит хотел меня схватить, но через некоторое время понял, что проку нет, и принялся стягивать майку. А я был не против, только не способствовал этому. Стоял и не шевелился. Согласитесь, сложно снять майку с человека, который стоит, уперев руки в бока. В итоге исит всё же снял её, но порвал боковой шов. Тогда он плюнул и ушёл, и зарёкся иметь дела со мной.

– Да... ты знаешь законы кауру?
– Рена удивлённо посмотрела на меня.

– У нас в юнэмире библиотека хорошая, там любой закон можно найти. Я всеми кастами интересуюсь, - ответил я. И, главное, ни в одном предложении не соврал!

– Я тоже книги люблю читать, - сказала Рена.
– Особенно фантастические. Про миры, где все равны и никто никого не угнетает... Юнэми ведь тоже чувствуют какое-то угнетение, иначе не писали бы таких книг. Знаешь, кого я люблю больше всего?

– Кого?

– Коэнент Мертинами, я прочла все его книги! И "Вечность смертных", и "Суровый", и "Три бога и один человек"... замечательные книги!

– Ага, "Суровый" - это где один парень спасал мир от зла, но никогда не улыбался, - вспомнил я.

– Неправда, один раз он улыбнулся, в конце!

– Это для пущего эффекту, - махнул рукой я.
– А так - ни разу.

– Зато он добрый был...

– А мультики ты любишь? У вас вообще телик есть в доме?

– Да, есть на каждом этаже общий, - кивнула Рена.
– И ещё у воспитателей, не у всех. Но я последнее время их не смотрю вместе со всеми. Я вообще стараюсь держаться одна. Знаешь... кажется, они меня боятся, - девушка хитро посмотрела на меня и улыбнулась.
– И правда: сработало!

– А то!
– я расплылся в улыбке и произвёл рукой какой-то жест. Мне показалось, что получилось красиво, и я повторил, внимательно присматриваясь к руке, но заметил, что Рена подозрительно косится на меня, и резко засунул руку в карман, виновато кашлянув.
– Я... это... ты не обращай внимания, я псих немного... бывают у меня заскоки...

– А, это!
– Рена облегчённо махнула рукой.
– У нас полдома такие. Тарин ходит взад-вперёд по коридору и иногда бьётся головой о стены, Куласата вообще понять невозможно, он один раз сказал "едет по дороге пузатый грузовик" - мы и то радовались, что смысл есть. Ещё Исит есть, так он себя настоящим иситом возомнил и требует, чтобы его устроили в иситскую-7. Не понимает, что имя - не призвание.

– Имя - не призвание, - согласился я и (хотел про себя, а вырвалось вслух) добавил.
– Имя - проклятие.